Книга Вещий князь. Книга 5. Ладожский ярл - Андрей Посняков

Проводив Вятшу глазами, вошел в корчму, бросился к Мечиславу:

— Это кто там у тебя по двору ходит?

— Да Вятша. Парень с дальней усадьбы. — Корчмарь пожал плечами. — Что ли, знакомец?

— Знакомец, — злобно пробурчал Истома. — Таким бы знакомцам да ножик под сердце!

Мечислав засмеялся:

— Тебе дай волю, так весь Киев обезлюдеет. Чего лыбишься-то?

— Да так… — Мозгляк хитро прищурился. — Говорят, намедни видали на пристанях кой-кого.

Корчмарь вопросительно посмотрел на него.

— Из тех, с кем ты о-оченно посчитаться желал, — пояснил Истома.

— Не томи! — сверкнул глазами Мечислав. — Никак, Зевоту видали?

— Его, — кивнул круглой головой гость. — С артельными пришел ладьи конопатить.

— Ладьи, говоришь… — Хозяин корчмы зло скривил губы. — Ну, ну… А кто видал-то?

— Да есть тут людишки, — уклончиво ответил Мозгляк. Не всех же соглядатаев выдать Мечиславу, у него и своих хватает, в отличие от Истомы, который после бегства неведомо куда своего властного покровителя — князя Дирмунда — заметно сдал, иссох и словно бы стал ниже ростом, поседел даже. Поседеешь тут, с такими делами. Мечислав-людин, ранее, в бытность Дирмунда-князя у власти, заискивавший перед Истомой, сейчас чувствовал себя полным хозяином ситуации. Ничуточки не смущаясь, заставлял Мозгляка отрабатывать ночлег и корм — а тот уже был далеко не мальчик и ночные промыслы в составе бригады разбойничков-лиходеев вовсе его не радовали. Справились бы и без его пригляда лиходеи, так нет… Истома тоскливо взглянул на дрожащее в очаге пламя: эх, возвернулся бы князь…

— Не вздыхай, не вздыхай, человече, — угрюмо усмехнулся корчмарь. — Готовься лучше. Сеночь с Упырем на пристань пойдете, артельных потреплете — чую, зажирели они. Заодно и Зевоту там посмотрите. Сами не вздумайте трогать — сюда приволоките, а уж я… — Мечислав зло ощерился. — Эх, Яриле, Яриле… Чудный бы тать из тебя вышел, кабы… Ну, инда что говорить? Готовь кистень, ужо посейчас и соберутся ватажнички.

Вятша проснулся от шума: во дворе скрипели тележные колеса, мычали волы, громко ругались какие-то люди. То и дело хлопала дверь корчмы, в призрачном предутреннем свете маячили тусклые тени.

— Ну, что, гляжу, поймали ворога! — донесся довольный голос хозяина корчмы. Ему ответил кто-то знакомый. Вятша осторожно высунулся наружу. Стоя под навесом, Мечислав-людин освещал факелом двор — крытые рогожей возы, волы, кони. Несколько человек во главе с Истомой полукругом встали перед навесом, двое из них держали за руки какого-то взъерошенного парня.

— Поди, не чаял меня увидеть, Яриле? — поднеся факел к самому лицу парня, так, что у того едва не вспыхнули волосы, язвительно осведомился Мечислав и засмеялся. Хохот его враз подхватили остальные, посыпались скабрезные шутки и комментарии:

— Как мы его на пристани-то подловили?!

— Он-то думал, девки зовут, а то Неруч был!

— Эх, не надо было тебе зевать, Зевота.

Зевота? Вятша встрепенулся. Он знал Ярила Зевоту — парня, к которому была неравнодушна Любима, по осени они вместе с Ярилом даже как-то пили квас в корчме дедки Зверина. Порубор еще тогда с ними был, рассказывал, как долго не верили ему Зверин с Любимой тому, что он их родич. Хохотали. Потом пришла к ним и Любима, подсела к Ярилу, ластилась… Значит, схватил Мечислав Ярила? А зачем? Наверное, какие-то нехорошие дела раньше были у них вместе, теперь-то Зевота плотничал с артельными, Киев навещал тайно — опасался кого-то. Ну, теперь ясно — кого… Как же ему помочь-то?

