Книга В поисках Черного Камня - Ирина Медведева

– И зачем только я его закопал, хотел ведь сразу съесть!

Окрыленные своим первым успехом, друзья утешили гофера несколькими орешками и предстали перед бенгальской крысой, восторженно размахивая кульком с арахисом.

Бандикота разделила арахис на четыре части и угостила барсука и собак.

Похрустывая орешками, бенгальская крыса заговорила вновь.

– Теперь я поведаю вам о том, что произошло со мной после того, как я покинул зоопарк и отправился в путешествие. Клык Мудрости наверняка рассказал вам, что меня долгое время терзали галлюцинации о похищении ананаса с ключом к беспредельному могуществу. Эти видения настолько измучили меня, что я решил вернуться в Гималаи и обратиться за помощью к местным йогам, отшельникам или святым.

Осуществить это было не трудно. В порту я завел знакомство с парой корабельный крыс, которые всем были бы хороши, если б не их ужасный морской жаргон. Воспользовавшись дружеским советом своих новых друзей, я спрятался в ящике с печеньем, и ящик вместе со мной погрузили в трюм корабля, отплывающего в Калькутту.

Всю дорогу корабельные крысы пичкали меня невероятными историями об акулах, китах, пиратах, вредном боцмане и урагане «Глория».

В девятибальный шторм меня слегка укачало, но я утешался тем, что даже бывалый путешественник Китобой с откушенным акулой хвостом не мог съесть свою обычную порцию галет «Спутник моряка».

В Калькутте я попрощался с друзьями и отправился на север, к прохладным и величественным пикам Гималайских гор.

Дальше все пошло значительно менее гладко. Не скажу, что в Гималаях святые встречаются на каждом углу, но в уединенной пещере или на живописном леднике их обнаружить довольно легко. На ледниках йоги, одетые только в набедренные повязки, устраивают соревнования по высушиванию мокрых простынь, согревая их теплом своего тела, а в пещерах они или медитируют в позе лотоса, или лежат в грубо сколоченных деревянных гробах, размышляя о бренности существования.

Подобно безумному американскому туристу я бродил по горам в поисках йогов, святых и отшельников. Встретив кого—нибудь из них, я слезно умолял его взять меня в ученики. Но все было напрасно. Ледниковые йоги со смехом гонялись за мной, размахивая мокрыми простынями. Иногда они даже бросали в меня снежки.

Отшельники, живущие в пещерах, говорили, что крыса не способна постичь божественную Дхарму, а то и просто выбрасывали меня за порог, после чего лихорадочно прятали ячменные лепешки.

В полном отчаянии я бродил от горы к горе, от вершины к вершине, надеясь отыскать хоть кого-то, кто согласился бы мне помочь. Наконец, я наткнулся на крошечную хижину, примостившуюся под развесистой кроной гималайского кедра.

У порога хижины сидел грязный нечесаный аскет с выпирающими из-под кожи ребрами. Аскет поил молоком крупную упитанную кобру.

«Похоже, что он любит животных. Может, на этот раз мне повезет?» – подумал я и стал ждать, пока кобра уползет.

Расправившись с молоком, кобра благодарно потерлась головой о щеку отшельника и лениво скользнула в корзину.

Подождав еще немного и убедившись, что змея выползать из корзины не собирается, я выбрался из укрытия и поклонился аскету, умоляя его взять меня в ученики.

Аскет заявил, что не берет учеников. Почувствовав, что рушится моя последняя надежда, я упал на землю и зарыдал. Не обращая на меня внимания, аскет уселся в позу лотоса и принялся медитировать.

Я решил предпринять еще одну попытку и попробовать смягчить сердце аскета. Хотя аскет меня и не слушал, я сел рядом с ним, рассказал о терзающей меня галлюцинации и попросил избавить меня от нее с помощью волшебной силы.

– Никакая волшебная сила не освободит тебя от закона Кармы, – ответил аскет. – Твоя история мне хорошо известна. Ты – та самая крыса, что пристает ко всем святым в округе. Это напрасная трата времени. Никто из них не станет связываться с тобой.

– Это несправедливо! – возмутился я, – С пандой Юнь Чжоу эти йоги готовы беседовать с утра до вечера, а как крыса, так никто и знать ее не хочет! Я бы назвал это дискриминацией по видовому признаку.

– Ну, сравнил божий дар с поросятиной, – усмехнулся отшельник. – Юнь Чжоу проник в сущность вещей глубже, чем все земные святые вместе взятые. Он всегда желанный гость в Долине Бессмертных, и сам Обретший Мудрость частенько захаживает к нему в Звериный Рай, чтобы сыграть партию в го.[11]

– Вы сказали, Долина Бессмертных? – встрепенулся я. – Я никогда не слышал про это место. Там что, живут настоящие Бессмертные? Вы знаете, где она находится? Может, Обретший Мудрость или кто-либо из Бессмертных возьмет меня в ученики?

Аскет расхохотался, да так, что его ребра чуть не разорвали тонкую пергаментную кожу на боках.

– Не советовал бы я тебе беспокоить Бессмертных, – задыхаясь от смеха, произнес он, – а уж с Обретшим Мудрость я бы тебе и вовсе не рекомендовал встречаться. У них у всех на тебя большой зуб. Да и здешние святые не хотят с тобой иметь дело не из-за того, что ты крыса, а потому, что они видят твою карму.

– Но что я такого натворил? – жалобно завопил я. – Чем я мог обидеть Бессмертных, если я с ними даже не знаком? Я всего лишь прогрыз дырку в набедренной повязке Нарандапунанды, чтобы сделать в своей норе матерчатую подстилку, но не такое уж это страшное преступление. Я могу заработать деньги и купить ему новую набедренную повязку. Если я это сделаю, вы возьмете меня в ученики?

Аскет снова зашелся от смеха.

– Нет, дружок, набедренной повязкой ты не отделаешься, – сказал он. – Ты, в прошлой жизни нерадивый ученик Нарандапунанды, перед тем, как тебя сожрал крокодил, похитил осколок волшебного камня Чинтамани, принадлежащий Обретшему Мудрость. А галлюцинация, мучающая тебя, – это искаженное твоим подсознанием воспоминание о том ужасающем поступке. Знай же, жалкая тростниковая крыса, что этот кусочек священного черного камня еще не найден. Если он попадет в руки злых магов, равновесие сил добра и зла нарушится, и Землю ждет страшная катастрофа.

От ужаса моя шерсть поднялась дыбом, да так и осталась стоять.

– Нет, – закричал я. – Я ничего не помню. Я не мог так поступить. Я – порядочная крыса и никогда не брал черного камня и вообще ничего, кроме куска злосчастной набедренной повязки.

Аскету стало меня жаль.

– Так и быть, – сказал он. – Раз уж судьба привела тебя ко мне, я постараюсь тебе помочь. Если на то пошло, в прошлой жизни моя кобра тоже изрядно попила моей кровушки, а ведь пою ее молоком.

– Она что, была в прошлой жизни комаром? – удивился я.

– Если бы! – вздохнул аскет. – Эта кобра была моей женой. Об этом периоде моей прошлой жизни я предпочитаю не вспоминать.

– Тогда расскажите мне о Долине Бессмертных, – попросил я.