Книга Дикари Ойкумены. Книга III. Вожак - Генри Лайон Олди

– Наведение?

– Есть наведение!

– Спутниковое окно?

– Район испытаний будет находиться вне зоны наблюдения туземцев в течение тридцати семи минут.

– Даю отсчёт. Десять, девять…

Корабельный излучатель главного калибра ударил с дальней орбиты. После гибели «Дикаря» дистанцию при испытательных стрельбах сохраняли с большим запасом. Старались беречься, даже поражая цели не в открытом космосе, а на поверхности планеты. Пурпурная оторочка вокруг Астлантиды, едва видимая на обзорниках, в кратчайший миг налилась злым, колючим багрянцем. Иссиня-черная воронка промялась над полярной шапкой планеты, и луч ушёл в её жерло. Внизу, среди ледяных торосов, в кипени снежных вихрей покоилась мишень: титанопластовая плита с датчиками. Какой-то шутник с «Бешеного» вырезал в центре плиты забавную мордочку: волосы дыбом, рот разинут в истошном крике.

Ни живой души на тысячу километров вокруг. Ни единого спутника в зоне наблюдения. Группировка кораблей Лиги имела чёткий приказ: не обнаруживать своего присутствия.

Над плитой взметнулось облако пара. Наблюдение велось не только с орбиты, но и с атмосферных зондов, защищённых камуфляж-полем. Все передачи проходили сквозь атмосферу с помехами и искажениями; далёкие предки говорили в таких случаях: «через пень-колоду». Но интегральный сигнал с трёх зондов, пропущенный через фильтры и программу-интерполятор, давал приемлемую картинку.

– На поверхности мишени зафиксировано повышение температуры на девяносто три градуса. Коэффициент рассеяния луча в атмосфере составляет…

– Статус мишени?

– Мишень не поражена.

– Повтор.

– Есть повтор!

Вспышка. Вспухает навстречу киноварный глянец. Облако пара над торосами. Плавится тысячелетний лёд.

– Мишень не поражена.

– Готовьте плазменный удар.

На сей раз пурпур отреагировал бурно. Расплылся, засветился радужными кляксами – плёнка бензина на воде в поляризованном свете. Искра, и полыхнёт. В пасмурной вышине над ледяным континентом заиграли, переливаясь, сполохи внеурочного полярного сияния.

Улеглось. Погасло.

– Мишень не поражена. Прикажете повторить?

– Отставить повтор! Время до входа спутника в зону наблюдения?

– Семнадцать минут тридцать секунд.

– Перейти к атмосферным испытаниям. Задействовать когерентный излучатель зонда номер один.

Разработчики операции были предусмотрительны. Да, корабельный излучатель на полутонный беспилотник не поставишь. Но, как говорится, чем богаты… Короткий и толстый, похожий на фаллос, ствол выдвинулся из корпуса зонда, уставился вертикально вниз.

– …два, один, ноль!

Над торосами воссияло мертвенное бело-зелёное зарево. Казалось, подземное солнце мира мёртвых решило взойти, восстать после тысяч лет спячки, прожигая кору планеты. С диким шипением лёд превращался в пар, не успевая стать водой. Забавная рожица – рот-крик, волосы дыбом – ушла в небытие вместе с плитой из титанопласта, так и не докричав до конца.

– Докладываю: мишень поражена.

* * *

– Слово предоставляется…

Марк не слушал. Он и не представлял, насколько потрясен заявлением Рахиль Коэн. Гематрийка от имени Совета антисов пошла против мнения представителя расы Гематр – в случившемся был привкус безумия, катастрофы, вселенского обмана. Ненависть, подумал он. Ненависть – область знания, где я, безусловно, специалист. Совет антисов поддержал идею уничтожения Астлантиды из ненависти. Они бы поддержали любые карательные меры; радикальные – в первую очередь. В этом – в искусстве ненавидеть – мы, помпилианцы, и они едины. Наша ненависть природна, естественна. Антисы ненавидят Остров Цапель, потому что не в силах войти в Кровь, как они называют систему AP-738412. Путь закрыт, в этот дом они могут заглянуть лишь в унизительной для антисов форме малого тела – значит, уничтожаем, и хватит разговоров. Мы, рабовладельцы, ненавидим астлан, потому что не в состоянии их заклеймить, оставшись при этом в живых. Еще одно унижение; тайный позор. Просто мы лучше владеем собой, умеем сдерживать ненависть до поры, загоняем ее в рамки целесообразности. Надо же! – оказывается, в чем-то мы сильнее антисов…

– Титу Флацию, представителю Великой Помпилии…

Дом, увидел Марк ещё до того, как помпилианец, одетый в мундир имперского наместника, с погонами, сплошь «зашитыми» листьями дуба, взошёл на трибуну. Дом в лесах глобальной перестройки, и в доме – Изэль. Как старомодным был артналёт при разрушении, так и стройка выглядела гостьей из прошлого. В ней жировали динозавры: диплодоки кранов, трицератопсы бетономешалок. Крушились стены, возводились новые; укреплялся фундамент. Три этажа надстраивались, выпятившись скелетами балочных конструкций; левое крыло сносили подчистую. Марк, сколько ни вглядывался, не мог заметить Изэли, но понимал, что она там – в белом дыму известки, в тучах кирпичной крошки, в грохоте и лязге. Оглохшая, ослепшая, на шаг от безумия, на два от гибели, Изэль пряталась в здании, стремительно меняющем облик, как червяк в яблоке, угодившем в соковыжималку.

Над домом висело солнце – багровый ком шерсти.

– Ждёте, что Великая Помпилия обеими руками вцепится в идею уничтожения Астлантиды? – надменно спросил Тит Флаций. Крючковатый нос его нацелился в зал, словно клюв орла. Пальцы-когти сжались на краю трибуны, как на горле жертвы. – Что мы поставим эмоции выше целесообразности? Выше принципов гуманности? Ну да, проклятые рабовладельцы… Перед тем, как озвучить наше предложение, заранее уведомляю, что просвещенный Ларгитас, а также раса Вудун в лице ее представителя поддерживает нас целиком и полностью. Итак, Великая Помпилия предлагает…

Глава третья

Старик Тит дурного не посоветует

I

На входе в «научную часть» скучал охранник: лопоухий, веснушчатый парень. Жестом он указал Марку на панель папиллярного сканера и продолжил грызть ногти. Марк не двинулся с места. Моргнув, парень виновато развел руками: «Инструкция. Сами понимаете…». Всё более раздражаясь, Марк шагнул к сканеру. Охрана? Бардак! Руками они, понимаешь, разводят. В лицо они меня, понимаешь, знают… Молокосос! При современных технологиях подделать внешность – раз плюнуть. Окажись консультант Тумидус, к примеру, вехденским террористом – свернул бы олуху шею, или пронес бы в здание, спрятав под мундиром, пластинчатую гравимину. Установил бы в энергоблоке…

Едва заметно охранник покачал головой: нет, мол. И не думай. Расслабленность парня превратилась в дрёму кота, готового единым взмахом лапы насадить на коготь зазевавшуюся муху. Веснушки побледнели, уши плотно, как у зверя, прижались к черепу. Возраст, написанный у молокососа на лбу, превратился в фальшивку, в отвлекающий манёвр: при современных-то технологиях… Марка аж пот прошиб, так вокруг завоняло опасностью. Стараясь не делать резких движений, консультант Тумидус приложил к сканеру ладонь. Загорелся зеленый индикатор: гость был опознан, как человек с допуском класса «А».