— Давайте парня в амбар, — распорядился корчмарь. — Пущай посидит до вечера, не вернусь покуда. Да приготовьте лошадей, скоро в путь. И этого… Вятшу будите — хватит ужо ему спать, пора собираться.

Скрипнув, хлопнула дверь, и дрожащий свет факела скрылся за нею. Двое слуг — или лиходеев? Впрочем, у Мечислава все они были друг с дружкой повязаны — не очень-то торопясь поволокли по двору связанного Ярила.

— Куда его деть-то? — широко зевнув, спросил один другого. Тот сонно потряс головой:

— В овин хозяин сказывал.

— Так куда ж мы его тянем? Овин-то — вот он. А ну, поворачивай, тля!

Вятша проворно зарылся в сено. Отворилась дверь, и внутрь втолкнули Зевоту. Тот, споткнувшись, упал вниз лицом. Засмеялись:

— Сиди, паря.

— Гады! — с трудом поднимаясь на ноги, бросил в захлопнувшуюся дверь пленник. Вятша зашевелился в соломе, позвал вполголоса:

— Ярил! Яриле…

Зевота вздрогнул…

Они успели переговорить, покуда опростоволосившиеся служки не выпустили Вятшу наружу. Увидев в овине обоих, заскребли шеи. Один попросил Вятшу:

— Ты это… не говори Мечиславу. — Он кивнул на осклабившегося Ярила.

— Не скажу, — пообещал парень. — Надо больно…

Выехали засветло — корчмарь дозволил даже воспользоваться конем, низеньким, косматым, зато выносливым. Так и скакали одвуконь — впереди Мечислав, за ним хмурый Вятша. Хоть и проговорили обо всем с Ярилом — да как оно еще выйдет-то? Как спустились с холма к развилке, Мечислав придержал коня, обернулся:

— Ты челн где оставил?

Вятша возликовал в душе — вот он, шанс на спасенье Ярила, но виду не подал, буркнул только, что за Подолом.

— За Подолом? — вздернул брови корчмарь. — Это мимо пристаней, что ли? — Съязвил тут же: — Покривей-то не мог дорожку сыскать?

— Так там разливы везде.

— Разливы… — недовольно повторил Мечислав, сворачивая к мосту через Глубочицу. — Таскайся тут теперь полдня.

Ну, делать нечего, поскакали. По мосточку через Глубочицу, дальше близ холма, к Почайне, во-он и Подол — заалели впереди крыши. За Почайной-рекой в сизых тучах вставало солнце, красное, холодное, неласковое — видно, день обещал быть ненастным. Задождит, разверзнутся хляби, да как бы не было града — побьет озимые. Справа замаячила широкая лента реки — Днепр — с серыми широкими мостками и привязанными к ним ладьями. Несколько судов было вытянуто на берег — для ремонта. Жившие тут же, в шалашах и сооруженных на скорую руку хижинах, артельщики уже поднялись, разжигали костры, варили в котлах похлебку да грели смолу — конопатить доски.

Достав нож, Вятша перерезал подпругу, чувствуя, как съезжает на бок седло, закричал Мечиславу:

— Эй, постой-ка, дядько!

Корчмарь недовольно повернулся в седле:

— Что еще там у тебя?

— Да подпруга лопнула.

— Тьфу ты… Что ж ты, не видал, что гнилая?

— Откуда ж, дядько? Хорошо, хоть народ рядом… Сейчас живо дратву сыщу!

Мечислав остановил коня, скривился:

— Давай поживее.

Вятше только того и надо! Вмиг спрыгнул с коня, побежал к кострищам, поклонился: