Книга Посмертный образ - Александра Маринина

Она достала кипятильник, налила воду из графина в большуюкерамическую кружку, достала из тумбочки две чашки, банку с растворимым кофе икоробку с сахаром.

– Ну так что, вымогатель, делать-то будем? КсениюМазуркевич отдадим следователю?

– Отдадим, – согласно кивнул Коротков.

– А Семенцову? Стасов выжал из нее все, что смог, имеетли смысл ему и дальше с ней работать?

– Ладно, Семенцову я возьму на себя. Конечно, Стасовуне с руки проявлять жесткость, они же вроде как сотрудники одной фирмы, а мневсе можно, я для нее чужой.

– Значит, так и порешим. Следователь будет проверятьалиби Ксении Мазуркевич, ты – алиби Зои Семенцовой, я займусь выяснениемвопроса о том, не являются ли эти милые дамы близкими подругами. У наспровисает Харитонов, – задумчиво сказала Настя. – Колобок обещалразобраться с текучкой и дать нам кого-нибудь в помощь. Видно, не получается.Что-то он молчит.

Колобком в их отделе любовно называли начальника, ВиктораАлексеевича Гордеева, за коренастую крепкую фигуру и круглую лысую голову.Гордеев о своем прозвище знал, но не обижался – оно приклеилось к нему такдавно, что Виктор Алексеевич рассматривал его как свое второе имя.

– И еще одно, Юрочка. Надо нам с тобой выяснить, неимела ли Алина Вазнис обыкновения принимать транквилизаторы. А то мы с тобойтут сейчас наворочаем версий, а окажется, что она сама регулярно принималапрепараты. Ты позвони Смулову прямо сейчас, чтобы мы уже внесли ясность и немучились.

Коротков покорно снял телефонную трубку и набрал номерСмулова. Тот, к счастью, оказался дома.

– Транквилизаторы? Нет, никогда. У Алины были наредкость крепкие нервы, она вообще никогда ничего такого не принимала. И даже впятницу, когда я посоветовал ей побыть дома и успокоиться, она пила тольконастойку пустырника. Так она сама мне сказала. Единственное успокоительное,которое я у нее видел, – это валерьянка в таблетках. Алина, видите ли,очень боялась зубных врачей, и от страха ее даже наркоз плохо брал. Поэтому ей посоветовалипредварительно принимать несколько таблеток, чтобы обезболивание было болееэффективным.

– И вы никогда не видели у нее дома никаких препаратов?

– Нет, – твердо ответил Смулов. – Никогда.

Коротков положил трубку и отхлебнул кофе.

– Номер не прошел, – прокомментировал он. –Наша потерпевшая психотропными препаратами не баловалась, и вообще нервнаясистема у нее была отменная. Боялась только зубных врачей и пила тольковалерьянку в таблетках. Изредка – настойку пустырника. Это все.

– Жаль, – огорченно вздохнула Настя. –Значит, придется заниматься Мазуркевич и Семенцовой. А мне так не хотелось…

– Да? А почему?

– Да ну их. – Она вяло махнула рукой. – Сженщинами всегда трудно. Врут, врут, одно на другое налепляют, потом разлепитьневозможно. Тем более одна – алкоголичка, другая – с бешенством матки. Такие вжизни ни одного слова правды не скажут, будут голову морочить до помрачениярассудка. Знаешь, почему с мужиками проще? Если его припереть к стенке идоказать, что он сказал неправду, у него руки опускаются сразу. После этого сним работать – одно удовольствие. А бабы – они по-другому устроены. Им небывает стыдно, когда их уличаешь во лжи, у них прямо азарт какой-топросыпается, до того им хочется тебя обмануть, лапшу тебе навешать. Ты им, мол,неправда ваша, тетенька, а они тебе в ответ: нет, правда, и не знаю я, кто вамсказал такую глупость, кто меня уличил во лжи. А есть и посложнее вариант: да,я сказала вам неправду, но это потому, что… И дальше загоняет тебе еще большеевранье. А когда ты ее и во второй раз уличишь, она начинает рыдать ирассказывать тебе страшную историю про какую-нибудь кошмарную тайну, которую нив коем случае нельзя разглашать, поэтому она и говорила неправду все это время.Во имя сохранения тайны, так сказать. Ох, Юрочка, бабы – страшная штука.

– Можно подумать, – фыркнул Коротков. – Асама-то ты кто будешь?

– Я, миленький, не баба, – улыбнуласьНастя. – Я – сыщик женского пола. Две большие разницы и одна маленькая.

* * *

«Сливки» Настя сняла сразу, позвонив Стасову и попросив еговыяснить, не являются ли Ксения Мазуркевич и Зоя Семенцова близкимиприятельницами. Ее вопрос показался Стасову более чем странным.

– Да что у них может быть общего? – удивилсяон. – Жена президента и спившаяся актриса.

– Я тоже так думаю. Но ты все-таки узнай, ладно? Может,они в школе вместе учились, или в институте, или в молодости время проводили водной компании. Может, в больнице вместе лежали. Знаешь, всякое бывает. Слава,ты пойми меня правильно, мне на данном этапе не нужна правда, мне нужнообщественное мнение. Я хочу понять, официально считается, что они хорошознакомы или что они не имеют друг к другу никакого отношения. А уже потом ябуду шагать дальше.

– Ах это, – с облегчением ответил Стасов. –Ну это я быстро. Минут через десять перезвони мне.

Через десять минут Настя услышала от него примерно то, что иожидала: когда девять лет назад создавался «Сириус», заслуженная артистка ЗояСеменцова была одной из первых, кого пригласили для подписания контракта. У неебыла хорошая репутация добросовестной и трудолюбивой актрисы, не замеченной всклоках и интригах. Пригласили ее по инициативе Леонида Сергеевича Дегтяря,который знал Зою давно и которому для его фильмов-опер нужна была актрисасреднего возраста. В операх для женщин такого плана пишут партии меццо-сопранои контральто: Графиня в «Пиковой даме», Флора в «Травиате», Ульрика в«Бале-маскараде». Ксения никакого интереса к личности Семенцовой не проявляла идаже, когда у той случилось несчастье, не сочла нужным выразить ей соболезнование,хотя все в «Сириусе» без исключения ходили к Зое в больницу или присылали цветыи записки. Одним словом, Ксения Семенцову знать не знала.

Что же до самой Семенцовой, то она никогда никому неговорила и даже не намекала, что близко знакома с женой президента. Встречаясьна сборищах и тусовках, премьерах и презентациях, они вежливо кивали друг другуи расходились.

– Слушай, Слава, а тебе это не напоминает застарелуювражду? – спросила Настя, выслушав отчет Стасова.

– Нет, мне это напоминает Лабрюйера, – усмехнулсятот в ответ. – Если не ошибаюсь, это он написал: когда мужчина и женщина,встретившись на людях, расходятся по разным углам, не поднимают друг на другаглаз и не обмениваются ни словом, все сразу понимают, что это означает.

– Ну, в общем, ты прав, – согласиласьНастя. – Так или иначе, факт давнего знакомства придется проверять. Сильноподозреваю, что наши дамы его старательно скрывают. Кстати, как девичья фамилияКсении?

– Козырева. Я же тебе говорил, она дочь банкираКозырева Валентина Петровича. Забыла?

– Нет, я помню, но иногда дети носят фамилию матери илиее второго мужа, поэтому я и спросила.