Книга Праздник в сказочной стране - Мишель Дуглас

— Я что подумал… если ты хочешь… мы могли бы покататься верхом.

Усталость тут же улетучилась.

— Да? Супер!

— Отлично, тогда иди переоденься. И встретимся в конюшне.

Николь в считаные секунды переоделась в джинсы и влезла в сапоги для верховой езды, которые Джек откопал для нее где-то в амбарах. Когда она прибежала, Кейд уже седлал Скарлетт и своего скакуна — огромного красивейшего коня по кличке Бен Гур.

— Подсадить?

Она задрала нос:

— Это ни к чему!

Ей удалось вскочить в седло не только не опозорившись, но даже с некой грацией. Она взглянула на Кейда сверху вниз с победительной улыбкой. (При этом в душе вознеся хвалу небесам, что не шлепнулась вниз физиономией.) Подобрав вожжи, как учил ее Джек, она стала наблюдать за Кейдом.

О, как круто! Вот бы и у нее получалось так же гладко и без малейших видимых усилий взлетать в седло! Ну конечно, ведь у него преимущество — длинные ноги. И подтянутый мускулистый зад. И… Видимо, она непроизвольно натянула вожжи, и Скарлетт заплясала под нею. Николь пришлось поскорее оторваться от изучения увлекательной анатомии и сосредоточиться на своей лошадке. Кейд оглядел посадку Николь и довольно кивнул. Стараясь не выдать, насколько ей приятно его одобрение, Николь небрежно спросила:

— Куда едем?

— Джек уже показывал тебе каньон?

Каньон? Заинтригованная, она помотала головой.

— Тогда поехали! — И он направил коня в сторону ворот.

— Дай-ка я! Я умею! — заявила Николь, подъехав к воротам.

Маневрируя так, как учил ее Джек, она открыла засов, не слезая с лошади, и распахнула створки.

— Класс! — отметил Кейд, наблюдая за ней. — Ты прирожденная наездница!

— Ты только не смейся, но мне самой так кажется!

— Я не понимаю, почему при такой страсти ты не начала раньше заниматься верховой ездой?

Она пожала плечами:

— Мама не хотела содержать лошадь. Говорила, что, раз я такая неуклюжая на пуантах, то верхом буду и вовсе кошмар.

Линия его губ затвердела.

— Прости, почему-то у меня такое чувство, что твоя мать мне бы не понравилась.

Николь рассмеялась:

— А вот ты бы ей понравился. Ты же просто полный набор. Высокий, широкоплечий, крупный… землевладелец!

Кейда передернуло, и он яростно воскликнул:

— А позже?! Когда повзрослела, почему не стала заниматься?

— Ну… Это не очень-то удобно в городе. Так что я все время откладывала на потом. Хотя нет. На самом деле я просто струсила заниматься в одиночку. Диану от лошадей трясет… Но сейчас я подсела! — Она нахмурилась. — Слушай, лошадей же в городе держат?

— Конечно.

— Значит, я запишусь в клуб верховой езды. В Мельбурне наверняка есть.

Внезапно обнаружилось, что жизнь переполнена самыми заманчивыми возможностями, — Николь показалось, она могла бы научиться летать!

— Давай галопом? — выдохнула она.

В ответ Кейд усмехнулся — сердце у нее так и застучало о ребра — и послал Бен Гура в галоп. Повинуясь прикосновению ее каблуков, Скарлетт пустилась следом, и Николь подставила лицо ветру.

Но вот Кейд остановил коня, и она встала рядом. При виде расстилающейся перед ними картины Николь раскрыла рот от восхищения.

— Вот он, наш каньон. Если по-честному, это скорее ущелье. Но тут у нас у всех мания величия, и мы предпочитаем говорить «каньон».

— Невероятно…

Волшебство, вечность, великолепие… Земля перед ними словно ниспадала многочисленными каменными складками. Сами скалы были красными, но по ним бежали, как вены, желтые и кремовые полосы. На дне каньона блестела вода. Другая сторона его поднималась гладкой скалой примерно на три четверти своей высоты, а затем резко выгибалась вперед, нависая огромной массой. Ветер проделал работу скульптора за тысячи и тысячи лет, и теперь скала была похожа на гигантскую вздымающуюся волну, готовую сорваться и растечься по пустынному берегу. На другой стороне каньона Николь увидела стадо кенгуру. Животные разлеглись кто где, заняв каждый клочок тени. Крупный самец на миг насторожился, изучая фигуры всадников, но потом успокоился и начал щипать траву.

— Боже, боже, как красиво! — Это все, что она смогла выговорить. Все равно слова были бессильны. И тут она увидела эму! Пять здоровенных птиц удирали во все лопатки куда-то в сторону горизонта.

— Я должен извиниться перед тобой, — раздался вдруг голос Кейда.

Николь повернулась к нему и обнаружила, к своему смятению, что он не сводит с нее странно блестевших глаз.

— Я вел себя как ничтожество. Дело в том, что… — Он отвел глаза. — Я не был с женщиной с тех пор, как ушла Фрэн. Не был и не хотел.

Она снова вспомнила, как он целовал ее, вспомнила едва сдерживаемую мощь его тела, его впечатляющий… хм… его очевидную мужественность. Конечно, они оставались в одежде, но он так сильно прижимал ее к себе, что… От этих воспоминаний у нее пересохло во рту, и Николь ощутила ноющую боль в сокровенных местах. На самом деле его воздержание довольно-таки удивительно. Но все-таки объяснимо…

Его губы дрогнули.

— Но все изменилось, стоило мне увидеть тебя.

— Это ты загнул. — Николь поправила шляпу. Наверное, пытается таким образом подкачать ее самооценку. — Когда я вылезла из самолета, между нами не чиркнуло ни искорки.

— Может, и нет, но потом ты улыбнулась мне.

Когда это она так улыбнулась?

— Когда я показал тебе Скарлетт. Ты улыбнулась… И я захотел тебя прямо там. Меня сразило наповал. И с тех пор я не перестаю хотеть тебя. От поцелуев все делается еще хуже…

Николь не могла поверить своим ушам.

— Слушай, Николь, я не пытаюсь оправдаться. Вчера мне нельзя было так грубо выплескивать на тебя свое раздражение. Я повел себя как похотливый подросток, и мне очень, очень стыдно. Но я все-таки не пытаюсь оправдаться — просто надеюсь, что раз ты знаешь, почему я так по-идиотски себя повел, то теперь смягчишься и перестанешь смотреть на меня так сурово и строго.

Его смущенная полуулыбка живо напомнила Николь Эллу, когда та извинялась за какую-нибудь проделку. Ей захотелось улыбнуться в ответ, но она одернула себя. Сперва надо кое в чем убедиться.

— Значит ли это, Кейд, что мы перевернули страницу назад и предложение «давай переспим» снято?

— Николь, я очень надеюсь, что мы с тобой будем друзьями.

Она вытянулась в седле и подала ему руку. Крепкое рукопожатие скрепило их договор.

Глава 8

Сочельник подходил к концу. Очередной праздничный обед давно съели. Дети, полусонные, утомленные, играли в какие-то тихие игры. Элла сидела на диване, прижавшись щечкой к плечу Николь. Нетяжелый вес ребенка, его тепло и особый нежный запах — все эти ощущения проникали прямо в душу Николь, заставляя ее мечтать о… Она встряхнулась, отбросив лишние мысли. Сейчас Рождество, время для счастья и радости. В воздухе витает аромат теплой выпечки и корицы. Незачем омрачать себе такой вечер!