Книга Министерство особых происшествий - Ти Моррис

Но он сохранил медальон, единственный последний ключик. Ее напарник всегда был ярым сторонником всяких правил и протоколов, пока не столкнулся с тем, что сам он назвал «убийствами со свежеванием и переломами».

— Да, я нашел его.

— Прости меня, Гарри, — шепнула она, прижимая ладонь к его шершавой щеке. — Если бы я с большим вниманием от­носилась к тому, что ты делаешь...

— Не плачь, Лиззи. — Его голос был тяжелым и печаль­ным. — Я нашел это... — Он взял ее подбородок в свою ла­донь, но глаза его смотрели куда-то мимо. — А теперь и ты то­же должна найти.

Проследив за его взглядом, Элиза увидела, что он поднял медальон за цепочку на свет и теперь крутит его. Элиза часто заморгала, склонив голову набок. При вращении на скорости странная форма и гравировка преобразовывались в то, что Элиза никогда не замечала. Там по-прежнему был кот, но при вращении кулона этот кот улыбался им.

Чеширский Кот, прославившийся после книг Льюиса Кэр­ролла.

— Я вижу его, я на самом деле вижу его, Гаррисон, — про­шептала она, чувствуя, как у нее начинает кружиться голо­ва, — но что это значит?

Внезапно он резко прекратил вращение и зажал медальон в ее ладони.

— Мы тут все сумасшедшие. Я сумасшедший. Ты сума­сшедшая.

От этих произнесенных нараспев слов по спине у нее по­полз холодок. А Гарри принялся неистово чесаться и трястись, бормоча эту фразу себе под нос снова и снова.

Он скулил, как побитый ребенок, и отбивался от всех попы­ток Элизы успокоить его. Когда же Гаррисон принялся лихора­дочно расчесывать ногтями свой затылок, ее охватил дикий страх. Господи, она снова сломала его и вернула в ту главу его жизни, которая был наполнена болью. «Нет, Гарри, я тебя так не брошу», — пообещала она себе, пытаясь как-то усмирить его.

В процессе борьбы она вдруг заметила рельефный шрам, прятавшийся у него под волосами над левым ухом.

— У тебя этого раньше не было, — прошипела она, чув­ствуя, как страх и жалость уступают место злости, давая столь желанную передышку от постоянной печали. — Все в поряд­ке, Гаррисон, — прорычала Элиза, крепко сжимая его в сво­их объятиях, пусть только на одну минуту.

Широко шагнув к двери, она сильно ударила в холодную ме­таллическую поверхность. Охранник только слегка приоткрыл дверь, но Элиза тут же втянула его в камеру.

— Что вы сделали с ним?

Упираясь, Томас пошатнулся, но восстановил равновесие, когда она отпустила его, показывая ему шрам Гаррисона. Бывший агент так разошлась, что принялась молотить его по голове.

Какое-то время Элиза даже не прислушивалась к протестам надсмотрщика.

— Это была одна из ран, с которыми он поступил к нам, мисс.

Гаррисон впал в неистовство, а Томас неожиданно обхва­тил Элизу и принялся выталкивать ее наружу. Она, вероятно, выбила бы ему зубы ногой, если бы ее бывший напарник не за­кричал отчаянно:

— ЛИЗЗИ!

Крик его затих, а лицо замерло в гримасе вопля. Прошло несколько секунд. Гарри посмотрел на нее и дрожащим голо­сом сказал:

— Помни, Лиззи, все мы — мыши в лабиринте. Поэтому не­важно, куда ты идешь, потому что все равно куда-нибудь при­дешь. Ты обязательно достигнешь этого, если будешь идти до­статочно долго. А когда ты наконец попадешь туда, у тебя будет место, чтобы отдохнуть, есть, пить. — Затем он вскочил на но­ги и, вскинув руки вверх, прокричал: — ЧТОБЫ ЖИТЬ!

Его бессвязные речи воспринимались как какое-то обра­щение свыше, но она поняла его. Какая-то здоровая часть мозга Гаррисона пыталась пробиться обратно, домой. Элиза выпу­стила из себя весь воздух и позволила вытолкать себя из ка­меры. «Да, — подумала она, не отрывая взгляд от Гаррисо­на, — я поняла».

Томас запер дверь, из-за которой, несмотря на ее толщину, продолжали слышаться крики, а затем прислонился к стене. Он выглядел очень усталым.

— Мистер Торн сейчас уже не с нами, мисс. Теперь вы ни­чего вразумительного от него не добьетесь.

— Мне жаль, что я ошиблась насчет той раны, — прошеп­тала Элиза, глядя на медальон. — Я просто подумала...

Ответ Томаса заключался в том, что он молча проводил ее до главного внутреннего двора. Когда они проходили по гале­рее, там их ждал человек, которого она видела здесь раньше; глаза его горели.

— Бууууум! — шепнул он и подмигнул ей.

Это было уже слишком, и она ускорила шаг, следуя за охранником. Добравшись до выхода, Томас просто ушел прочь без каких-либо прощаний или жестов вежливости. Медсестра обратила внимание на странное выражение их лиц и предпоч­ла не задавать лишних вопросов.

Элиза покидала Бедлам так же, как приехала сюда, но чувствуя себя потрясенной. Она даже не была в состоянии попрощать­ся с Гаррисоном — хотя, вероятно, он бы этого и не заметил.

Идя по дорожке к входным воротам, она вытащила стран­ный медальон и надела его себе на шею, словно бросая вызов тем, кто забрал у нее напарника и друга. Прохладная вещица теперь лежала у нее на груди, и она прижала ее ладонью, ста­раясь запомнить это ощущение.

Ее сердце еще полностью не вернулось к своему нормаль­ному ритму, когда она подняла глаза и увидела знакомую фи­гуру. Под статуей Безумия стоял Веллингтон Букс, такой же опрятный и щеголеватый, каким когда-то был Гаррисон. Ему не хватало лишь прогулочной трости, и успех у дам был бы ему обеспечен.

— Итак, — сказал он сухим назидательным тоном. — Как прошел ваш ленч в Бедламе, мисс Браун?

Интермедия, где агент из глубинки заводит новых друзей в высших кругах

Агент Брюс Кэмпбелл испытывал ощущение счастья в самых различных частях света, например, карабкаясь по отвесной скале у берегов Бенгалии, сражаясь с воинственными шерпа­ми в Непале или даже просто плавая среди смертельно опасных больших белых акул в водах родной для него Австралии. К тому же он был настоящим мастером в целом ряде видов че­ловеческой деятельности: он отлично стрелял, искусно ухле­стывал за красивыми женщинами и умел смешивать великолепный послеобеденный аперитив.

А вот что ему не нравилось, так это пить сейчас чай с членом Тайного Совета посреди роскоши отеля «Гросвенор». По­глядывая по сторонам краем глаза, Брюс понял, что здесь их в основном окружают светские дамы. Он нервно заерзал на стуле. Черт возьми, некоторых из них он узнал — даже несмо­тря на то, что сейчас они были в одежде. А поскольку они пришли сюда без мужей, у него были весьма призрачные шан­сы спокойно выбраться отсюда в более привычную для себя обстановку, например, в какую-нибудь перестрелку.

Разумеется, если человек, сидящий напротив, позволит это. Питер Лоусон, герцог Сассекский, не нуждался ни в визит­ных карточках, ни в представлении — Брюс великолепно знал, кто он такой, не был только уверен насчет того, как к нему об­ращаться. Поэтому он просто сидел неподвижно и ждал, пока тайный советник заговорит сам.