Книга Самозванка поневоле - Барбара Картленд

«Как я могла не понимать, что после смерти мамы папа очень одинок? Ведь я еще слишком молода, чтобы ему было по-настоящему интересно со мной».

Последняя мысль была особенно горькой.

Встав из-за туалетного столика, Урса подошла к окну.

Она смотрела в сад, наполненный ароматом цветов.

В воздух взлетали струи маленького фонтана.

Она всегда была счастлива в этом доме.

Теперь ей придется покинуть его.

Отец, конечно, будет протестовать, но какая женщина не захочет остаться наедине с человеком, которого любит?

«Куда я… смогу пойти? Чем буду… заниматься?» — мучила себя вопросами девушка.

И опять слезы навернулись на глаза.

Она переоделась и вышла в сад.

Впервые она не была покорена его красотой.

Она не видела цветов, не слышала пения птиц, она могла думать лишь о Чарнвуде.

В этот момент греческие гости, очевидно, уже уехали, и Пенелопа спустилась вниз.

Сразу ли маркиз заметит подмену?

Возможно, после событий прошлой ночи он будет избегать ее.

Может быть, даже поедет кататься один.

Или под каким-нибудь предлогом сразу отправит в Брэкли-парк свою бабушку и девушку, давшую ему отпор.

Последнее, призналась она себе, было единственным, чего бы она хотела.

Она понимала, что в ней говорит ревность.

Она ревновала к Пенелопе, к ее красоте, к ее приемам обольщения, нацеленным на маркиза.

Он, конечно, очень просто получит от Пенелопы то, в чем отказала ему она.

Урса как будто слышала сотни голосов, подшучивающих и насмехающихся над нею:

«Ты любила его, и он любил тебя! Чего еще тебе было нужно?»

И теперь, размышляя об этом у фонтана, Урса стала уверять себя, что чувство маркиза к ней не было любовью.

Это была не та любовь, о которой она думала, мечтала, которая являлась источником высокой поэзии.

Не та любовь, о которой она молилась.

Она стремилась к такой любви, которая соединяла ее отца и мать, за которую мужчины сражались и умирали еще на заре цивилизации, которая облагораживала людей, ибо исходила от Бога.

По мере взросления жажда идеальной любви, казалось, овладела всем ее существом.

Она думала о ней, гладя вверх на звезды.

Возможно, когда-нибудь они пошлют ей любовь, которую она ждет.

— Я нашла ее только затем, чтобы потерять, — шептала она с горечью.

Она смотрела на фонтан и видела прекрасное лицо маркиза в сверкающей на солнце воде.

Не в силах больше выносить подобных мук, она поднялась и пошла в дом, но знала теперь, что обречена всегда думать о маркизе, который был так далек от нее, как звезды, среди которых она когда-то искала любовь.

Глава седьмая

После завтрака маркиз проводил своих гостей.

Алексис Орестос душевно попрощался с хозяином, заверив его, что будет с нетерпением ожидать возможности принять его с женой у себя в Афинах.

Когда они отъехали от крыльца и покатили по широкой аллее, у маркиза вырвался вздох облегчения.

Он направился к конюшням, взял своего любимого жеребца и отправился на прогулку один.

Сперва он мчался галопом, затем сбавил темп.

Прошлой ночью, покинув спальню Урсы, он никак не мог заснуть.

Лежал без сна, не в состоянии поверить, что впервые в жизни прекрасная женщина отказала ему.

Он узнал о красоте Пенелопы и ее частых амурных связях почти сразу, как только ступил на берег Англии.

Он слышал сплетни о ней на каждом вечере, куда был приглашен, и не мог не сочувствовать Артуру Брэкли.

Но с течением времени начал понимать: Артур слишком стар, даже для своего возраста, и довольно скучен.

Весть о том, что Артур Брэкли женился снова, застала его за границей.

Он узнал эту новость из письма бабушки.

Ему показалось странным, что Артур женился на девушке, судя по описанию, столь молодой и прекрасной.

Когда позднее выяснилось, что новая жена Артура неверна ему, это не сильно удивило его.

Он был уже достаточно опытен, чтобы понять — в поведении замужних женщин произошла настоящая революция.

Те из них, кто обладал одновременно красотой и общественным статусом, неизменно расширяли свои любовные связи.

Такое поведение стало общепринятым, конечно, при условии, что мужья либо не знали об этом, либо закрывали на это глаза.

Теперь же маркиз думал о том, что с первого мгновения встречи с Пенелопой в доме бабушки он обнаружил, что она совсем не отвечает его представлению о ней.

От нее исходило сияние невинности.

Он полагал, это всего лишь маска, но столь искусная, что трудно было не обмануться.

Именно потому, что она не только привлекала его, но также интриговала и вызывала недоумение, он и направился в ее спальню.

Он надеялся постигнуть тайну ее способности казаться девственницей, имея противоположную репутацию в обществе.

Это ее удивительное качество он называл про себя «возвышенностью».

Он наслаждался умными, интересными беседами, которые они вели.

При этом она никогда не пыталась флиртовать с ним в отличие от большинства женщин.

Он обнаружил, что говорит с ней так же, как мог бы говорить с одним из своих друзей-мужчин.

И тем не менее — она отказала ему!

Она прогнала его, и оставалось лишь гадать, почему его постигла неудача.

И почему она была так напугана?

Ему все еще слышался страх в ее голосе.

Не было сомнения, что слезы в ее глазах были искренними.

Почему? Почему?

Все это было для него необъяснимой загадкой.

Он ехал вперед, не замечая, куда направляется и что с ним происходит.

Он лишь видел перед собой эти голубые глаза, наполненные слезами, слышал ее детский голос и совершенно был сбит с толку признанием, что испугал ее.

«Я ничего не понимаю! — бормотал он про себя, поворачивая к дому. — Я просто ничего не понимаю!»

Приближалось время ленча, когда он подъехал к конюшням.

Главный конюший, уже поджидавший его, схватил уздечку.

— Хорошо прокатились, милорд? — спросил он.

— Да, благодарю тебя, — ответил маркиз унылым голосом.

Он тяжело спешился.