Книга Женщины Викторианской Англии. От идеала до порока - Кэрри Гринберг

Смерть готовится забрать младенца. Рисунок из журнала «Пирсонс», 1896.

Женщины полагались на другие ухищрения. Еще в 1826 году Ричард Карлайл советовал супружеским парам следующий метод: «К нему прибегают многие из медицинских светил, и лучшие акушеры с глазу на глаз предлагают его тем дамам, которые ввиду хрупкого здоровья не должны беременеть. Перед сношением во влагалище следует поместить кусочек губки, который затем вытаскивается с помощью прикрепленной к нему нитки. Использование губки не влечет за собой опасные последствия и не уменьшает наслаждение ни одной из сторон. Перед употреблением губку следует смочить и, если нужно, немного подогреть». В ходу были также пессарии, металлические или резиновые колпачки, закупоривавшие устье шейки матки, и диафрагма, разновидность пессария в виде эластичного кольца с каучуковой перепонкой. В 1880-х годах появились свечи из хинина, считавшегося отличным спермицидом, и масла какао: они таяли в тепле, так что их не требовалось доставать из влагалища, но вместе с тем растекались и пачкали простыни.

Наконец, можно было попробовать и спринцевание, довольно трудоемкий и затратный метод, для которого требовался шприц и спермицидный раствор. Приготовить его было под силу разве что опытному химику, а не полуграмотной заводской работнице: к примеру, один рецепт призывал смешать 35 частей крахмала, 15 частей борной кислоты, 10 частей гуммиарабика, 2,5 части дубильной кислоты и 2,5 части лимонной кислоты. Не у всякой женщины было время на такой кропотливый эксперимент.

Доктора опасались давать советы касательно этой стороны интимной жизни, особенно после скандала 1877 года, когда Энни Безант и Чарльз Брэдлоу были осуждены за публикацию пособия по контрацепции. Однако сразу же после суда, по горячим следам, была сформирована Мальтузианская лига, обучавшая рабочий класс противозачаточным мерам. Последователи философа Мальтуса, опасавшегося, что без контроля над рождаемостью народные массы поглотят всю еду, относились к своим протеже с изрядной долей снисходительности, чтобы не сказать презрения. Тем не менее, их цели во многом перекликались с целями суфражисток, которые тоже требовали доступные им средства контрацепции. В частности, Энни Безант издала брошюру «Закон народонаселения, его последствия и его влияние на человеческое поведение и мораль», ставшую одним из самых популярных пособий по регулированию рождаемости.

В 1803 году в Англии были официально запрещены аборты, а в 1861 году «Закон о преступлениях против личности» ужесточил наказание за это преступное деяние – теперь аборт карался заключением от трех лет до пожизненного, причем наказанию подвергались как женщина, так и лицо, выполнившее аборт. Тем не менее, аборты по-прежнему производились и подпольными врачами, и повитухами. Но женщины, не желавшие платить от 10 до 50 гиней за операцию, полагались на бабушкины средства. Особенно часто к ним прибегали замужние фабричные работницы, которым приходилось делать выбор между заработками и почтенной многодетностью.

В отсутствие легальных абортов женщины полагались на растительные средства – колоцинт, пижму, мяту болотную, можжевельник и особенно спорынью – а также на порох, разведенный в джине, хинин или скипидар. В 1890-х началось помешательство на свинцовых пилюлях: когда распространился слух, что среди работниц, постоянно контактирующих со свинцом, нередки выкидыши, женщины начали смешивать свинцовый пластырь, помогавший от синяков, с алое и борной кислотой. Вскоре это средство стало настолько популярным, что врачи, обследуя женщин после выкидыша, в первую очередь осматривали их десны – нет ли характерного посинения? В качестве абортивного средства пилюли были малоэффективны: одна женщина, уже мать 11 детей, проглотила 40 пилюль без какого-либо результата, а ее сестра по несчастью выпила 144, прежде чем добилась выкидыша. Зато свинец очень успешно отправлял страдалиц на тот свет. Между 1896-м и 1905 годами один только доктор из Дерби отметил 100 случаев отравления свинцом, связанных с попытками аборта. А если даже пилюли не помогали, в ход шли спицы и шляпные булавки, которые заталкивались в матку.

