Книга Право первой ночи - Екатерина Красавина

— Не знаю.

— У вас есть семья? Вы — замужем?

— Нет.

— Ас кем вы живете?

— С родителями и сестрой.

— Сколько лет сестре?

Наш разговор напоминал анкетирование. Я сложила руки на коленях и приготовилась добросовестно отвечать на вопросы. Я поняла, что меня сначала основательно протестируют, а потом уже решат: гожусь ли я на роль сиделки Ее Величества Натальи Родионовны. Или мне укажут на дверь.

— Тоже двадцать.

— Вы — близнецы?

— Нет. Двойняшки.

— Кем работает ваша мама?

— Медсестра в больнице.

— Хорошо… — И Наталья Родионовна прикрыла глаза. Я подумала, что «допрос с пристрастием» закончен, и перевела дух, но тут на меня обрушился новый град вопросов.

— А ваш отец. Кто он?

На этот вопрос ответить было значительно труднее. Сказать, что безработный, неудобно. Вроде признать, что твой отец — неудачник, выброшенный жизнью за борт. Сказать, что работает… За этим может последовать вопрос: где. Наталье Родионовне ничего не стоит навести подробные справки, если ей что-то покажется подозрительным. И тогда мой обман откроется. Это может не понравиться Вячеславу Александровичу, и меня выгонят с работы. Все эти мысли молнией промелькнули в моей голове. Я решила дать обтекаемый ответ.

— Он — свободный художник.

— Кто? — рассмеялась Наталья Родионовна. — Картины пишет?

— Нет. Я имела в виду другое. У него нет постоянной работы. Он работает по договорам.

— А… понятно. И кем?

— Компьютерщиком.

— Технарь по образованию?

— Да.

— Хороший отец?

Я запнулась. Хорошим отцом назвать его было никак нельзя. Но какое дело Наталье Родионовне до наших семейных неурядиц?

— В целом — да.

— А в частности?

Я уже поняла, что язык у нее, как бритва.

— Недостатки есть у всех.

— Недостатки… — медленно сказала Викентьева. — Недостатки — это одно, а подлость — другое. А? Как вы думаете?

Я опешила. Но поняла, что она меня спрашивает просто так. На самом деле ей нужно самой ответить на какой-то мучивший ее вопрос.

— Конечно, это совершенно разные вещи.

Она удовлетворенно кивнула головой. И тут же, обессилев, откинулась на подушки.

— Вам что-нибудь надо? — спросила я, вспомнив о своих обязанностях сиделки.

— Стакан воды.

— А лекарство?

— Пока нет.

— Сейчас принесу. — Я поднялась со стула и направилась к двери.

— Приходите поскорее, — донеслось мне вслед.

Оказавшись за дверью, я сделала несколько шагов и растерялась. И было отчего. Я не знала, куда идти. Где кухня? Надо позвать кого-нибудь. Но как? Не кричать же на всю квартиру. И кого звать? Алину или Марину Семеновну?

Но тут дверь справа распахнулась, и в проеме показалась Алина. Она небрежно махнула мне одной рукой. В другой руке у нее был бокал со спиртным.

— Сюда.

Комната Алины напоминала настоящий будуар. Здесь все было белого цвета: стены, ковер, мебель. Отчего у меня сразу возникли ассоциации с приторно-сладким мороженым, оставляющим на руках липкие следы. В нише находилась огромная кровать, покрытая белым пушистым покрывалом. Настоящий сексодром. Алина не сводила с меня своего хищно-кошачьего взгляда.

— Ну как? Как прошло первое общение с Натальей Родионовной?

— Нормально. Все в порядке, — бодро ответила я.

— О чем вы говорили?

— Она задавала вопросы. Обо мне. Моей семье.

— Вы отвечали?

— Да.

Алина подошла ко мне так близко, что я уловила запахи, которые шли от нее. Алкоголь, духи с пудровым ароматом. Запахи записной кокотки.

Зеленые глаза Алины расширились.

— А вам не хотелось послать ее на..?

…Я поняла, что Алина меня провоцирует. Хочет, чтобы я взорвалась. Заплакала или разругалась. Проверяет на вшивость.

— Это моя работа…

— Аврора — ты дура или хитрая девка. Одно из двух.

«Она решила со мной не церемониться и перейти на „ты“!»

— Два из одного, — машинально пробормотала я.

— Что? Что ты сказала? — Тонко очерченные брови Алины взлетели вверх. — Ты мне грубишь?

Мне показалось, что сейчас она меня ударит. Я невольно сделала шаг назад.

Алина замолчала. Она словно размышляла над чем-то.

Резко повернувшись ко мне спиной, она подошла к овальному столу на изящных выгнутых ножках. Поставила на полированную поверхность бокал. Потом подошла к шкафу, выдвинула ящик и достала оттуда двести долларов.

— Это для начала. Будешь информировать меня. О Наталье Родионовне. Рассказывать все. В подробностях. Ясно? Или… — Она запрокинула голову и рассмеялась. — Вылетишь отсюда в два счета. Вячеслав Александрович слушается меня. Главная здесь — я. — Но не во всем, мысленно продолжила я. Не так уж сильны твои позиции, если ты хочешь сделать меня шпионкой при Наталье Родионовне. Я вспомнила фотографию, которую хранила Ольга. Зачем? Я подумала, что, когда будет время, надо поразмышлять над всем этим. Но не сейчас. — Ты все поняла? — Ее рука с деньгами застыла в нескольких сантиметрах от меня. — Бери.

Это могло быть элементарной подставой. Как только я возьму эти деньги, кто-нибудь возникнет в дверях. И я буду поймана с поличным. Как взяточница.

— Не надо.

— Почему?

Я и так буду информировать вас обо всем, — соврала я. Мне надо было сделать вид, что я соглашаюсь играть по ее правилам. А дальше — действовать по обстановке. Алина была слишком опасный враг, чтобы не считаться с ней.

В ее взгляде промелькнуло удивление и… Растерянность, сожаление, что события стали развиваться не так, как она планировала? Алина не спеша продефилировала в обратном направлении. К шкафу. Спрятав доллары, она повернулась ко мне.

— Иди, но если вздумаешь обманывать меня…

— Я все поняла, — заверила я ее.

Алина кивнула, отпуская меня. В коридоре я перевела дух. Но, несмотря на свое смятение, я услышала звук, который был доказательством того, что я поступила правильно. Я услышала шаги человека, который поспешно удалялся в направлении, противоположном от меня. Кто это был? Марина Семеновна? Или кто-то еще? Этот неизвестный стоял у двери и подслушивал нас. И ждал условного сигнала от Алины, чтобы ворваться в комнату и взять меня на месте с двумястами баксами?

Я склонялась к версии, что все было заранее срежиссировано. И поздравила себя с тем, что не попала в расставленную ловушку. Но здесь я сообразила, что по-прежнему не знаю, где взять стакан воды. Не возвращаться же в комнату Алины и спрашивать ее, где находится кухня?