Книга Гамбит Маккабрея - Кирил Бонфильоли

— Это запах копченой рыбы приводит тебе на ум данный зоологический анклав, — ответил я в надежде, что Джок меня услышит и помучается. Немного погодя, насытившись кеджери и крепким сладким кофе, я ощутил в себе довольно смелости, дабы вновь поднять вопрос о Педагогическом колледже для юных дам. С упором на то, что никакое обещание, выжатое из меня под воздействием натуральных блондинок, английским судом не принимается. Короче говоря, я никуда не еду.

— Послушай, — втолковывал я голосом разума. — Все эти дрянные второсортные обноски дзюдо и карате, которым обучают глупеньких дурочек в вечерней школе, — просто мусор. Женщины полагают, что добиваются каких-то результатов, потому что, пока они принимают абсурдные позы кунг-фу, размахивая пухленькими ручонками на еще более абсурдный манер и издавая гораздо более абсурдные вопли своими ротиками, хорошо оплачиваемый инструктор ведь не подходит к ним и не лупит с левой им в живот, а правой, по старинке, — в губную помаду, правда? Хотя готов спорить, именно этого ему часто и хочется. Но его сдерживают джентльменские инстинкты, каковые гласят: не бей даму в уязвимые места, кои у дам уязвимы все. Лично я никогда этих предубеждений не понимал, ибо я не прирожденный англичанин, но они тем не менее существуют… Любой обычный насильник или грабитель, — продолжал я, — подобных терзаний не испытывает. Он не станет вежливо дожидаться, пока дама примется махать ему руками угрожающим образом, и его не повергнут в смятение восточные кличи, которые она будет издавать. Он просто делает шаг вперед и прописывает объекту своего желанья пятерней в грызло — невзирая на ценный фаянс, размещенный там стоматологом, — за чем следует сходный удар чуть ниже ее, вот те крест, живого бюстгальтера. Никогда не подводит. (Полицейским женщинам, разумеется, известен трюк-другой; это означает, что они остаются в сознании, может, секунд на тридцать дольше, а в больнице проводят лишние тридцать дней.) …Мой же совет, — назидательно продолжал я, — любой женщине, подвергшейся нападению насильника или грабителя, будет таков. В случае с насильником: незамедлительно ложитесь на спину, задирайте пятки в воздух и кричите: «Бери меня, бери меня, я тебя хочу». Это обескураживает почти всех насильников, особенно если даме под вопросом случится быть такой дамой, на которую лишь насильник взглянет дважды. Если же он упорствует в достижении поставленной цели и подобная простенькая увертка его не смущает, большого вреда нет: лежите вполне спокойно и пытайтесь получить удовольствие. Выбор сравнительно прост: краткое и, быть может, не совсем неприятное вторжение в вашу физическую приватность — или болезненные увечья, вызывающие потерю привлекательной внешности и, вполне возможно, самой жизни. Кто, в конце концов, станет плакать по отрезанному ломтю, а? В любом случае ни при каких обстоятельствах не способствуйте задержанию насильника, ибо его адвокат непременно убедит многих присяжных, что вы его сами спровоцировали, и суд окажется намного болезненнее акта насилия… В случае с грабителем — немедленно вручите ему свой ридикюль — ибо вы едва ли настолько глупы, чтобы носить в нем что-либо поистине ценное, — сбрасывайте туфли и бегите. Бегите как вихрь, вопя при этом во весь голос. Вопите сиреной, паровым свистком — подобные субчики питают неприязнь к любому шуму, когда практикуют избранное ими ремесло. Мои пожизненные штудии искусства войны научили меня, что бегство — определенно самый рентабельный способ ведения боевых действий. Дает победу в очень немногих битвах, но сильно экономит войска. Спроси любого итальянского генерала, если сумеешь поймать его без сеточки для волос у него на голове. Или разумеется, если вообще сумеешь его поймать.