Пытаясь нажиться на чужом отчаянии, шарлатаны рекламировали в газетах средства от анемии и менструальных проблем, однако под этими расплывчатыми терминами скрывались абортивные средства. Были они такими же вредными и бесполезными, как «бабушкины травки», но, тем не менее, пользовались спросом. В 1898 году тюремные сроки получили учредители компании «Мадам Фрейн», продававшие «волшебный эликсир, который ни в коем случае не следует употреблять особам, желающим стать матерями». Одни только расходы на рекламу составляли 2800 фунтов в год – можно представить, какова была выручка! При помощи контрацепции или без оной, но рождаемость на протяжении Викторианской эпохи падала. Если в среднем на семью в начале XIX века приходилось 7 детей, к последней четверти их число снизилось до жалких 5,42.

Беременность была не очень популярной темой: о ней не писали журналы, ее не принято было обсуждать, ее прятали под обтекаемыми эвфемизмами – «положение», «уединение», «чувствует себя деликатно», «семейная стезя» и пр. Даже внешне беременность скрывали: среди некоторых модниц было принято шнуровать корсет так сильно, как только возможно, чтобы не было заметно живота. Выявить беременность до 3—4 месяцев было не так уж просто, поскольку викторианки редко консультировались с гинекологами (за исключением истеричек – тех водили к гинекологу регулярно). А если для обследования все же находились показания, пациентка не сидела в кресле, а стояла, в то время как доктор, галантно преклонив перед ней колено, совал руку ей под юбку. Чтобы окончательно соблюсти приличия, он еще и отворачивался.

Представительницы рабочего класса трудились во время беременности, как и всегда, пока не рожали буквально у станка. Женщины среднего класса также выполняли свои обязанности по дому, и только в высшем обществе можно было готовиться к родам в прохладной спальне в тишине и покое. Сами роды проходили, в большинстве случаев, дома. Специализированных роддомов не существовало, а рожать в больницах было признаком бедности и невозможности пригласить на дом ни доктора, ни повитуху. А те, кто мог себе это позволить, нанимали еще и медсестру, которая помогала при родах и присматривала за роженицей несколько месяцев спустя. Нередко случалось, что мужья не только нервно расхаживали за дверью спальни, но и присутствовали при родах: к примеру, принц Альберт утешал Викторию во время ее родов в 1841 году, а все шестеро отпрысков премьер-министра Гладстона появились на глазах у счастливого отца.

В отличие от родов в больнице, домашние роды считались более безопасными, однако и они не уберегали матерей от родильной горячки (между 1847-м и 1876 годами из 1000 рожениц умирало 5). В 1880-е приоткрылась завеса тайны над этой болезнью: ее вызывали нестерильные инструменты и микробы на руках врачей (мыть руки было желательно, но вовсе не обязательно). Даже рожая в домашних условиях с проверенным врачом, женщины не могли избежать заражения: врачи ходили от пациента к пациенту, не меняя одежды и не споласкивая рук, и переносили таким образом инфекцию. Что касается обезболивающего, роженицам давали хлороформ, несмотря на протесты фанатиков, считавших муки при родах проклятием праматери Евы, которое все женщины должны стойко выносить. Однако после того как в 1853 году Джон Сноу применил хлороформ на родах королевы Виктории, протесты поутихли – все-таки королева воплощала семейную добродетель и ее одобрение служило своеобразным знаком качества. Интересно, что королева так вошла во вкус, что во время девятых родов требовала увеличить дозу хлороформа, пока один из врачей безуспешно потчевал ее старинным средством, вызывающим сокращение матки, – порошком спорыньи.