Книга Таня Гроттер и перстень с жемчужиной - Дмитрий Емец

Ягун еще готовился к рывку, когда два других наляпарешительно сгребли его под руки и подняли. Сырые, гладкие, болотной жижейпахнущие лица почти соприкасались с лицом внука Ягге. Упругая, влажная силастискивала запястье. Шевелились в приоткрытых ртах зоркие языки.

– Говорили тебе не лезть в чужие дела!.. Куда ты егоспрятал? – пробулькал наляп с короткой дубинкой.

– Я спрятал? Что я спрятал? – спросил Ягун, нототчас, спохватившись, что может выведать что-то интересное, добавил: – А вкакие дела-то?

Наляпы заворочались, плотные, тяжелые, с длинными трещинамина высыхающих глиняных телах.

– Так ты не Семь-Пень-Дыр?

Ягун замялся. Соблазн сказать «нет, я не Семь Пней» былвелик, однако Ягун не стал рисковать. Не факт, что наляпы оставят его в живых,узнав, что обознались. Не исключено, что им приказано уничтожать случайныхсвидетелей. Сотворить наляпов – само по себе большое преступление. Слишкомдревние и опасные силы приходится пробуждать при этом. Силы, которые лучшеоставить спящими. Светлые маги никогда не изготавливают наляпов, ограничиваясьзеркальными двойниками. Темные же всегда помнят, что, чрезмерно заигравшись вналяпов, легко утратить собственную сущность.

От Семь-Пень-Дыра наляпам что-то нужно. И пока они этого неполучат, его не тронут.

Ощутив замешательство Ягуна, наляп с дубинкой достал кусокплотного матового картона. Ягун сообразил, что это был рекламный календарик спозапрошлого драконбольного первенства. На календарике верхом на пылесосе лихомчался Семь-Пень-Дыр с пламягасительным мячом в руках. Шевеля языком, наляппринялся кропотливо сравнивать лицо Дыра с лицом Ягуна.

– Это не тот! Тот смуглее, шерсть на голове не тогоцвета и боковые наросты не оттопыриваются! – нетерпеливо сказал другойналяп.

«Так вот как они нас отличают! Емкий словесный портрет, нечегосказать!» – мрачно подумал Ягун.

– Неважно. Все равно это маг. Обшарьте его! –возразил наляп с Ягуновым кольцом.

Ягун попытался пнуть его, однако нога застряла в грязномтесте.

– Что вам от меня надо? Вы хоть понимаете, когосхватили? – спросил он.

– Молчи, маг, и не вертись! Еще раз откроешь рот –сломаю тебе шею! – лениво пробасил наляп.

Это была не угроза, а скорее предупреждение. Для угрозналяпы были устроены слишком примитивно. Ягун попытался подзеркалить, однако наналяпа и его тяжелые, неповоротливые, вылепленные из густой жижи мысли дартелепатии не распространялся.

Неуклюжие пальцы зашарили у Ягуна по карманам, бесцеремоннобросая на пол все, что находили. Отвертка, моток изоленты, запасная катушказажигания для пылесоса, фотография Лотковой, уставившаяся на наляпов с крайнимудивлением. Все эти вещи не вызвали у наляпов никакого интереса, равно как иприглашения на вечер встречи, сразу отброшенные в сторону. Зато жестянка из-подзубного порошка – старая, облупленная коробочка, которую Ягун реквизировал уЯгге, чтобы хранить там всякие мелочи вроде коллекционных монет – удостоиласьпристального внимания, хотя, с точки зрения Ягуна, там не было ничего ценного.Наляпы вытряхнули содержимое коробки на пол, и, пока двое держали Ягуна, третийозабоченно ковырялся толстым пальцем, перерывая монеты, ниппеля и пуговицы.

– Ну! Долго ты будешь возиться? Нашел? –нетерпеливо крикнул старший наляп.

Ищущий поднял пустое лицо.

– Арк! Клянусь тебе: у него нет арте… – начал он.

Старший наляп махнул короткой дубиной. Во все стороныбрызнула липкая жижа.

– Нам нельзя этого произносить! – рявкнул он.

Слова были излишни. Наляп, чья наполненная болотной жижейголова разлетелась как сырое яйцо, лежал неподвижно. Тело быстро оплывало,растекаясь по паркету. Старший наляп с недоумением уставился на то, что толькочто было его приятелем.

– Эх, мамочка моя бабуся! Была не была! КомандаТибидохса в нападении! – завопил Ягун.

Воспользовавшись тем, что оба наляпа смотрят на оплывающуюжижу, он вырвался и метнулся к наляпу с перстнем. Второй наляп попыталсясхватить Ягуна за ногу. Спасаясь от него, играющий комментатор прыгнул, точнокостью от собаки откупившись от лапы расшнуровавшимся ботинком. Его полет былкоротким и завершился тем, что Ягун впечатался макушкой в упругий животглавного наляпа. Цель была все же достигнута. Он сумел вцепиться в запястьеруки, державшей его кольцо. Разжать могучую ладонь наляпа он не надеялся.Однако расчет был не на это. Само по себе тесто не могло послужитьпрепятствием. Пусть перстня и не будет на пальце, все же он окажется рядом.

– Прогорклюс! – завопил Ягун до рваной сухости вгорле. Никогда в жизни он так сильно не желал, чтобы заклинание сработало.

Искра полыхнула, пробившись сквозь истончившееся тесто.Наляп, занесший дубину, чтобы расправиться с Ягуном, покачнулся, а в следующиймиг внука Ягге обрызгало жижей. Да, с главарем было покончено. Он отправился внебытие так же равнодушно, как и вошел в него, ничего не ожидая, но ничего и непотеряв, ибо все его существование было лишь исполнением чужой воли.

Однако, до последнего сжимая кольцо в ладони, главарьнавредил Ягуну так, как сумел, приняв на себя всю разрушительную магиюзаклинания. Искра погасла, а последний наляп между тем был еще цел. Он ринулсяна Ягуна, когда тот поспешно наклонился, чтобы отыскать в густой однороднойжиже свое кольцо, и, опрокинув его на пол, стал душить.

Ягун попытался оторвать его руки. Пальцы легко вгрызались взапястья из теста, которое тотчас смыкалось, пропустив их, как смыкаетсятрясина. Осознав бесполезность безоружного сражения с этой гибкой массой, Ягунстал вслепую шарить вокруг, надеясь отыскать кольцо.

Но недаром закон подлости, самый соблюдаемый закон во всемнеписаном законодательстве, гласит, что в ответственный момент найти можно все,кроме того, что тебе нужно. Умные люди, зная это, нарочно начинают искать нечтоиное. Например, отыскивая ключи, произносят вслух, что ищут шапку, тем самымзаставляя простодушные ключи расслабиться и выглянуть из своего убежища.

Однако Ягуну, которого почти придушили, было не доказуистических тонкостей. Он искал свое кольцо судорожно и беспорядочно, какутопающий загребает предательски уступчивую воду.

Наконец каким-то чудом он все же нашел перстень. Нашарил егоне ладонью, но локтем, в месте, почти недосягаемом для пальцев. Попыталсянаудачу произнести заклинание, однако из горла, стиснутого холодными пальцами,вырвался лишь хрип.