Изложив эти немногие и со вкусом подобранные соображения, я потянулся к копченой селедке жестом лектора, желающего отпить глоток воды.

— Чарли, — мягко произнесла Иоанна, — наш Колледж вообще-то не очень походит на вечерние классы по дзюдо. Ты сам поймешь, когда туда приедешь.

— Но, дорогая моя, неужели я только что не растолковал тебе с крайней недвусмысленностью, что я не поеду ни в какой твой гадкий Колледж? Должен ли я повторить это еще раз? Я не поеду ни в какой Колледж.

В тот же вечер по пути в Колледж я остановился в Сент-Олбансе испить пива и приобрести пару плоских полубутылей скотча на тот случай, если Колледж окажется непьющим. Кроме того, я позвонил Блюхеру — после фиаско с покушением он уступил, признав, что, быть может, «безопаснее» предоставить мне номер и «процедуру» для связи с ним в чрезвычайном случае. Я набрал выученные наизусть цифры, дал телефону прозвонить предписанные двенадцать раз, повесил трубку, отсчитал тридцать секунд и набрал снова. Немедленно ответил теплый голос, сообщив мне, что я попал в «Лавку отечественных и колониальных товаров» — вполне вероятная крыша, надо заметить.

— Пазалюста, мозно мне Папоцьку? — вопросил я, давясь этой детской белибердой. — Мамоньке оцень плёхо.

— Ой батюшки, вот жалость-то какая. Ты далеко?

Я продиктовал ей номер телефона-автомата; повесил трубку; закурил. Снаружи будки маячила жирная ведьма — зыркала на меня и тыкала пальцем в наручные часы. Я плевать на нее хотел. Она постучала в стекло, продемонстрировав мне горсть медяков и что-то безмолвно изрыгая ртом. Я с вожделением вперся взором в деньги и начал расстегивать пальто. Она убралась прочь. Зазвонил телефон.

— Халло, — произнес голос Блюхера. — Это Папочка. Кто здесь?

— Это Вилли, — процедил я, стиснув зубы.

— О, привет, Вилли. Вы на безопасном телефоне?

— Ох, да христаради. Послушайте, я еду в какой-то Педагогический колледж, он называется Блямкли-Лог, как ни трудно в это поверить. Это возле…

— Я знаю, возле чего он. Скажите-ка, а как называется эта приблуда, которую вы, британцы, нацепляете, когда играете в крикет?

— Не понимаю. Мы много чего нацепляем, когда играем в крикет.

— Та штука, которую вы носите под штанами, чтоб как бы прикрыть фамильные драгоценности, понимаете?

— Вы про гульфик, я полагаю? Но какого дьявола…

Не знай я его как человека, начисто лишенного чувства юмора, я бы предположил, что он так развлекается.

— В Сент-Олбансе есть спортивная лавка?

— Не могу сказать. Но если и есть, она в это вечернее время уже наверняка закрыта.

— Блин, тогда круто. Ну что ж, удачи, Вилли. Держите связь.

Он повесил трубку. Я отъехал, неистово размышляя. В груди моей кипело множество эмоций, однако веселья среди них не наблюдалось.

11 Маккабрей несколько берется за палку и исключает фразу «слабый пол» из своего лексикона

Читал, пока мне сон не смежил вежды,

«Легенду Женщин Добрых» — давний труд,

Он пелся утренней звездою из надежды.

Что ее ноты вниз дойдут

«Греза о Прекрасных Женщинах»

БЛЯМКЛИ-ЛОГ, НЕСМОТРЯ НА своё несообразное имя, оказался постройкой горделивой,[67]насколько я мог разобрать в сумерках. Пока я рулил по горделивой дорожке, чрезмерное количество горделивых прожекторов заливало как ее, так и меня сиянием, почитай, в полмиллиона ватт. У подножия горделивых ступеней меня встретила коренастая девица в бриджах.