Книга Тропик ночи - Майкл Грубер

— Сэр, таким образом, вы пытаетесь довести до нашего сведения, что, по вашему мнению, мисс Уоллес убил этот человек? — спросил Барлоу.

— Черт побери, а кто же еще мог бы совершить такое?!

— Какое именно, мистер Юганс? — спросил Паз.

— Но вы же знаете, ее располосовали сверху донизу!

— А откуда вам это известно, сэр?

— Да ее братец позвонил мне и рассказал. Еще и обзывал меня по-всякому, еще один козел! Обвинял меня в этом. Меня! Дерьмо!

— Итак, скажите, где вы были, скажем, между одиннадцатью часами вечера в субботу и двумя часами ночи в воскресенье? — задал вопрос Барлоу.

— В постели, — последовал ответ, — но, вопреки обыкновению, один.

После этого они все вместе отправились в даунтаун, и сердце у Паза пело «тра-ля-ля», потому что для того были вполне серьезные основания.

И вот Юганс перед ним в маленькой комнатке; Барлоу молча взирал на происходящее, и Паз разошелся вовсю. Ты кусок дерьма, Юганс, ты был пьян. Ты вышел из себя. Ты дрался. Ты сам признал это. А потом дело зашло слишком далеко — ты убил ее и здорово испугался. И начал думать, как спасти свою шкуру. Ты ее располосовал, чтобы это выглядело так, будто ее убил маньяк. Не ты, а тот самый тип с амулетами и прочим. А как насчет вот этого?

Паз сунул Югансу под нос то, что нашел у него в доме. Фотографию в рамке под стеклом, на ней Юганс и еще не беременная Диндра Уоллес в их счастливые времена. Стекло сплошь покрыто мелкими коричневыми пятнышками.

— Ты взял это из квартиры после того, как убил ее. Ты не хотел, чтобы кто-нибудь вспомнил о тебе, верно? Это кровь, Юганс. Ее кровь. Она брызнула на снимок, когда ты полосовал женщину. Ублюдок!

Перегнувшись через стол, он выкрикивал все это Югансу в лицо, забрав в кулак перед его рубашки и тряся мужика изо всех сил. Потом он позволил Барлоу оттащить себя от Юганса и выпроводить, как положено по уставу, из комнаты для допросов — с соответствующими комментариями.

Паз выпил чашку кофе и вернулся к тому месту, где находилось узкое окошко, позволяющее незаметно заглядывать в комнату для допросов. Подцепив ногой стул, Джимми уселся и стал наблюдать за работой Барлоу. Клетис был бесспорно лучшим копом в управлении и особенно эффективно работал с испанцами и чернокожими. Видимо, они были благодарны судьбе за то, что мужчина с наружностью и голосом столь внушительными держится с ними спокойно и доброжелательно, как социальный работник. Паз просто наблюдал за движениями, не включая прослушивание. Это было менее напряженно и позволяло сосредоточиться на языке жестов. Он не видел лица Барлоу, а только его согнутую над столом спину. Зато он видел, как менялось лицо Юганса. Сначала разгневанное, со сдвинутыми бровями и широко раскрытым в крике ртом, потом смущенное, с широко открытыми глазами и опущенными уголками вялых губ, потом наступил коллапс — слезы на глазах, печальная усмешка, руки подняты жестом отчаяния и стыда, голова опущена. Паз взглянул на свои часы: чуть меньше сорока минут, неплохое время.

Паз достал из своего письменного стола блокнот и ручку и вошел в комнату для допросов. Барлоу встретил его на пороге.

— Он, кажется, готов написать показания.

— Давай оставим его одного на некоторое время.

— Ты не хочешь получить признание, пока он в настроении?

— Никакого признания. Ты же знаешь, что он не убивал эту девушку.

— Что?! Ради бога, Клетис… ох, прости. Тогда что же… что вы тут делали все это время?

— Я помогал ему обрести свою душу. Человек не может жить так, как он жил прежде, не переварив происшедшего. Он действительно заботился о девушке, понимаешь. Я всего лишь помогал ему разобраться в себе, понять, что его поступки, блуд, пьянство и так далее были только способом забыть, что случилось с Диндрой и что в этом частично, быть может, его вина. Под его влиянием она отошла от церкви, но в результате попала на крючок к этому дьяволу.

— Господи помилуй! Что ты говоришь? Ведь у него фотография, испачканная ее кровью.

Светлые глаза Барлоу сделались холодными как лед.

— Джимми, я был бы тебе признателен, если бы ты не употреблял имя нашего Господа всуе.

— Прошу прощения… я подумал… Я решил, что мы уличили его.

— Знаю, и мне жаль тебя разочаровывать, но это не так. И в глубине души ты это понимаешь, верно?

Паз быстро отступил на шаг, изо всей силы пнул плинтус и выругался себе под нос по-испански. Само собой, он понимал это и понимал, ради чего сочинил то, что выглядело сейчас полной чепухой, абсурдом. Он глубоко втянул в себя воздух и, опустив голову, несколько секунд смотрел на стену. Потом повернулся и произнес:

— Да, верно. Все верно.

Барлоу в сопровождении Паза прошел к своему письменному столу, уселся в кресло и заговорил как ни в чем не бывало:

— Но мы знаем о парне, которого ищем, еще пару вещей. Первое: он считает себя очень умным. Он вернулся к дому Диндры и забрал свои африканские штучки, ведь мы там ничего такого не нашли, когда осматривали квартиру. Он вошел в гостиную с полной пригоршней крови и брызнул ею на стену, а потом снял со стены фотографию Юганса и девушки и отнес в дом к Югансу, уверенный, что мы там ее обнаружим.

— Предположим. А что второе?

— Второе будет посложнее. Юганс сказал, что малышка, с которой он был, когда мы явились к нему в дом, пришла к нему в полдень. Он утверждает, что все утро просидел дома, дверь была заперта, а собака привязана во дворе. Далее, он утверждает, что, когда ложился спать накануне вечером, фотографии в доме не было. Не было ее и тогда, когда он впускал девчонку в дом. И что между этим моментом и нашим приходом собака ни разу не гавкнула.

— Как же фотография туда попала?

Барлоу посмотрел на Джимми долгим, вдумчивым взглядом.

— Угу, вопрос совершенно правильный. Как она туда попала?

— Собака знала человека и не залаяла на него, — предположил Паз.

— Возможно, однако не похоже. Юганс говорит, что пес лает даже на листья, опадающие с деревьев. Лает даже на его мать. И лаял, когда пришла девушка.

Барлоу оскалился, показав полный рот кривых, пожелтевших, плохо ухоженных зубов, крепко потер лицо. Пазу он в эту минуту показался похожим на большого желтого пса.

— Ну, так что дальше, Клетис? Расскажи мне.

— Если ты привержен церкви, если ты ходишь в храм, если ты верующий, то веришь в такие вещи, каких не можешь видеть. «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его», как написано в Первом послании к коринфянам, в главе второй.[28]

Паз подавил желание сказать что-нибудь колкое. Такое и раньше бывало: Клетис не упускал возможности прокомментировать дело цитатой из Евангелия или Библии.