Книга Огоньки в ночи - Элли Блейк

— Да, все верно... Мне говорили, что в фирме ты на хорошем счету, — отозвалась она. — Шикарная машина, комфорт, все дела...

— Это так важно? — спросил Калеб.

— А разве нет?

— Мне бы не хотелось обходиться малым, но, если бы потребовалось, уверен, что справился бы. Вот только знать бы, ради чего, — оговорился Калеб.

— Я думала, ты склонен к риску, — заметила гостья.

— Только если это сулит большой, очень большой барыш, — цинично ответил он.

— В таком случае мой визит не имеет смысла. Я ничего не могу тебе обещать, — сказала Ава и стремительно направилась к двери.

— Подожди! — остановил ее Калеб. — Как ты добралась сюда?

— На такси.

— Поссорилась с родителями, сбежала из дому. Как это по-взрослому... — усмехнулся он.

— Отец сказал, что я стала черствой и непримиримой, — выдавила наконец Ава.

— Он действительно так сказал? — искренне удивился Калеб. — Ральф Хэллибертон — самый непредсказуемый человек из всех, кого я знаю.

— Похоже, ты восхищаешься им, — возмутилась она.

— Не скрою, это в самом деле так... Полагаю, он попросил у тебя прощения?

— Да, попросил, — нехотя кивнула она.

— И что же ты? Предпочла удалиться с видом оскорбленной добродетели?

— А по-твоему, все просто? «Прости, доченька», «Не стоит извинений, папочка»?

— А ты догадываешься, чего стоила Ральфу его откровенность? — поинтересовался Калеб.

— Всего хорошего! — бросила Ава и взялась за ручку входной двери.

— У тебя есть деньги на такси? — осведомился мужчина.

— Благодарю за заботу. Не нуждаюсь, — резко ответила она.

— Для чего именно ты приходила? Убедиться в том, что я подлец и жалеть не о чем?

— По-моему, для одного дня достаточно честности, — парировала она. — Дай мне время с этим разобраться.

— Знавал я женщин и умнее, чем ты, — сообщил Калеб и открыл перед Авой дверь.

— И в чем же это выражалось? — прикрыв иронией уязвленное самолюбие, спросила она.

— Достаточно точно знать, чего хочешь, и адекватно оценивать свои силы.

— Понятно. А ты сам-то умеешь так?

— Я знаю, чего хочу. Однако вынужден признать, что вряд ли у меня достанет способностей и терпения этого добиться, — заявил он. — А потому не стану и начинать.

— Я, пожалуй, пойду, — проговорила женщина, с гаснущим огоньком надежды в глазах растерянно посмотрев на Калеба.

— Спокойной ночи и удачи, — бесстрастно пожелал ей мужчина.

Ава не ушла. Привстав на цыпочки, она потянулась, положив ладони на обнаженную влажную грудь Калеба. Он поцеловал ее в губы — сухо, сдержанно, но крепко.

— Возвращайся домой. Завтра утром ты ни о чем не вспомнишь, — уверил он ее, однако поцеловал вновь, на этот раз сочно и звучно, затем снова и снова, все более страстно, наконец захлопнул дверь и проговорил, стиснув Аву в объятиях: — Ты должна четко сознавать, что не бывает двух последних шансов.

Этим своим предупреждением Калеб лишь вверг ее в еще большее смятение. Задыхаясь от его поцелуев, сжатая его объятиях, Ава уже ничего не понимала.

— Калеб... прошу тебя, — шепотом молила она.

Только он мог в один короткий миг из грубияна и неистового чудовища превратиться в самого чуткого и нежного мужчину, чтобы уже в следующее мгновение стать прежним отталкивающим субъектом. И так до бесконечности.

Никого и никогда Ава Хэллибертон не любила и не ненавидела с такой силой в одно и то же время. Но именно благодаря этой его особенности она могла полностью отрешиться от себя и сдаться на милость ему.

— О боже!.. Я согласна на все, любимый. Только умоляю тебя, не будь больше жесток со мной, — сквозь слезы, буквально захлебываясь от восторга, пробормотала она, осыпая поцелуями свежевыбритое, благоухающее его лицо.

— Ава, детка, тебе еще неведомо, каков я, когда по-настоящему жесток! — прихвастнул Калеб. — Оставь свои ужасные джинсы здесь, — велел он. — Не хочу видеть этот старый хлам в своей комнате... Имей в виду, я собственноручно вышвырну их на свалку, если еще раз увижу на тебе.

Явно обрадованная таким деспотизмом возлюбленного Ава засияла от восторга. Она бросила джинсы на полу в холле и кинулась к нему на шею. Но Калеб отстранился, строго посмотрев на нее.

— Футболку тоже, — велел он, и Ава счастлива была подчиниться.

— Так? — спросила она, представ перед ним в одном нижнем белье.

— Пусть будет так, неряха, — в очередной раз поддел ее Калеб.

— Теперь ты пустишь меня в свою спальню?

— Иди, — шлепнул он ее по попке. — Я сейчас.

Калеб удалился в ванную комнату и сорвал с себя банное полотенце, оставшись нагим. На пороге спальни его встретила тоже нагая Ава и, обвив руками торс мужчины, нежно прошептала:

— Привет...

— Привет, доктор! — ответил он и разметал ее волосы по спине и плечам. — Этой ночью я буду твоим ученым наставником. Поверь, мне есть чему тебя научить.

— Охотно верю, милый, — сладко пропела она.

Калеб оттеснил ее к кровати и буквально кинул на нее. Ава улеглась, с интересом наблюдая за обнаженным любовником.

Он определенно никуда не торопился, обойдя кровать и присев на противоположном краю. Ава подобралась поближе, обвила его плечи и поцеловала мочку уха, захватив ее губами.

— Я готова, сэр, — шепнула она.

Калеб повернул лишь голову и впился губами в ее коралловый рот, затем стиснул рукой ее бедро, рывком уложил на лопатки, раздвинул ноги и опустился, погружаясь в зовущую плоть.

В первые моменты слияния Ава даже перестала дышать, лишь когда Калеб задал ритм, она томно простонала, и ее обжигающее дыхание опалило его лицо и грудь.

Ава ни на секунду не сомкнула глаз. Она не упустила ни одной секунды. Чуткая к каждому прикосновению, кроткая и благодарная, она не знала, как еще доказать Калебу свою любовь.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Ава стояла на балконе. Простыня, в которую она завернулась, как в кокон, трепетала на свежем ночном ветру.

Счастливая, она смотрела на любимый город, о котором даже вспоминать боялась вдали от дома. В этом городе она оставила свои страсти и страхи, свои надежды и сомнения. Она отправилась в Америку за знаниями, за силой, за уверенностью. И, похоже, там их и забыла, улетая домой.

Любовь к Калебу перечеркнула все искания и успехи последних лет. Она уже не нуждалась в былых достижениях, потому что не принадлежала больше себе.

Он подошел сзади и положил руку ей на бедро. Разомлевшая Ава повернулась к нему, сияя восторженной улыбкой.