Книга Любовная ловушка - Хизер Гротхаус

Коналл не стал рисковать и заряжать стрелу. На это уйдет слишком много времени. Он медленно опустил ладонь на рукоять меча и начал спокойно, дюйм за дюймом, вытаскивать его из ножен. Если волк набросится на него, то он зарубит его, как тогда на поляне.

«И он опять вернется», – пронеслось в его голове.

Коналл смотрел на волка, а тот на него, все еще рыча и трясясь. Его глаза были черными как ночь. Коналлу казалось, будто его собственные глаза сейчас превратятся в лед. Он моргнул. И волк исчез.

Коналл хрипло закричал и развернулся назад, в мгновение ока обнажив меч, чтобы прыгнуть на врага. Но там никого не было. Он стоял один посреди молчаливого леса.

Ему вдруг стало так жарко, что он даже вспотел. Коналл повернулся обратно к дереву и увидел на том месте, где лежал волк, что-то черное. Не придумав ничего лучше, Коналл направился туда. Он влез на камни, наклонился и поднял то, что вблизи оказалось длинным куском материи. Это была старая, рваная накидка, от которой пахло дымом и холодом. Накидка для женщины небольшого роста. Коналла затрясло, совсем как того волка.

Смеркалось, уже начало темнеть, и лесную тишину опять огласил хор воющих волков, притаившихся где-то за деревьями. Коналл повернулся, и пошел, держа в одной руке накидку, в другой – меч, спотыкаясь на каменистой насыпи. Казалось, голоса доносились со всех сторон сразу, выкрикивали его имя, пожирая последние лучи дневного света. Коналл чувствовал, что его сердце сейчас просто разорвется на части.

Он кое-как спустился вниз и бросился бежать прочь от этого безумия. Домой, к Ив.

– Волки вернулись, – вместо приветствия заявил Маккерик, появляясь на пороге.

Ивлин посмотрела на него с того места, где она сидела на табурете, держа Усатика на коленях. Элинор и Бонни подбежали к дверям, приветствуя Маккерика.

Горец захлопнул дверь и запер ее на засов. Ивлин решила, что волки, наверное, оказались совсем рядом с ним, если он решил приговорить обитателей хижины к долгому вечеру, заполненному удушливым дымом торфяного костра. Маккерик прислонил лук и стрелы к стене.

– Ты видел их? – спросила Ивлин, отправляя мышь обратно в бутыль, что находилась подле ее ног, и встала с табурета.

– Только одного, – беспокойно ответил Маккерик. Когда он повернулся, она увидела, что его лицо было пепельно-серым. В руках он держал какую-то тряпку. Ивлин собралась расспросить его о встрече с волком, но тут вдруг поняла, что именно было в руках Маккерика.

– Откуда у тебя это? – изумленно воскликнула она. Она подбежала к шотландцу и взяла материю в руки, чувствуя, как ее сердце сжалось от печали.

– Значит, это твое. Хорошо. – Коналл кивнул и направился мимо нее к полке, чтобы взять бутыль с медом. Он уселся на табурет Ивлин и вытащил пробку. – Наверное, ты потеряла ее, когда на тебя напали волки.

– Нет. Моя накидка давно превратилась в лохмотья. Это не мое, – сказала Ивлин, глядя на поношенную шерстяную накидку и вспоминая женщину, которая носила эту вещь. – Эта вещь принадлежала Минерве. Она… – Ивлин сглотнула, – она была на ней, когда умерла. Наверное, сейчас от нее остались одни кости.

Маккерик подавился медом, и Ивлин посмотрела на него.

– Она была на ней? – выдохнул горец.

– Да, она… Разве накидка была не на ней? – Ивлин нахмурилась. – Но где… как?..

– Под деревом Ронана. Где он похоронен, – откашлявшись, выдавил Маккерик сиплым голосом. – Вокруг него…

– …камни, – тихо закончила за него Ивлин. – Там, где Минерва… Ее там не было?

Маккерик покачал головой. Он пристально, как-то дико смотрел на накидку в руках Ивлин, будто не мог отвести от нее взгляда.

– Ее там не было, только волк… – Он замолчал, будто забыл, что хотел сказать.

– Волк? – спросила Ивлин. Маккерик наконец посмотрел на нее.

– Да, волк, – продолжил он. – Лежал на накидке – наверху, на насыпи.

Теперь пришел черед растеряться Ивлин.

– Не понимаю, – призналась она.

Маккерик опять глянул на накидку. Его брови угрожающе сдвинулись. Он отставил бутыль и медленно поднялся с табурета. Потом протянул руку к Ивлин.

– Дай ее мне, Ив, – попросил горец.

Словно подчиняясь неслышному приказу, Элинор и Бонни бросились в дальний край хижины и скрылись в загоне.

– Зачем? – настороженно спросила Ивлин, инстинктивно прижимая накидку к груди.

Маккерик сделал два больших шага и оказался рядом с ней.

– Эта вещь проклята. Я должен был догадаться раньше и не тащить ее сюда. Я должен уничтожить ее. – Он взялся за край накидки и потянул ее к себе.

Ивлин еще крепче вцепилась в тонкую шерсть.

– Не говори глупостей, Маккерик. Это просто накидка. Ты прямо как Минерва, которая все время твердила о проклятиях и колдовстве.

– Она правда проклята. Чем еще можно объяснить тот факт, что я нашел накидку, но не нашел тела? Ни единой косточки? И волк лежал прямо на ней, будто защищая ее! – Он опять потянул накидку к себе.

Ивлин поступила точно так же, хотя боялась, что изношенный материал может разорваться.

– Я не знаю, – сказала она, – но если на ней лежал волк, то как она оказалась у тебя? Ты что, убил его?

Маккерик заглянул ей в глаза. Его взгляд был таким странным, таким пронзительным, что Ивлин вздрогнула. Ей показалось, что он хотел сказать ей что-то, но был слишком напуган, чтобы произнести это вслух. Она чувствовала, что от этого сильного мужчины исходят волны тревоги.

– Это небезопасно, – наконец произнес Маккерик. – Отдай ее мне.

– Нет! Я любила ее, и это все, что у меня есть…

– Ив, дай мне…

– Нет!

Маккерик изо всех сил рванул накидку на себя, и Ивлин упала ему на грудь. Он обнял ее одной рукой и притянул к себе. Не успела Ив опомниться, как Маккерик уже накрыл ее рот жадным поцелуем.

Ивлин была так потрясена, что застыла на месте. От прикосновения сухих теплых губ Маккерика ее будто пронзила молния. Щетина на его верхней губе слегка царапала ее кожу, создавая восхитительно-приятное ощущение. Маккерик чуть откинул голову назад и смягчил поцелуй, лаская сначала ее верхнюю губу, потом нижнюю, потом проникая языком внутрь ее рта. Поцелуй стал нежным, влажным, интимным, и Ивлин почувствовала, как у нее задрожали колени. Она закрыла глаза и разжала пальцы.

Другая рука Маккерика легла ей на плечи. Он еще ближе прижал Ивлин к себе. От него пахло свежим зимним воздухом и каким-то еле приятным уловимым мужским ароматом. Ивлин подняла руку вверх и положила ее ему на грудь, она запрокинула голову и расслабилась. Это было прекрасно: его поцелуй, сильные руки, обнимающие ее и защищающие со всех сторон от холода, зимы, волков, от ужасного прошлого…

Но тут Ивлин вдруг поняла, что у нее в руках больше нет накидки Минервы.