Книга Порочный круг - Михаил Черненок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Рост стрелявшего определили? — спросил Бирюков.
Тимохина чуть замялась:
— Получается что-то странное. При стрельбе из винтовки с двухметрового расстояния человек должен быть ростом не ниже двухсот сорока пяти сантиметров. Это, конечно, абсурд. Криминалист Дымокуров предполагает, что стреляли сидя из кузова грузовой машины.
— Возле избушки и вообще в Выселках нет даже намека на след грузовика… — задумавшись, сказал Бирюков и вдруг спросил: — Лена, а если стрелявший сидел в седле, на лошади?..
— Да, Антон Игнатьевич, такое вполне возможно.
— Не Ложников ли?.. — глянув на Бирюкова, встрепенулся следователь. — Говорят, Виталий с коня не слазит…
— В колхозе — табун лошадей, и ездить верхом умеет почти каждый колхозник, — ответил Антон. — Давай, Петя, подумаем: откуда в нашем районе могла появиться немецкая винтовка?..
— Могу дать дополнительную информацию, — сказала Тимохина и достала из кофра другую целлофановую упаковку. — Вот еще одна пуля из той же винтовки, из которой совершено убийство. Она пролежала в сейфе около десяти лет. Это, Антон Игнатьевич, было, когда вы работали в областном управлении. Подполковник Гладышев купил зимой в магазине райпо лосиное мясо. Стал готовить фарш для пельменей и обнаружил в лосятине самодельную пулю. Мы посылали ее на исследование Дымокурову. Он тогда тоже дал заключение, что пуля из немецкой винтовки. Вчера провели идентификацию. Вывод: обе пули имеют характерные особенности одного и того же винтовочного ствола, а структурный состав их одинаков…
— Игнатьич, — сказал Слава Голубев, — по заданию Гладышева я пытался тот раз разобраться с пулькой. В общем, лицензионный отстрел лосей для заготовительной конторы райпо в ту зиму проводил районный охотовед. Стрелял боевыми патронами из карабина. Всего в разных урочищах, в том числе и в карауленском, добыл восемнадцать быков. Эту самодельную пульку, видимо, таскал в себе какой-то лось-подранок. А вот в каком урочище охотовед завалил того подранка, выяснить не удалось, потому что заготовленные туши пустили в продажу оптом.
— Винтовку не пробовали искать? — спросил Бирюков.
— Где ее найдешь, не имея ни малейшего ориентира. Появиться же в нашем районе она могла, по мнению Гладышева, только из трофеев. Подполковник рассказывал, что сразу после Отечественной войны через райцентр на Кузбасс ежедневно проходили десятки железнодорожных составов с военным металлоломом для переплавки в мартенах. Когда такие поезда останавливались на станции, мальчишки растаскивали и солдатские каски, и винтовки, и автоматы. Милиция не успевала отбирать у сорванцов боевое оружие. А эта винтовочка, видимо, у кого-то тайно сохранилась…
— Может, в Караульном?..
— Караульное я проверял. Там заядло охотились председатель Манаев, бригадир Клепиков и Тимофей Слабуха, работавший в ту пору токарем в колхозной мехмастерской.
— Какое у них оружие было?
— У первых двух — зарегистрированные новенькие двустволки двенадцатого калибра, а у Слабухи — перевязанная проволокой одностволка образца тысяча девятьсот затертого года. Но Тимофей Григорьевич хвалился, что никогда из нее не мажет. Долго мы с ним о житье-бытье говорили. В ружьях разбирается. Даже ремонтирует чужие, а свое содержит как попало.
— Кто из них лосей стрелял?
— Манаев с Клепиковым и друзья, приезжавшие к нему из райцентра и из Новосибирска.
— А Слабуха?..
— Нет, жаловался, что ни разу в жизни не добился лицензии на отстрел лося. Поэтому охотится только на зайцев, уток да на боровую дичь. Свежей зайчатиной меня угощал. Сильно постарел Тимофей Григорьич за последние годы. Признаться, совсем не узнал его в понятых. Да и он меня — тоже.
