Книга Далекий Сайкат - Михаил Ахманов

– Храни, что имеешь, – раздался тихий голос Иутина, и это изречение из Книги Начала и Конца восстановило мир.

Джеб Ро изволил съесть еще один плод шиншаллы, после чего прочистил горло и вымолвил:

– Согласен, ньюри, что твои выводы неожиданны и любопытны. Но ты говорил о причине, определенной причине, с которой тазинто связывают старость. Она имеет отношение к терре?

– Да. Тазинто уже выделяют себя из животного мира. – Тревельян невольно улыбнулся, вспомнив пылкие речи вождя. – Они люди, а не быки, не хищные кошки, не черепахи, не водяные кабаны, и это видно всем и каждому – ведь эти твари не похожи на людей. А терре, земляные черви, похожи, и это очень плохо! Некто, распределяющий дары, может спутать их с тазинто и отдать червям предназначенное для настоящих людей… собственно, уже отдал, даровав долгую жизнь терре. Но если их уничтожить, этот некто не сделает больше ошибки – ведь останутся только одни люди, и будут они вечными и неизменными. В общем, коллеги, есть конкуренция, есть, только не за земли, стада и плоды, а за божью милость.

Маленький кибер приблизился к Джебу Ро, и тот отполз назад, позволив механизму забрать поднос с остатками еды. Похоже, координатор был заинтересован и даже возбужден – кожа, обтягивающая высокий череп, порозовела, ноздри трепетали, тонкие пальцы теребили край одеяния. Снова усевшись на пятки, выпрямив спину и расправив изящными складками хитон, он произнес:

– Некто, распределяющий дары… Йездан, вразуми меня! Так ты полагаешь, что у них уже сложилась идея божественного? Что их вера не просто первобытная магия, охотничьи обряды и ритуальные пляски у костра?

– Я не могу утверждать этого со всей определенностью, – сказал Тревельян. – Просмотрим запись, сделанную мной, обсудим со специалистами, психологом и лингвистом. Думаю, необходимы дальнейшие исследования. Не только мониторинг с помощью технических средств, но и прямой контакт с терре и тазинто.

– Для нас это затруднительно. Хотя… – Джеб Ро вскинул голову, словно поймав некую мысль. – Теперь ты, очевидно, собираешься к терре. Это мирные создания, и контакт с ними менее опасен, чем с тазинто. К западу от нашего лагеря есть несколько пещер.

– Завтра я их навещу и, может быть, задержусь там на три-четыре дня. Нужно выслушать доводы другой стороны… Если получится, я уведу их дальше на запад.

– Это было бы гуманным актом, – согласился Джеб Ро. – Но если все же тазинто нападут на них, сделай подробную запись. – Он помолчал и добавил: – С тобой пойдет Иутин. Вдвоем безопаснее.

– Но ваши обычаи… – начал Тревельян, обернувшись к третьему генетику.

Координатор махнул рукой.

– Обычаи не для всех. Слуги не соблюдают коно. Близость друг к другу их не тяготит.

– Иутин не слуга.

– Он ньюри, прошедший специальную подготовку, – пояснил Джеб Ро, обернувшись к третьему генетику. – Так, Иутин?

Тот сделал знак согласия. Лицо его оставалось бесстрастным.

– Ну что ж, – сказал Тревельян, – я не возражаю. Как утверждал ваш пророк, мы способны на гораздо большее, чем думаем.

Смерть является для кни’лина столь же неприятным, загадочным и ужасающим событием, как для земных людей. Пожалуй, для них смерть еще более страшна, ибо религия Йездана не содержит идеи посмертного существования, опоры ислама и христианства, и не утешает верующих мыслью о цепочке непрерывных перерождений, как буддизм. И атеисты ни, и религиозные похарас рассматривают смерть в качестве феномена, завершающего жизненный цикл окончательно и навсегда. Различие между их мировоззрениями состоит в том, что верующие похарас стремятся к праведной жизни, считая, что «хорошая карма» позволяет примириться с неизбежным концом, тогда как ни равнодушны к кармическим заслугам.

Похоронные обряды у обоих крупных кланов и примыкающих к ним более мелких практически одинаковы. Кладбищ у кни’лина не существует, как и обычая распылять прах над сушей или водами или отправлять мертвое тело в капсуле в космическое пространство. Покойного кремируют при очень высокой температуре, а прах помещают в погребальный кувшин из небьющегося фарфора (из этого материала изготавливают также посуду). Обычно кувшины хранятся в жилище родичей усопшего под полом, ибо в Книге Начала и Конца сказано: «Мертвые не должны занимать место, предназначенное для живых». Некоторые погребальные кувшины украшены, богато расписаны и являются настоящими произведениями искусства.

По непроверенным данным лоона эо, раса ценителей изящного, скупали их, причем особым спросом пользовались изделия эпохи, когда у Йездана была одна луна.

Та-цзуми, И. Дворкин.

«Кни’лина. История, обычаи, верования».

Глава 5Побоище

Терре не походили на троглодитов. Реконструкции тех древних обитателей Земли являли облик малосимпатичной человекообезьяны, сутулой, не способной к бегу, поросшей клочковатым бурым волосом. Эти существа передвигались то на двух конечностях, то на четырех, имели плоский череп с мощными надбровными дугами, и их физиономию при всем желании нельзя было считать лицом – слишком уж она напоминала звериную морду. К тому же они были всеядными – поедали все, начиная от жуков, улиток, муравьев, мышей и кончая жесткими корнями, а собственной плотью и кровью кормили массу обитавших в шерсти паразитов.

Терре, безусловные родичи неандертальцев, продвинулись дальше по пути эволюции. Невысокие, сухощавые, покрытые короткой мягкой шерсткой светло-коричневого или более темного цвета, они отличались прямой осанкой и соразмерностью членов: их руки были руками, а не лапами, ноги – ногами с хорошо сформировавшейся ступней, а лица, почти лишенные волос, – все-таки лицами, причем с богатой мимикой. Их сила, ловкость и подвижность изумляли не меньше, чем стойкое пристрастие к чистоте и искусство в обработке камня – их дротики, отбойники, ножи-копалки, чаши и жернова, отполированные до блеска, служили многим поколениям. В благодатном климате предгорий они не испытывали недостатка в пище; плоды, ягоды, орехи и коренья вызревали круглый год, и их дополняли съедобная кора, злаки и сахароносные стебли. В силу инстинкта или какой-то особой чувствительности каждым семейством терре потреблялось столько лесных даров, сколько воспроизводилось в сезон плодоношения, что позволяло не кочевать, а жить оседлой жизнью. Похоже, они рассматривали территорию, что прилегала к пещере, как неистощимое пастбище, кормившее их предков, их самих и обещавшее кормить будущие поколения. Они оставались частицей этой среды, такой же, как деревья и обитавшие в их кронах зверьки, пернатые и насекомые, как луга и стада травоядных, как скалы, населенные ящерицами, и озера, где жили и плодились черепахи и водяные свиньи. Подобно всем безобидным тварям, они являлись дичью для свирепых маа, когтистых согго, крупных ящеров, водившихся в реках и на равнине, но от них, если не терять бдительности, можно было скрыться или прикончить хищника на расстоянии, метнув дротики. В сущности, у них был один-единственный противник, упорный и безжалостный – тазинто.