Книга Смерть особого назначения - Виталий Романов

– Сэр!!! – вскричал офицер наблюдения, перебивая Валерия Борисова. Это была неслыханная дерзость, которую адмирал мог простить только в случае очень важных новостей. – Сэр! Вижу корабль!!! Корабль, вышедший из Угольного Мешка! Сэр, наш корабль! Это «Фантом»!!!

«Фантом»! «Фантом»!» – прошелестело по залу. Все бросились вперед, к мониторам, так, словно любой неподготовленный человек мог в маленькой точке опознать разведывательный корабль, возвращавшийся из логова врага.

Оранжевая луна над Савангом стала невыносимо горячей. Она колола Уула длинными иглами – совсем так же, как ранее это делал фрин по имени Мадэн. Она причиняла медленно агонизировавшему дроглу жуткую боль, и не существовало никакого способа остановить пытку – только упасть в черную жижу под ногами, втянуть ее в легкие и...

Спецназовцы, тащившие гномика-проводника на ремнях, словно какое-то домашнее животное, не позволяли сделать такую попытку. Уул с радостью упал бы лицом в грязь и стал частью древнего болота, только не было возможности обмануть врагов. Мадэн уже не раз повторил пленнику, что тот умрет не раньше, чем выведет карательный отряд к месту, где скрываются люди, вернувшиеся на Саванг ради «Вулканов».

И все-таки дрогл сумел перехитрить ненавистного врага – пусть не до конца, не так, как хотелось, но Уул сделал все возможное, чтобы карательный отряд заблудился в гнилых топях, потратил лишние силы, вышел к нужному месту с большим опозданием, уже во мраке ночи, когда оранжевая луна повисла в тучах над негостеприимной планетой.

С самого начала, едва только покинули территорию военной базы, захваченной фринами, дрогл повел врагов неверной дорогой. Он знал кратчайший путь к тому месту, где находились люди. После пыток Мадэна будто какие-то каналы открылись внутри несчастного пленника, и Уул чувствовал союзников некой горячей пульсирующей точкой в лабиринте болот. При желании, напрягая силы, он мог «детализировать» любого из людей – тогда горячий костер, где находились друзья, распадался на отдельные комочки, в каждом из которых пылала ненависть к фринам – почти такая же, какая была у самого Уула.

Конечно, люди не умели чувствовать так, как дроглы, – их эмоции всегда выглядели блеклыми, более скупыми и рациональными, не такими горячими, но зато ненависть удавалась людям особенно хорошо. Когда они сильно ненавидели, то становились почти такими же, как дроглы...

Фрины, которые тащили Уула на ремнях, были совсем другими. Они сильно отличались от людей и еще больше – от дроглов. Какие-то холодные и безразлично-равнодушные ко всему, они умели испытывать лишь несколько базовых эмоций, причем размыто, неконтрастно, зато хорошо научились вызывать сильные эмоции у других. У пленников...

Пока яд паука кызэ не уничтожил волеразум, Уул успел просканировать сознание Мадэна. Это отняло невероятно много сил, зато ненависть к фрину стала еще ярче. Она помогала справляться с жуткой болью даже тогда, когда яд кызэ добрался до главных душемыслительных центров, омертвление которых должно было сделать дрогла послушной игрушкой в руках чужаков.

Уул сумел «прочесть» в памяти командира фринов много такого, что усилило его ненависть, отодвинуло страдания на второй план. Пленник будто своими глазами увидел, как на полигоне Моранво спецназовцы Мадэна издевались над сородичами Уула – травили ядом кызэ, с помощью длинных игл заставляли их превращаться в визжащие сгустки боли. Сгустки боли, готовые на все – лишь бы прекратить чудовищную пытку, остановить ее любой ценой, пусть даже ценой несуществования, к которому не мог быть равнодушен ни один из дроглов.

Уул разглядел и то, как изощренно спецназовцы расправлялись с людьми. Фрины долго и старательно готовились ко второй войне, изучая психику врагов, изучая строение тела и физиологию, тщательно подбирая «инструменты», с помощью которых человека можно превратить в воющее животное, готовое лизать башмак господина.

Дрогл понимал, что яд кызэ убьет его – чуть раньше или чуть позже сожжет разум, уничтожит волю, заставит говорить врагам правду, и только правду. Но до тех пор, пока ненависть не умерла в жадном пламени, Уул прокладывал неверный маршрут через гнилые топи – в сторону от того места, где упала тяжелая «птица» людей. В сторону, изматывая фринов...

План удалось реализовать только отчасти. Как выяснилось со временем, Мадэн не надеялся только на проводника, а потому запустил в небо несколько систем «механическое око», которые сопровождали карательный отряд во время движения. Уул не смог разобраться, что за физические механизмы лежат в основе летающих шаров врага, – в голове Мадэна не было нужных технических картин. Дрогл понял только, что это нечто связанное с тяготением, в отличие от звездных кораблей людей и фринов, которые для движения использовали химический распад топлива.

Впрочем, полного сходства между звездными судами людей и фринов не было – они отличались формой и способами управления. Ориентация в пространстве строилась на разных принципах: люди применяли электромагнитные возмущения, а фрины – слабые волны тяжести.

Скорее всего, какая-то похожая технология использовалась врагами и для запуска в небо Саванга легких шаров, на которых были установлены камеры слежения.

...Так или иначе, но сигналы «механического ока» сделали свое дело: Мадэн, получивший информацию «с воздуха», вдруг развернулся. Его зеленое лицо странно перекосилось, и дрогл почувствовал стремление убивать. Впрочем, Уула это уже не испугало.

– Чьонд! – ругнулся фрин, не постеснявшись использовать имя темного бога. Мадэн схватил провожатого за грудки, приподнял, встряхнул. – Негодяй! Ты обманул меня! Ты водишь нас по болоту кругами!!!

Оранжевая луна иглами пронзала легкие так сильно, что дрогл почти не мог дышать и не мог думать. Однако яд паука еще не уничтожил ненависть, неравный поединок продолжался.

Пленник слабо качнул головой, уши его печально дрогнули.

– Гнилая топь... – прошептал Уул. – Мы должны были обойти гнилую топь. Я чувствовал ее. Нельзя. Иначе твои солдаты могли остаться в ней...

Мадэн разжал пальцы, и маленькое тельце упало на кусочек сухой земли. Дрогл уже не мог подняться на ноги самостоятельно – так и остался лежать, раскинув руки, глядя в небо неподвижными глазами.

– Странно, – пробормотал лидер отряда фринов и в замешательстве посмотрел на своих солдат. – Дрогл, в жилах которого яд кызэ, не способен обманывать. А этот, кажется, лжет...

– Надо повторить допрос, – предложил один из «телохранителей» Уула.

Мадэн помедлил, размышляя, потом лицо его исказила уродливая гримаса. Он достал из заплечной сумки металлическую коробку.

И вновь черный паук припал к телу пленника, только в этот раз Уул не закричал – мешали иглы в легких. Они вдруг стали не обжигающими, а ледяными – насколько холодными, что втянуть воздух Саванга уже не удавалось.

– Где люди? Говори! Где они? Говори! Как до них добраться?! Говори!

Чужой голос входил в сознание, заполнял его, затапливал собой сожженное нутро, в котором теперь не осталось ни воли, ни ненависти, ни самой личности агонизировавшего Уула.