Книга Подозреваемый - Майкл Роботэм

– У вас хорошо получается, – сказала она.

– Есть практика. – Я обезвредил рану. – Что случилось?

– Я хотела покормить медведей.

Я не улыбнулся. Она осеклась.

– Я кое с кем поссорилась. Не знаю, кого хотела наказать.

– Вашего друга?

Она подавила слезы.

– Чем вы воспользовались?

– Бритвенным лезвием.

– Чистым?

Она покачала головой.

– Прекрасно. Впредь, если будете продолжать, используйте это. – Я протянул ей упаковку одноразовых скальпелей в стерильном контейнере. Я также дал ей бинты, бактерицидный пластырь и нить.

– Таковы мои правила, – сказал я ей. – Если хотите делать это, вы должны резать только в одном месте – на внутренней стороне бедра.

Она кивнула.

– Я научу вас самостоятельно накладывать швы. Если окажется, что вы не сможете этого сделать, вы поедете в больницу.

Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Я не собираюсь отнимать у вас права причинять себе боль, Кэтрин. Я также не намерен сообщать вашему начальству. Но вы должны сделать все, что в ваших силах, чтобы себя контролировать. Я вам доверяю. Вы можете отплатить мне за мое доверие, не раня себя. Когда вы вновь почувствуете такое желание, немедленно позвоните мне. Если вы не сделаете этого и пораните себя, я не стану упрекать вас и думать о вас хуже. Но я и не побегу к вам. Если вы причините себе вред, я не буду встречаться с вами неделю. Это не наказание – это испытание.

Я видел, как напряженно она думает об этих условиях. На лице все еще был написан страх, но вся поза выдавала облегчение.

– Отныне мы устанавливаем пределы вашему саморазрушению и вы несете ответственность за него, – продолжал я. – В то же время мы продолжим поиск новых путей.

Я дал Кэтрин краткий урок шитья, воспользовавшись подушкой. Она пошутила, что из меня выйдет отличная жена. Когда она поднялась, чтобы уйти, то обняла меня:

– Спасибо!

Она прижалась ко мне так крепко, что я почувствовал, как бьется ее сердце.

После того как она ушла, я сидел, уставившись на окровавленные бинты в корзине, и пытался определить, окончательно ли я сошел с ума. Представлял себе коронера, с негодованием спрашивавшего меня, зачем я дал скальпели девушке, которая получала наслаждение, вспарывая себе кожу. Он бы еще спросил меня о том, одобряю ли я вручение спичек поджигателям и героина наркоманам.

Но все же я не видел иного способа помочь Кэтрин. Нетерпимость только укрепила бы ее веру в то, что люди контролируют ее жизнь и все решают за нее, считая, что она никчемна и не заслуживает доверия.

Я дал ей возможность выбора. Будем надеяться, что, прежде чем взяться за лезвие, она тщательно обдумает причины своего поведения и его возможные последствия. А заодно и другие способы, к которым могла бы прибегнуть.

В последующие месяцы Кэтрин сорвалась лишь однажды. Ее руки зажили. Мои швы оказались удивительно аккуратными для человека, давно в этом не практиковавшегося.

Заметки на этом заканчиваются, но история продолжается. Я до сих пор съеживаюсь от стыда, когда вспоминаю подробности, потому что должен был это предвидеть.

Кэтрин стала внимательнее относиться к своей внешности. Она выбирала время для сеансов в конце рабочего дня. Сменив одежду, подновив макияж и распространяя запах духов, она приходила в мой кабинет. Ничего очевидного – все очень тонко. На ее блузке оказывалась расстегнутой лишняя пуговица. Она интересовалась, чем я занимаюсь в свободное время. Друг дал ей два билета в театр. Не хочу ли я пойти с ней?

Есть старый анекдот о том, что психолог – это человек, которому ты платишь деньги, чтобы он задавал тебе вопросы, которые супруга задает бесплатно. Мы слушаем людей, прочитываем подтексты, выстраиваем самооценку и учим любить людей такими, как они есть.

Естественно, Кэтрин влекло к мужчине, который действительно слушает и сочувствует, но такое влечение легко было принять за нечто более интимное.

Ее поцелуй явился полной неожиданностью. Мы были в моем кабинете в Марсдене. Я оттолкнул ее слишком резко. Она отпрянула и, споткнувшись, ударилась о дверь. Она решила, что это игра.

– Можешь ударить меня, если хочешь, – сказала она.

– Я не хочу причинять вам боль.

– Я была очень плохой девочкой.

– Вы не понимаете.

– Понимаю. – Она расстегивала молнию на юбке.

– Кэтрин, вы ошиблись. Вы неправильно истолковали ситуацию.

Мой резкий голос наконец привел ее в себя. Она стояла у моего стола, блузка расстегнута, юбка на лодыжках. Ситуация была неловкой для нас обоих – но для нее особенно. Она выбежала прочь, придерживая юбку на талии, по щекам текла тушь.

Она уволилась и уехала из Марсдена, но воспоминания о том дне преследуют меня до сих пор. Нет ничего страшнее отвергнутой женщины.

10

Джулиана занимается стретчингом в свободной спальне. Каждое утро она принимает странные позы, напоминающие йогу, названия которых звучат как имена индейских скво: «журчащий ручей» сменяется «бегущей ланью».

Жаворонок со стажем, она готова к бою в 6.30 утра. То ли дело я. Мне всю ночь снились окровавленные, избитые лица.

Джулиана шлепает босыми ногами в спальню, на ней только топ от пижамы. Она наклоняется и целует меня.

– Ты беспокойно спал.

Ее голова ложится мне на грудь, пальцы выбивают чечетку вдоль моего позвоночника, и она прислушивается к моему трепету. Так моя жена напоминает мне, что знает каждый квадратный дюйм моего тела.

– Я не рассказала тебе, как хор Чарли пел хоралы.

– Проклятие! Совсем забыл. – Это было утром во вторник на Оксфорд-стрит. – Я был с инспектором.

– Не волнуйся. Она тебя простит. Видимо, юный Райан Фрейзер поцеловал ее в автобусе по дороге домой.

– Дерзок поганец!

– Это было нелегко. Троим ее друзьям пришлось поймать и держать его.

Мы смеемся, и я укладываю ее на себя, позволяя ей почувствовать мое возбуждение.

– Останься.

Она смеется и ускользает.

– Нет, я занята.

– Ну, давай!

– Время неподходящее. Надо бережнее относиться к твоим парням.

«Мои парни» – это мои сперматозоиды. Она говорит о них, словно о группе десантников.

Джулиана одевается. Белые трусики скользят вверх по ногам и устраиваются на месте. Потом, не снимая полностью блузку, она просовывает руки в лямки бюстгальтера. Она не рискнет поцеловать меня снова. На этот раз я могу и не отпустить ее.