— О немецкой винтовке разговаривал с ним? — спросил Бирюков.
— Как же! Из такой винтовочки Слабуха стрелял на войне. Рассказывал, когда прорывались из окружения, в основном на трофейном оружии и выезжали. Говорил, дескать, прикладистая винтовка у немцев была, точная в стрельбе. Но наша отечественная трехлинейка надежнее.
Следователь усмехнулся:
— Патриот. Наши микрокалькуляторы — самые большие в мире.
— Не подначивай, Петя. Рассказываю, как было… — Голубев помолчал. — Манаев с Клепиковым по возрасту в войне не участвовали и о немецком оружии представления не имеют.
Бирюков посмотрел на Лимакина:
— Как в Караульном прошли похороны Водорьяпова… или Водопьянова? Не поймешь, какой фамилией его теперь называть.
— Звонил мне после обеда участковый, — ответил следователь. — Приезжих на похоронах не было. Народу собралось мало — люди заняты покосом. Манаев явился подвыпивши, всплакнул. Он теперь часто плачет. Мужики, копавшие могилу, в числе которых был и Тимофей Слабуха, посокрушались между собой, что, мол, традиционные поминки в колхозной столовой пройдут «на сухую». Изольда, кинув в могилу горсточку земли, сразу ушла с кладбища, не дожидаясь конца церемонии. Виталий Ложников вообще не был на похоронах, хотя в селе его сегодня видели.
— Что ж он не проводил напарника в последний путь?
— Сам об этом думаю…
Разговор затянулся. Наступил уже восьмой час вечера, когда на столе Бирюкова зазвонил телефон. Антон говорил недолго, точнее — больше слушал. Пообещав вскоре приехать, резко бросил телефонную трубку на аппарат:
— Изольда Аксенова повесилась…
Возле Дома культуры участковый Ягодин в окружении пожилых женщин беседовал с подростками, сидевшими у входа на широкой скамейке. Подкатил оперативный УАЗ, и участники следственно-оперативной группы во главе с Антоном Бирюковым выбрались из машины. Участковый тревожно стал рассказывать.
…Около семи вечера сельские подростки, игравшие в оркестре, пришли в Дом культуры на очередную репетицию. Ключи от комнаты, где обычно репетировали, находились у директорши. Ребята постучали в ее дверь. Ответа не дождались, хотя и видели, как Изольда, одетая в длинное черное платье и с черной косынкой на голове, входила в Дом культуры. Послонявшись по пустующему зданию, вновь начали стучать в комнату Аксеновой — опять никакого ответа. Заглянули в замочную скважину — там изнутри торчал ключ. Тогда решили посмотреть с улицы в прикрытое шторой окно, и через небольшую щелку им показалось, будто директорша сидит на полу в какой-то неестественной позе. Посоветовавшись, пошли к участковому. Ягодин в присутствии понятых ломиком открыл дверь комнаты и увидел, что Аксенова повесилась на длинном шелковом поясе, укрепленном под потолком за крюк, на котором держится люстра. Сразу побежал в колхозную контору и стал дозваниваться до районной прокуратуры.
— Пригласи понятых и пойдем разбираться, — выслушав участкового, сказал Бирюков.
Вместе с женщинами-понятыми оперативники, войдя в Дом культуры, миновали просторный вестибюль, затем небольшой коридорчик и остановились у приоткрытой двери. Шедший впереди всех Антон заглянул в комнату. Свисающие с оконного карниза плотные голубые шторы создавали полумрак. Бирюков подошел к окну и осторожно раздвинул шторы. Комната озарилась светом предзакатного солнца. Первое, что бросилось Антону в глаза — перехваченная петлей тонкая шея Аксеновой. Показалось, будто Изольда стоит на коленях. Только приглядевшись, Антон заметил, что колени не достают до пола всего два-три сантиметра.
