Книга Незримая связь - Анна и Сергей Литвиновы

– Валерочка, давай ближе к делу, – поморщилась она.

– Нечего мне сказать, – признался он. – Я не умею объяснять иррациональное. Но если ты настаиваешь, могу попробовать. Исключительно с позиций логики. Белая птица. С одной стороны, это символ свободы. С другой, в народе считают: за душой умирающих именно птицы являются. У меня есть знакомый врач-реаниматолог. Он, если видит, что больному помочь невозможно, всегда открывает форточку. Чтоб человек не мучился. Чтобы пернатая могла прилететь за его душой. А вспомни японскую легенду про тысячу бумажных журавликов! Тот, кто сложит их, якобы получит в подарок долгую счастливую жизнь… Очень известная история про девочку Садако. Она мечтала излечиться от лучевой болезни, но успела сделать лишь 644 птички… А любой сонник открой, прочитаешь: белая чайка – это символ женской души, которая не может найти покоя… Юля твоя – больна. Очень тяжело. И птица эта белая для нее порой надежда на исцеление, а иногда, наоборот, предвестник скорой смерти.

– То есть ты считаешь: это простое совпадение. А я-то думала, что именно моя чайка прилетает к ней, – понурилась Татьяна.

– Не понимаю, каким образом фигурка – неодушевленная – может летать? – усмехнулся Толстяк.

– Но кто тогда был в моей квартире? Сто процентов: он – или она! – именно чайку искали!!!

– Танюш, – мягко произнес отчим, – но у тебя ведь нет никаких доказательств, что в квартире побывал посторонний. Ты сама говоришь: ничего не пропало. Царапина на замке тоже могла появиться когда угодно. Но даже если допустить, что незваный гость был, с чего ты взяла, что приходил он (или она) именно за чайкой?!

– Да потому, что в блоге своем я сто раз похвасталась волшебным талисманом! Мол, он всю жизнь мою изменил! Вот халявщик какой-то и решил у меня талисман украсть!

– Жизнь свою ты сама изменила, – не согласился Валерий Петрович. И не удержался, упрекнул: – Хотя с посторонними и не всегда доброжелательными людьми в блогах ты откровенничаешь совершенно зря.

– Ладно, я поняла, – буркнула Таня. – Все рационально, никакой мистики.

– Естественно, – усмехнулся отчим. – Впрочем, фигурку свою оставь. Я с ней поработаю, покажу кое-кому. Приезжай через пару дней.

Но позвонил Валерочка уже назавтра. Позвал в гости как можно скорее, «а то обед остынет».

Таня, конечно, немедленно помчалась на Сельскохозяйственную.

Нетерпеливо съела овощной салат, винегрет, полную тарелку тушеного мяса с картошкой. А когда, наконец, дождалась чаю (отчим никогда не говорил о делах на пустой желудок), увидела в глазах Валерия Петровича столь хорошо ей знакомые искорки ищейки.

– Танюша, еще раз, – попросил полковник. – Где и при каких обстоятельствах ты нашла эту фигурку?

– Но я же говорила тебе, – растерялась она. – В Тибете. У южного лица Кайласа. Рядом с камнем Миларепы.

– Что ж… – задумчиво молвил полковник. – Тогда давай приступим. Во-первых, чайка твоя ощутимо фонит. 0, 6 микрозивертов в час.

– Это много?

– В пять раз больше, чем в среднем по Москве, – пожал плечами отчим. – Но совершенно не смертельно. В Припяти – сейчас! – счетчик показывает 30 микрозивертов. Однако люди ездят туда на экскурсии, хватают дозу, но даже не заболевают.

– Наш руководитель группы говорил, что вокруг Кайласа радиационный фон повышен, – вспомнила Таня. – И что этим – по мнению скептиков – многие чудеса как раз и объясняются.

