Книга Путь феникса - Вадим Проскурин

— Помнится, ты говорил, что один орк дотронулся до этого поля и стал плоским, а ты это видел своими глазами. Повтори эту историю еще раз, но не так, как тогда, а нормальными словами, без закосов под дурачка.

— Да я и тогда нормально все рассказал, — сказал Серый Суслик. — Что видел, то и рассказал. Был у меня ученик, Звезда Свиней его звали, хороший следопыт был, лучше, чем Два Воробья, но слишком отчаянный. В тот раз он захотел сквозь пелену пройти, навалился всей силой, она аж прогибаться стала. Пыжился, пыжился, ничего не получалось, я ему говорю: «Пойдем отсюда», а он говорит: «Сейчас попробую с разбегу, если не получится, то пойдем». Ну и попробовал.

— И как? — спросил Питер. — Пробил поле?

— Что-то вроде того, — кивнул Серый Суслик. — Не то чтобы пробил, скорее, провалился внутрь, прямо в толщу пелены. Опутало его и сдавило со страшной силой, он весь плоский стал, как будто на земле нарисованный. А потом выбросило его наружу, кровища так и брызнула, все вокруг залило. А тело так и осталось плоским, я потом его в рулон скатал, к седлу приторочил, так и привез в загон. В пищу оно не годилось.

— Что-то не пойму, — сказал Питер. — Ты говоришь, тело плоским стало. А кости как?

— Кости в мелкую труху размололо, — пояснил Серый Суслик. — Жуткое давление там было. Чудовищное.

Питер нервно передернул плечами. Вгляделся в мутное марево силового поля, и ему померещилось, что там, внутри, угадывается какая-то оформленная структура.

— Так, говоришь, к этому мареву можно вплотную подойти и ничего не будет? — спросил Питер.

— Я так не говорил, — сказал Серый Суслик. — Я к нему вплотную подходить не собираюсь, мне и здесь страшно.

— Что тебе страшно — я уже понял, — сказал Питер. — Странное ты существо, Суслик. На высокорожденного руку поднимать было не страшно, а теперь страшно.

— Тогда я с жизнью уже попрощался, — сказал Серый Суслик.

Его голос звучал так, как будто Питер не знает всем известных вещей, и Серому Суслику даже как-то неловко объяснять их уважаемому человеку.

Питер не стал комментировать заявление полукровки, а пошел вперед.

— Святой отец! — донесся сзади крик Хайрама. — Куда вы, святой отец?

Питер махнул рукой, дескать, заткнись, я знаю, что делаю. Сделал еще три шага и почувствовал в воздухе какое-то неясное… нет, не дуновение и не запах, а что-то другое. Похожее ощущение бывает перед грозой, но не такое.

Питеру стало страшно. Умом он понимал, что большой опасности нет, что этот самый Звезда Свиней стал плоским не сразу, не от первого прикосновения к границе поля, что до этого он долбился в эту границу руками и ногами со всей дури, и ничего с ним не случилось, пока с разбегу не попробовал. Но одно дело понимать умом, и другое — чувствовать сердцем. Сердце Питера упорно не желало верить в то, что здесь безопасно. Оно билось быстрее, чем обычно, раза в полтора примерно быстрее. Помолиться, что ли, или помедитировать…

— Эй, Суслик! — позвал Питер. — Ты видел, что там внутри?

— Видел, — ответил Серый Суслик. — Там внутри балаган большой. Это, наверное, и есть дворец Каэссара.

Питер рассмеялся. Признав свое происхождение, Серый Суслик избавился от дурацкой манеры общения, но не от невежества. Балаган… Ну да, для дикого орка балаган пастуха Стентона — самое грандиозное и прекрасное сооружение во всей вселенной. Видел бы он дворцы Барнард-сити…

Однако дворец Каэссара больше походил на балаган пастуха орков, чем на нормальный дворец. Квадратное двухэтажное здание, сторона квадрата — шагнов пятнадцать-двадцать, рядом какой-то сарай, и все. Особенности архитектуры сквозь марево не разглядеть, но похоже, что архитектура предельно функциональная, без всяких украшений, как будто этот дом принадлежал не величайшему вождю второй эпохи, а обыкновенному простолюдину. Может, архивы врут? Нет, это исключено. Во вторую эпоху простолюдинам жилось куда вольготнее, чем сейчас, но окружать свои дома силовыми полями было дозволено только величайшим из великих. И кому могло понадобиться подвергать дом простолюдина такому обстрелу? За сегодняшний день Питер насчитал не меньше пятидесяти воронок от бластера, и сколько он еще не заметил…

Питер потряс головой, отгоняя никчемные мысли. Мысли — это хорошо, но не следует забывать и о делах. Если все пойдет по плану, еще до заката он рассмотрит дворец Каэссара во всех подробностях. А если снять поле не удастся — кого будет интересовать, как выглядит этот дворец?

— Суслик! — позвал Питер. — Иди сюда!

Серый Суслик приблизился. Он шел медленно и опасливо, замирая на миг перед каждым очередным шагом.

— Иди ближе, не бойся! — сказал Питер. — Поздно уже бояться. Помнишь, ты про форсунки говорил? Ну, про пеньки изогнутые. Где они?

— У самой границы марева, — ответил Серый Суслик. — Надо вплотную подойти, а то их в траве не видно.

— Так подойди, — сказал Питер. — Хотя нет, погоди… Кто у нас самый бесполезный в экспедиции… Эй, Хайрам! Озадачь полубосса, пусть приведет ко мне того орчонка, который на нас эльфов навел! И побыстрее!

Серый Суслик вздрогнул и сказал:

— Два Воробья — мой ученик. Он мне как сын.

— Мне нет дела до ваших отношений, — сказал Питер. — И вообще… Я простил твои преступления, но это не значит, что мы с тобой теперь друзья.

— Отец высокорожденных, вы поклялись… — начал говорить Серый Суслик, но Питер его тут же перебил.

— Я чту клятву, даную богам, — сказал Питер. — Но про орчонка в этой клятве не было ни слова. Не забывай, Суслик, здесь командую я. До тех пор, пока экспедиция не закончится, я решаю, что кому делать. И не забывай, что ты поклялся беспрекословно подчиняться мне. До конца экспедиции ты мой раб.

— В вашей клятве говорилось не «раб», а «рыцарь», — сказал Серый Суслик.

Питер рассмеялся и сказал:

— Это одно и то же.

Тем временем Топорище Пополам привел орчонка. Мальчишка был сильно напуган, аж весь трясся от страха.

— Ко мне, бегом! — приказал ему Питер. — Идешь к границе марева, ищешь в траве такой пенек… Суслик, объясни ему, что искать.

— Лучше я сам поищу, — сказал Серый Суслик.

Рука Питера сама потянулась к мечу. Питер глубоко вдохнул, медленно выдохнул и сказал:

— Ты не понимаешь моих слов. Еще раз повторяю: я и только я решаю, кому что делать. Еще раз не подчинишься — отдам тебя Шону.

— А почему вы меня сразу не отдали Шону? — огрызнулся Серый Суслик. — Я вам нужен зачем-то. А раз я вам нужен…

— Эй, Шон! — крикнул Питер.

Серый Суслик вздрогнул и как-то весь сгорбился.

— Что, святой отец? — отозвался Шон.

Питер ничего не отвечал, он пристально смотрел на Серого Суслика и молчал.