Книга Чистилище для Гурова - Алексей Макеев

– Все понял. Значит, ты, Доктор, полетишь не к любовнице, а на охоту. Сядете вы в Нижнем Тагиле, а мои люди встретят тебя на аэродроме – я их предупрежу, чтобы они беспрекословно выполняли твои приказы. Они отвезут тебя в колонию, там подождут сколько надо, а потом ты таким же макаром вернешься обратно. А с учетом разницы во времени ты действительно обернешься за один день.

– Ну, раз так, то это, наверное, все! – сказал Гуров.

– А о чем же мы с тобой здесь столько времени душевно беседовали? – ехидно поинтересовался Болотин.

– А вот о чем! – сказал Лев Иванович и, достав из диктофона кассету, протянул ему. – Я из тебя душу вынимал, потому что это ведь на меня покушение было. Сунь ее под нос Лошкареву с соответствующими комментариями в его адрес, и ручаюсь, что в течение нескольких ближайших дней ты его не увидишь и не услышишь, – он будет совсем другим делом занят. Но это еще не дает тебе повода распускать язык. Напомни мне, и, когда все закончится, я подошлю к тебе надежных ребят, которые выведут у тебя «жучков» и в офисе, и дома. И помни, что ты меня должен крыть самыми последними словами! И не стесняйся в выражениях, тут лишним ничего не будет! Дорогу в приемную Орлова найдешь, на заблудишься? А то там твои охранники уже извелись от беспокойства за своего шефа.

– Хороший ты мужик, Гуров, – сказал ему на прощание Болотин, пожимая руку.

– Да и ты при ближайшем рассмотрении тоже ничего, хоть и олигарх, – вернул ему «комплимент» Лев Иванович.

– Ну, ты и фрукт! – хмыкнул тот и ушел.

Теперь Гурову нужно было сделать самое легкое и самое приятное дело – отправить Куликова в больницу. В том, что за ним будут следить, он ни секунды не сомневался, так же, как и в том, что оторвется от любой слежки, – за годы своей работы он изучил Москву лучше, чем собственную квартиру, но решил не напрягаться, а пойти по пути наименьшего сопротивления, то есть поехать. Выписав из дела адрес Куликова, посмотрел на карте города, чтобы освежить в памяти этот район, положил в карман листок с именем и телефоном врача, кредитку Болотина и листок с кодом и вышел. Заглянув к Орлову, попросил у него машину. Тот удивился, но, конечно же, дал, заметив при этом:

– Между прочим, твоя уже готова, можешь забирать.

– Вот завтра и заберу, а сегодня мне хочется на «Мерседесе» прокатиться – когда еще доведется?

Услышав это, Орлов только хмыкнул и покачал головой, а Гуров, спустившись вниз и сев в его машину, скомандовал Фомичу:

– Вперед, и с Богом!

– Куда вперед, Лева? – уточнил тот.

– Куда угодно – мне сегодня потеряться надо, – объяснил Лев.

– Это мы запросто! – охотно согласился Фомич.

«Хвост» за ними, естественно, был. Но кто бы решился совершить следом за ними на глазах у гаишника запрещенный левый поворот? Машину генерала полиции тот, естественно, остановить не решился, а вот со всеми остальными стал бы разбираться. И пусть ему даже дали бы на лапу, чтобы замять это дело, но время все равно потеряли бы. А Фомич, вспомнив боевую молодость, азартно проделал этот трюк еще несколько раз, потом покружил по московским переулкам и наконец сказал:

– Все чисто. Куда теперь?

– Высади у любого метро, – попросил Гуров.

Спустившись в подземку, он проехал несколько остановок и вышел, но сначала направился в ближайший банк, где снял в банкомате со счета Болотина на всякий случай десять тысяч долларов, но разложил их на две равные пачки – алчность поощрять нельзя, вдруг Марк и на пять согласится? Потом опять спустился в метро и отправился уже к Куликову. Поднявшись наверх, все равно еще несколько раз проверился, нет ли за ним «хвоста», и в подъезд старого, чудом сохранившегося среди многоэтажек дома вошел, только окончательно убедившись, что сзади все чисто. Квартира, как ему и сказали, была коммунальной, и он нажал на кнопку звонка, под которой была фамилия Куликова, но открыла ему старушка-соседка.

– Леонид Николаевич дома? – спросил он у нее.

– А где ж ему еще быть? Вон его дверь! Идите, у него не заперто!

– Что так? – удивился Гуров.

– А вдруг «Скорая» приедет? Чего ж им перед закрытой дверью топтаться? Сам-то он лежит, открыть не сможет, так что ключ на этот случай у меня. То есть, если его заберут в больницу, чтобы я дверь запереть могла. А сейчас чего ее запирать-то? К нему же постоянно то детишки из детдома приходят, то воспитанники его бывшие. Они и приберутся, и покушать принесут или сготовят! Да и с кем ему еще об Алешеньке поговорить, как не с ними? Господи! Прости мою душу грешную, только, будь моя воля, я бы всех этих ментов проклятущих собрала вместе да в море утопила! Чтобы знали, ироды, как невиновных сажать!

– Да-да! Я в курсе! – покивал Лев, молча снеся и эту пощечину.

– А вам Ленечка зачем понадобился? – поинтересовалась соседка.

– Да вот по поводу операции на сердце я к нему пришел, – ответил ей чистую правду Гуров.

– Зря пришли, – всхлипнула она. – Нет у него денег на нее. Он же все-все-все потратил, чтобы комнатку свою наперед оплатить, чтобы, случись с ним чего, не пропала она, а Алешеньке досталась, как вернется. Уж как он надеялся, что Алешенька со Светочкой поженятся, и тогда он умереть спокойно сможет. Светочка, она хоть и маленькая, как Алешенька, а только с характером, с ней он не пропадет. Она к Ленечке каждый день после работы заходит, вот и сейчас скоро прийти должна.

– Ну, тогда я пойду поговорю с ним, чтобы им потом не мешать, – сказал Гуров и прошел в комнату Куликова.

Обстановка там была самая что ни на есть старушечья – сразу было понятно, что после смерти матери он ничего не поменял, да и откуда ему было взять деньги на что-то новое? Куликов, лежа в кровати, с удивлением, но без всякого страха посмотрел на незнакомца – а действительно, чего ему еще бояться в жизни? Гуров взял стул и, поставив его рядом с кроватью, тихо представился – соседка же наверняка подслушивала под дверью:

– Я полковник полиции Гуров. Зовут меня Лев Иванович.

– Я знал, что вы рано или поздно ко мне придете, – спокойно ответил Куликов. – Возьмите все на столе под скатертью.

Удивленный Гуров встал и достал оттуда несколько рукописных листков – это было чистосердечное признание Леонида Николаевича в убийстве тринадцати человек, уголовные дела по которым сейчас лежали в кабинете Льва. Он сел обратно на стул и спросил:

– Вы думаете, кто-нибудь поверит, что вы в таком состоянии смогли это сделать?

– Я спецназовец, я мог. А что до моего состояния, так вы просто не знаете, какие силы придает ненависть.

– Знаю, – твердо ответил Лев. – Один человек, искалеченный и изуродованный, через полмира прошел, чтобы добраться до врага и отомстить.

– Тем более. Да и кто будет в чем-то разбираться? Вам же главное – дело закрыть. Вот и закрывайте, – прошептал, отвернувшись, Куликов.