Книга Отсроченная смерть - Илья Деревянко

Располагалась она на северной окраине города, и, выслушав по телефону адрес, я добрался туда минут за десять. У входа меня встречал сам Нелюбин с предельно усталым, осунувшимся лицом. С непокрытой головой, одетый в тонкое черное пальто, генерал одиноко стоял на улице у ворот.

– Здравствуйте, Дмитрий Олегович, – тихо сказал он, протягивая руку. – Слава Богу, вы живы-здоровы. А Логачев, видимо, уже не жилец. Попрощайтесь с ним, он к вам очень тепло относился!

– Что случилось?! – мой голос заметно дрогнул.

– По дороге расскажу, – вздохнул Нелюбин. – И о себе тоже.

Миновав «декоративного» охранника, я вместе с Борисом Ивановичем зашел за будку.

– Встаньте рядом со мной, – указав на темного цвета неровную плиту, предложил генерал и взмахнул рукой. Плита плавно опустилась под землю и, когда мы с нее сошли, так же плавно вернулась обратно, плотно запечатав квадратное отверстие в потолке.

– Идемте, полковник. – Нелюбин двинулся вперед по сухому, ярко освещенному тоннелю, бросая на ходу отрывистые фразы. Из них я узнал, ЧТО происходило минувшей ночью и почему молчали генеральские телефоны. Оказывается, вскоре после моего ухода Логачев вдруг схватился за голову, пробормотал: «Боже мой! Как я мог забыть! Я ведь знаком с этим чудовищем. Встречался в Пхеньяне!!! Его настоящее имя «…» (дальше Нелюбин не разобрал. – Д.К.)… и умчался восвояси, умело обрубив спешно высланные генералом «хвосты». Определить, куда он направился, было невозможно, так как мобильник с разрядившейся батарейкой он оставил на столе у Бориса Ивановича[49]. Нелюбин страшно разволновался, тоже забыл телефон на столе… (Вот ведь дурацкое совпадение! – Д.К.)… и ночь напролет с группой отборных людей разыскивал по городу Логачева, мысленно кляня его за своеволие. Он проверил все места, где проводились бои без правил, но безрезультатно. Ни Васильича, и никого похожего на Лонга там не оказалось. «Глупо время потратил, – смущенно сознался генерал. – Буквально затмение какое-то нашло!»

Другие несколько групп по приказу Нелюбина бесцеремонно перетряхивали китайские рестораны и прочие заведения, принадлежащие выходцам из Поднебесной. Ближе к утру Борис Иванович понял бесперспективность подобного рода деятельности, вспомнил о вашем покорном слуге, а также о том, что связаться с ним по известному читателю прибору я не могу, и спешно отправил одного из людей в «офис» за телефоном. Примерно через минуту поступило экстренное сообщение от одной из групп: «На улице Рябиновая горит уже проверенный китайский ресторанчик». А неподалеку от него подвешено за руки на дерево голое тело бесчувственного Логачева, со следами жестоких побоев и с разбитым затылком. На груди у него закреплена табличка с печатной надписью: «Отравленная рука». Он умрет ровно в полдень. Изойдет кровью из всех щелей. Не советую больше с нами связываться. Мастер Л.».

Дальнейшие подробности можно опустить. Так или иначе, едва забытый мобильник очутился в руках генерала, он прочел оба СМС, выслал на мою квартиру команду «уборщиков» и сразу позвонил мне… Остальное читателю известно.

– Теперь говорите вы, – закончив свой рассказ, в очередной раз вздохнул Борис Иванович и, как мне показалось, украдкой смахнул слезинку с ресниц.

Предельно лаконично я доложил о допросе Овчаренко, о незадачливом «ниндзя», о ликвидации Богатыревой с Азаряном, об истории с дорожным убийцей и в завершение протянул генералу видеокамеру, присовокупив:

– Предатель успел назвать немало имен. Можно производить аресты и раскручивать по цепочке.

– Вы, как всегда, на высоте! – печально улыбнулся генерал. – А я… Старый дурак! Столько времени попусту угробил!

– Не занимайтесь мазохизмом! – возмутился я. – Если бы не вы, то…

– Хватит! – остановившись у кабины лифта, прервал мою речь Нелюбин. – Мы почти у цели, – и, прежде чем нажать кнопку вызова, набрал комбинацию цифр на вмонтированном в стену подобии домофона.

– Скрытая камера нас зафиксировала, охранники видят на мониторе наши лица. Но мы-то с вами знаем, КАК можно их изменить! А потому, если не набран цифровой пароль, кабина доставит нас на четвертый подземный уровень, в теплые объятия дознавателей, – пояснил он свои действия.

– И это единственная мера предосторожности? – удивился я.

– Конечно же, нет! Только первая, самая примитивная. Остальные будут наверху и… в самой кабине. Тот, кто с ними не знаком, ничего не заметит. И, если проверка выявит замаскированных врагов, верхняя охрана моментально всадит в них стрелки, смазанные нервно-паралитическим препаратом мгновенного действия…[50]Поехали, полковник, времени в обрез. – Борис Иванович первым зашел в бесшумно раздвинувшиеся двери. Лифт доставил нас в пустое, немеблированное помещение без окон. Эдакий тамбур-отстойник. Без задержки миновав его, Нелюбин нажал дверную ручку, и мы наконец очутились в коридоре секретной больницы. Никаких дополнительных мер предосторожности я, как ни старался, обнаружить не сумел…

Логачев с забинтованной головой лежал в одноместной палате под капельницей. У дверей дежурили два дюжих, вооруженных до зубов санитара. Возле постели Васильича сидел худощавый врач в роговых очках. При виде нас с генералом он поспешно вскочил на ноги, халат у него распахнулся, и я увидел пистолет с глушителем, заткнутый за пояс брюк.

– Все полученные пациентом травмы опасности для жизни не представляют, – по-военному отрапортовал доктор. – Однако последние два часа наблюдаются какие-то странные явления в кровеносной системе. Я ничего не могу понять!

– Отравленная рука, – приоткрыв заплывшие синяками веки, прохрипел Логачев. – Медицина тут бессильна. Борис Иванович, пускай он выйдет в коридор. Нужно побеседовать… тет-а-тет… С вами и с Дмитрием!

– Первый проблеск сознания с момента доставки, – неохотно покидая палату, шепнул врач. – Но долго он вряд ли продержится. Я, как специалист…

– Уходите, не мешайте, – с трудом сохраняя вежливый тон, оборвал его генерал и, когда мы остались втроем, коротко спросил: – Лонг?!

– Да, так он себя называет… Хотя это имя не настоящее, а… Ладно, неважно… По паспорту Ким-Тэ-Джун… Мастер у-шу. В России уже года полтора, по приглашению СПС, – задыхаясь, прошептал Петр Васильевич. – Я… попался в ловушку… последний лопух. Рассчитывал на честный… поединок, а они, – Логачев сильно закашлялся, в уголках рта показались капли крови.