Книга Банк, хранящий смерть - Дэвид Дикинсон

Он склонился над кромкой воды и плеснул себе в лицо. Потом перекрестился. Ощупал карман куртки и убедился, что трубка на месте. А затем пошел прочь от озера — вынашивать новые планы.

9

Леди Люси Пауэрскорт уже несколько дней занималась немецким языком.

— Не волнуйся, если не сможешь сразу перевести в голове фразу с английского на немецкий, — успокаивал ее муж. — Старая мисс Харрисон то и дело отправляется блуждать среди событий пятидесятилетней давности, так что запнись ты на пару секунд — она и не заметит.

Прежде всего леди Люси выразила хозяйке свои соболезнования.

— Такая печальная весть! Сообщение о кончине вашего брата очень меня огорчило, мисс Харрисон, — сказала леди Люси, усаживаясь в то же самое кресло в той же самой комнате, где неделю назад сидел ее муж.

— Смерть приходит к каждому, — наставительно заметила старуха. — Может, и за мной скоро придет. От нее никому не увернуться.

— Я уверена: вы еще долго будете с нами, — поспешила ободрить собеседницу леди Люси. — Вы так замечательно выглядите.

На лице старухи появилась тонкая улыбка, отчего морщины вдруг умножились, разбежавшись в разные стороны от уголков губ.

— Вы, наверное, хотели поговорить со мной о моем брате. — Старуха посмотрела на леди Люси. — Мне намного легче говорить по-немецки. Вы прекрасно говорите на моем родном языке, дорогая. Когда мы переехали в эти края, мне никак не давался английский. Такой нелогичный язык! Никак не могла его выучить.

Леди Люси вспомнила совет мужа, который получила от него, пока экипаж катил по извилистой дороге к поместью Блэкуотер.

— Самое главное, Люси, как можно быстрее наведи ее на разговор о брате и том, что его тревожило. Если ты станешь слишком долго расточать обычные учтивости, ее мозг потухнет, прежде чем ты успеешь перейти к делу. Нельзя терять ни минуты.

— Муж рассказал мне, что ваш брат был чем-то обеспокоен в последние недели перед смертью.

Леди Люси наклонилась вперед, желая убедиться, что мисс Харрисон ее слышит. Жаль, что она не захватила с собой записной книжки. Теперь она поняла, почему полицейские постоянно все записывают.

— Да, он был обеспокоен.

Старуха снова на миг умолкла, уставившись на классический пейзаж на стене.

— Банк — это всегда беспокойство, так говорил отец. Всегда беспокойство.

Леди Люси помнила рассказ Фрэнсиса о первой беседе, которую он повторил почти дословно в кабинете на Маркем-сквер. При этом он пересаживался с одного кресла на другое, чтобы лучше представить жене участников маленькой драмы, и все чаще посмеиваясь над собой, по мере приближения к концу пьесы. И вот эта присказка о вечных беспокойствах возникла снова. «Боже, Боже, — думала Люси, — не дай ее мозгу ускользнуть так быстро. Как я скажу Фрэнсису, что не оправдала его надежд?»

В это же самое время муж леди Люси приветствовал Самуэля Паркера, стоявшего на крыльце своего дома.

— Я принес вам альбом с фотографиями, мистер Паркер, тот, о котором рассказывал в прошлый раз. Альбом с видами гор. Вот посмотрите на эту. Правда, удивительная?

Двое мужчин с благоговением рассматривали фотографию гималайских вершин. Снимок был сделан издалека, но все же снежные шапки выглядели величественно, а два индуса казались на фоне гор крошечными муравьями.

— Большое спасибо, милорд. — Самуэль Паркер благоговейно взял альбом. — Позвольте, я рассмотрю его хорошенько чуть позже. А теперь пойдемте, я ведь обещал проводить вас к озеру и показать места, где останавливался во время прогулок старый мистер Харрисон.

Паркер вдруг снова исчез в доме и вернулся с большой связкой ключей всех возможных размеров, к каждому была прикреплена бирка с надписью четкими печатными буквами.

