Книга Инструктор. Глубина падения - Андрей Воронин

– Я домой возвращаться боюсь. И за Митю боюсь, – проговорила Грановская. – Если они за эту папку деда убили, то что им мальчишка… И я тоже…

Митя, которому о смерти деда решили не говорить, уже спал. И теперь у них было время обдумать, как жить дальше. Забродов, взглянув на Грановскую, спросил:

– Вы, наверное, устали? Может, приляжете?

– Нет, – покачала головой Ева. – Спать я совсем не смогу. Теперь как узнаешь, где дед папку спрятал… Я вот что думаю… Если вы меня подстрахуете, я сейчас пойду к нему, поищу. А вдруг мне повезет.

– Погодите, – остановил ее Забродов, собираясь с мыслями. Он понимал: если сейчас достать папку, нужно будет сразу разбираться в тех бумагах. А он хотел сначала сам их внимательно посмотреть, хотя Ева Грановская производила впечатление вполне адекватной и умной женщины.

Тем временем Ева опять попыталась дозвониться до своей подруги, и вновь безуспешно.

И вдруг она нервно дернулась и, схватив пульт, буквально застыла перед экраном тихо работавшего все это время телевизора. Она сделала звук громче, и Забродов, взглянув на экран, узнал на фотографии ту самую редакторшу «Сноба» Марию Паршину.

– Жена известного бизнесмена, владельца крупнейшей в России авиакомпании «Серебряные крылья» Мария Паршина обвиняется в организации убийства гражданки Германии Маргариты Крафт, – бесстрастно вещал диктор. – Тело гражданки Германии Маргариты Крафт было найдено в снятой ею московской квартире. По нашим сведениям, убийство было совершено на почве ревности.

– Маша… – прошептала Ева. – Этого не может быть… Она не могла убить. Не могла…

– Но ведь и не сказали, что она убила. Сказали, что она организовала убийство, – уточнил Забродов.

– Ну да… и организовать она не могла. Я-то знаю. Плевать ей было на Паршина. У нее был совсем другой мужчина… – в задумчивости произнесла Грановская. – Она бы только рада была, если бы Паршин ей изменил.

– Не понял… – сказал Забродов.

– Да что здесь непонятного? – удивилась Грановская. – Все проще простого. Он ей изменяет, она подает на развод и получает две трети совместно нажитого имущества. Плюс он на нее дом их переписал, машину… У них контракт так составлен, – поспешила пояснить она. – В случае измены одного из супругов другому достаются две трети.

– Но когда госпожа Паршина приходила брать у меня интервью для своего журнала, мне показалось, она любит своего мужа. Книгу у меня для него хотела выцыганить…

– Книгу?.. – в задумчивости пробормотала Грановская. – Для Паршина? Не смешите меня. Книгу она для другого человека хотела…

– То есть у нее самой есть кто-то? – уточнил Забродов.

– Это сейчас неважно, – сказала Грановская и попросила: – Может, у вас есть знакомый адвокат? Я заплачу. Я очень хорошо ему заплачу. Но Маше нельзя сейчас в тюрьму. Ей никак нельзя в тюрьму.

– Хорошо, – кивнул Забродов. – Вы только так не волнуйтесь. Мы найдем ей хорошего адвоката.

– Да. Но ее сейчас нужно как-то вытащить оттуда. Ей никак нельзя в тюрьму.

– Она что, больна? – спросил Забродов. – Ведь адвокату придется все рассказать.

– Да, я вам доверяю, – кивнула Грановская и, чуть понизив голос, добавила: – Она беременна.

– Не от Паршина… – продолжил Забродов.

Грановская кивнула и вздохнула:

– Теперь вы понимаете, почему она не могла убить эту, как ее там, Крафт. Ей было выгодно, чтобы у Паршина была любовница. Чтобы все узнали о его измене и они успели развестись, пока не стало известно о ее беременности.

– Да. Действительно, все это более чем странно…

– В общем, вы утром позвоните своему адвокату, и мы займемся спасением Маши, – решительно проговорила Грановская.

Илларион Забродов понял, что имеет дело с сильной женщиной.

– Да. Так я хотела пойти поискать папку, – вспомнила Грановская. – Мне почему-то кажется, что там кроется какая-то очень важная тайна и, возможно, разгадка всех последних событий.

Когда Грановская решительно встала из-за стола, Забродов понял, что тянуть больше нет смысла, и остановил ее:

– Простите, Ева, я должен был сразу сказать. Но я не хотел вас подставлять.

– Не поняла… – проговорила Грановская. – В каком смысле подставлять?..

– Папка у меня.

– У вас?! – удивилась Грановская, опять присаживаясь за стол.

– Да, Дмитрий Палыч отдал мне ее на хранение.

– Вы смотрели, что там?

– Нет. Сейчас вместе посмотрим, – сказал Забродов и попросил: – Подождите меня здесь. Я сейчас вернусь.

– Да, конечно, – кивнула, волнуясь, Грановская.

Забродов вышел и через несколько минут вернулся с синей папкой.

– Берите смотрите, – сказал он, отодвигая вино и бутерброды. – А я сварю кофе.

– Да, нам сейчас кофе поможет, – сказала Грановская, открывая папку и вынимая оттуда бумаги.

– Ну что? – спросил Забродов, разливая кофе. – Что там за ценные документы?

– Ничего не понимаю… – пожала плечами Грановская. – Счета какие-то. Листки из блокнота с какими-то цифрами. И вот фотография…

Забродов взял небольшое черно-белое фото, на котором трое молодых парней в камуфляже, улыбаясь, позировали на фоне небольшого самолета, на котором латинскими буквами было выведено DRAKON.

– Вы знаете кого-то из этих парней? – спросил Забродов.

– Вроде нет… – покачала головой Грановская, еще раз взяв в руки фото.

– Здесь с другой стороны надпись, – заметил Забродов. – 2000 год, июнь. Вы не помните, что было в это время?

– У нас Митя родился, – улыбнувшись, сказала Грановская. – А Грановский даже не смог приехать забрать из роддома. Они с Паршиным тогда только начинали свое дело. У них какой-то очень важный контракт был. А потом они неделю пили, денег много у них появилось.

– Понятно, – кивнул Забродов, изучая бумажки со счетами.

– Что там? – спросила Грановская, все еще рассматривая фотографию.

– Счета. И, судя по суммам, их самолеты должны были перевозить особо ценные грузы. На обычных пассажирских и грузоперевозках столько не заработаешь.

– Ну, как я поняла, их самолеты иногда выполняли какие-то спецрейсы. За это хорошо платили… – проговорила Грановская и вновь впала в задумчивость.

– Так, может, здесь на фотографии и есть участники одного из спецрейсов? – высказал предположение Забродов, продолжая внимательно изучать лежащие в папке бумаги.

– Быть может… Быть может… – повторила Грановская, как будто что-то вспоминая.

– А вот на одной страничке из блокнота как будто какие-то имена или фамилии, – сказал Забродов и прочитал: – Ворялток, Вокирич и Нитим.