– Да, – кивнул полковник. – Здесь все сходится. Теперь пункт второй. Твой химический опыт с перекисью водорода оказался совершенно верным. На чайке действительно имеются следы крови. Вторая группа, резус отрицательный.

– Не моя! – заметила Таня.

– Я помню, какая у тебя группа, – отмахнулся полковник. – Но кровью, согласись, птицу мог запачкать кто угодно, этого человека мы не установим, да и к делу он отношение вряд ли имеет. Самое интересное – в другом. Я, признаться, не сомневался: незамысловатая фигурка произведена, как и все в последнее время, в Китае. И приобретена где-нибудь в тамошней лавочке. Кто-то из местных купил и принес чайку в дар священной горе. Однако выяснилась удивительная вещь. Птица сделана в России в конце девятнадцатого века. На Колывановской шлифовальной фабрике. Ныне – Колывановский камнерезный завод. Так что чайка твоя родилась в России. Попутешествовала по миру и снова вернулась домой.

– Вот это да… – пробормотала Таня. – Но что нам это дает?

– Да ничего, – вздохнул отчим. – Кроме вероятности, что прежний хозяин чайки, возможно, тоже русский.

* * *

Работать в социальной рекламе оказалось непривычно сложно, но чрезвычайно интересно.

Первый свой проект в новой должности Таня подготовила в рекордные сроки. Именовался он простенько: «Дружелюбная Москва», и злопыхатели заранее хихикали: мол, в самом названии уже неразрешимое противоречие, у всех на слуху другое: Москва – бьет с носка и слезам не верит.

Что ж, профессиональные актеры, возможно, доброжелательность и не сыграли бы. Но Татьяна решила: она будет снимать исключительно правду жизни. Замысел был таков: отправить на прогулку по городу в сопровождении двух скрытых камер провинциальную девушку. От нее требовалось спрашивать у случайных прохожих дорогу. Или совета, где недорого поесть, в каком театре побывать. У москвичей вроде бы репутация устойчивая: посмотрят волком и буркнут: «Не знаю». Но на деле оказалось (вот удивительно!), что лишь немногие от растерянной провинциалки отмахивались. В основном народ покорно замедлял свой столичный бег. Останавливался. Подробно растолковывал гостье: как попасть на Красную площадь, где еще остались дешевые столовки и на какой – очень даже приличный! – спектакль можно попасть за сто рублей.

Ярко, естественно, живенько получилось – особенно после грамотного монтажа. Да и качество съемки – на аппаратуру и операторов Садовникова не поскупилась – вышло отменное. Высокая комиссия из мэрии, принимавшая Танину работу, даже растрогалась: «Сколько в столице, оказывается, хороших людей!» И постановили: Садовниковой испытательный срок сократить и оформить ее в штат, ролики отправить в ротацию на центральные каналы, а перед началом рекламной кампании организовать прием на триста человек – для журналистов, политиков, актеров, чиновников, бизнесменов.

Тане и прежде доводилось участвовать в презентациях, но никогда еще подобных мероприятий не устраивали по поводу ее собственных концепций. Завистливых взглядов в ее сторону в тот вечер бросали немало. Зато и мужского внимания тоже досталось сполна. Падок сильный пол на чужой успех – так и вился вокруг девушки, которой на глазах у всех пожал руку сам мэр! Получила три приглашения на премьеры, два – в ресторан, семь предложений работы, не говоря уж о банальном: немедленно подогнать в подарок новый «БМВ» или увезти ее на Бали, тоже прямо сейчас.

Но всех перещеголял эффектный, в светлом костюме и белом шарфе, мужчина лет сорока. Таня обратила на него внимание, еще когда веселье лишь разгоралось. Одет дорого, в руках видеокамера. Однако от журналистской братии держится особняком. И ведет себя не так, как на презентациях принято: за осетриной не толкается, девиц не клеит, возле медийных персон или чиновников не трется. Начала было гадать, кто таков, но закрутила ее вечеринка, и выбросила Садовникова странного господина из головы.