Книга Загадки золотых конвоев - Владимир Шигин

Однако давайте попробуем разобраться в этом деле без ссылки на документы. Уже поверхностный взгляд говорит, что вряд ли золото (в такой сумме) было на пароходе. В самом деле, предположим, что в Балаклаву прибыло пять миллионов рублей для уплаты жалованья армии. Пароход теряет якорь. Находится во время первого шторма (10 ноября) в явно рискованном положении. Тем не менее начальник порта не желает принять в гавань прибывший пароход. Вместо этого начальник порта посылает «Принцу» один якорь.

Обстоятельство чрезвычайно абсурдное в том случае, если на «Принце» было золото. Всё поведение капитана порта указывает на то, что на «Принце» золота не было, в противном случае желанный корабль был бы бережно поставлен в гавань и его не стали бы подвергать опасности стоять на одном якоре.

Тут даже не помогает делу, если отказ принять «Принца» рассматривать как боязнь, что пароход попадёт в руки русских в случае их наступления. Этот случай нельзя допустить, так как судно было винтовое и, находясь под парами, оно всегда могло убраться вовремя.

То, что «Принц» не был принят в гавань, говорит о том, что его прибытие не считалось чем-то экстраординарным

И это есть второе (после печати) доказательство того, что большого золотого груза на «Принце» не было.

Однако против того, что было золото, говорит ещё одно немаловажное обстоятельство, основанное на архивных документах.

В английском парламенте в 1854 году на запрос по поводу гибели «Принца» некто сэр Грахем сказал, что действительно имеется известие о потере парохода «Принц». Однако, перечисляя потери, докладчик ничего о золоте не упомянул. В следующем же году в отчёте английского парламента значится следующее показание Джона Вильяма Смита «Я должен установить, что накладная на 60 тысяч соверенов пришла для комиссариата с этим судном. И хотя я не имел специального приказания в отношении распоряжения этими деньгами, тем не менее я взял на себя ответственность выгрузить их утром в воскресенье в Константинополе и таким образом спас их».

Это немаловажное показание говорит о том, что спасено было около полумиллиона рублей золотом. Однако это, конечно, ещё не означает, что, кроме этих денег, на «Принце» не могло быть других сумм. Быть может, тут речь шла о спасении части золотого груза.

В общем, эти три факта, связанные вместе, дают, по-видимому, правильную картину того, что было. Очень вероятно, что на «Чёрном принце» имелось золото именно в том количестве, какое было снято в Константинополе. То есть, другими словами, «Принц», выгрузив полмиллиона рублей в Константинополе, пришёл в Балаклаву без золотого груза.

И к этим трём фактам можно добавить четвёртый факт.

За все 80 лет англичане не проявили активного интереса к своему золоту, лежащему на дне моря.

Больше того, почти все страны в той или иной степени приступали к работам либо высказывали желание отыскать затонувшее сокровище. Англия же осталась равнодушной к своим деньгам

И это есть четвёртое доказательство того, что золота на затонувшем «Чёрном принце» не было. <…>

Конечно, наше предположение гадательно. И мы бы предложили такую пропорцию: 95% за то, что золота не было, 4% за то, что англичане достали золото вскоре после гибели парохода, 1% за то, что золото осталось в море».

Мы познакомились с точкой зрения Михаила Зощенко. На мой взгляд, она весьма интересна, хотя и не бесспорна. Попробуем во всём разобраться.

Итак, по имеющимся из разных источников сведениям, на «Принце» было золото. Количество его, как мы уже говорили, весьма разнится. Наиболее часто встречающаяся цифра, фигурирующая в материалах о «Принце», — это 30 бочонков золота в английской и турецкой валюте на сумму свыше двух миллионов золотых рублей (в ценах 1854 года) для уплаты жалованья войскам.

Впрочем, писали и о том, что «Принц» привёз, «как известно, 200 тысяч фунтов стерлингов», что «на этом корабле было до 10 миллионов рублей одной золотой монеты», что «золота было в 20 бочонках на сумму около пяти миллионов».

Места для фантазии сокровища «Принца» оставляли много. К примеру, писатель Александр Куприн, не ссылаясь ни на какие источники, утверждал: «Золото достигает огромной суммы — 60 миллионов рублей звонким английским золотом». Умри, красивее не скажешь!

Все печатные источники приводят самые что ни есть «скрупулёзно проверенные данные». Например, в первом издании в Большой советской энциклопедии сказано весьма уклончиво: «Бочонки с золотом на огромную сумму». Но что такое «огромная сумма»? Для нищего и 100 рублей — сумма огромнейшая!

Так было ли вообще золото на борту «Принца»? Имеются ли какие-либо британские документы, однозначно подтверждающие, когда и в каком количестве было принято золото на борт «Принца»? Увы, такие документы пока широкой общественности не представлены.

Является ли это доказательством отсутствия золота на борту погибшего судна? Разумеется, нет! Потеря золота могла обернуться большим скандалом и скомпрометировать всю Крымскую экспедицию, которая тогда поглощала огромные финансовые средства без реальных политических результатов. Однако умолчание «золотой темы» в отчёте парламента по делу «Принца» — факт достаточно странный.

Любопытно мнение на сей счёт известного отечественного флотоводца, адмирала флота Советского Союза И.С. Исакова:

««Принц», «Принц-регент», «Чёрный принц», 200 000… 500 000 франков, 1 000 000 фунтов стерлингов, 60 000 000 франков, миллионы рублей золотом. Разные названия корабля, разные суммы, разные места его гибели…

Да, действительно, найденный эпроновцами затонувший корабль мог быть и «Принцем», и «Язоном», и «Хоупом», и «Резолютом». До сих пор нет достоверных сведений, что пять золотых монет, поднятых японцами, были из тех бочонков, которые вёз «Принц» для выплаты жалованья солдатам.

А было ли вообще золото на борту «Принца», когда он пришёл на балаклавский рейд? Историки и горе-историки вроде В.С. Языкова из числа сотрудников ЭПРОНа и представители японской фирмы «Синкай Когиоссио», пытавшиеся восстановить подлинную картину катастрофы «Принца», забыли или не сочли достойным внимания один примечательный факт.

Ни одна шинель, телогрейка, пара сапог, ни один соверен не могли попасть в Балаклаву без санкции суперинтенданта британских экспедиционных сил, действовавших в Крыму. Суперинтендант был подчинён непосредственно финансовым органам Вестминстера в Лондоне, а его контора во время Крымской войны находилась в Константинополе.

Доставленные «Принцем» в Истамбульский порт обмундирование, амуниция, продовольственные запасы и золото должны были быть направлены в Балаклаву по списочному составу, предоставлявшемуся из Крыма главнокомандующим. Списки людей, погибших в боях, от болезней и эпидемий, с дьявольской последовательностью, каждый день расходились с фактическими потерями, а «разница» оставалась в руках разбитных клерков (конечно, не без ведома их прямого начальника — суперинтенданта).

То, что манипуляции с золотом и снаряжением приносили прибыль подчинённым британского суперинтенданта в Константинополе, очевидно. Вот почему наиболее достоверной версией надо считать ту, которая утверждает, что бочонки с золотом были перегружены в Истамбульском порту на какой-то другой корабль и после этого «Принц» ушёл в Балаклаву