— Ключи, милорд. Всегда приходится носить с собой ключи. Ключи от зданий и всего такого.

Двое мужчин отправились в путь по тропе. Расстилавшееся перед ними озеро блестело в утренних лучах. Напротив, на другом берегу высился античный храм, казавшийся диковинным на фоне этого пейзажа. Слева был великолепный каменный мост. «Снова Палладио», — подумал Пауэрскорт. Где-то он видел похожий: в Вероне или в Венеции?

— Вот так вы и прогуливались, мистер Паркер? — спросил Пауэрскорт, замедляя шаг, чтобы приноровиться к темпу старого конюха. — Старый мистер Харрисон со складным столом и бумагами, конечно, ехал на пони. Скажите, вы всегда брали с собой ключи? Я хочу спросить, всегда ли эти здания были заперты?

— Нет, милорд, — покачал головой Самуэль Паркер. — Старый мистер Харрисон распорядился навесить замки лишь пару лет назад.

— А он объяснил почему? — Казалось, эта новость заинтересовала Пауэрскорта.

— Нет, милорд. Но человек, который их делал, рассказывал потом, что это были здоровые крепкие замки. «Можно подумать, — говорил он, — старый хозяин прячет в этих храмах королевские сокровища, а не пару покрытых плесенью статуй». Он по-прежнему живет здесь, в большом доме, тот человек, что делал замки. Гарольд Вебстер его зовут, милорд.

Они дошли до тропинки, она вела вокруг озера и то и дело пропадала из виду, скрываясь за береговыми изгибами. Пара грачей, пролетая над водой по направлению к лесу, приветствовала их карканьем.

— А теперь куда, мистер Паркер? — спросил Пауэрскорт.

— Куда хотите, милорд, можно направо, а можно налево. Я никогда не знал, куда свернет старый хозяин, пока мы не доходили до развилки. Думаю, в это время года он пошел бы направо.

Уже скоро тропинку украсят цветущие каштаны и рододендроны. Но этим утром старый слуга вел гостя мимо зеленевших елей и огромных дубов.

— А он беседовал с вами по дороге, мистер Паркер? — спросил Пауэрскорт, заметив, что античный храм вдруг скрылся из виду.

— Нет, он со мной не разговаривал, милорд. Правда, иногда говорил сам с собой. Обычно по-немецки или, может, на каком другом языке.

— На каком?

— Не могу вам сказать, милорд. — Самуэль Паркер покачал головой. — В школе я не больно-то налегал на иностранные языки. Мне и английское правописание с трудом давалось. Но Мейбл думает, что это мог быть идиш.

— А почему она так решила? Неужели Мейбл знает идиш? — Пауэрскорт в очередной раз удивился детективным способностям миссис Паркер.

— Чтобы Мейбл на идише говорила, милорд? Никогда от нее не слышал. Думаю, это викарий ей сказал. Он гоже слышал, как старый мистер Харрисон разговаривал сам с собой. Идиш, сказал викарий, или, может, другой какой язык, начинающийся на А. Арабский? Арамейский? Не припомню.

Теперь они приближались к другому храму, который прежде не был виден с тропинки. Это было небольшое здание с портиком из четырех дорических колон и внушительной надписью над входом. Procul, o procul este, profani, гласило предупреждение. Пауэрскорт вспомнил, как под пристальным взглядом учителя переводил в школе «Энеиду»[7]. «Прочь, прочь, непосвященные», — произнес он про себя. Так говорит сибилла в Шестой книге, когда Эней спускается в подземный мир, чтобы встретиться с отцом и узнать у него историю основания Рима, — опасное путешествие, из которого не всякий возвращался. Пока Самуэль Паркер перебирал ключи на связке, Пауэрскорт, стоя в ожидании у дверей, размышлял, не переступает ли и он порог частного подземного мира Харрисонов, где уважение потомков отмечается не скорбью и предсказаниями сибилл, а телами мертвых.