Книга Фронтир. Пропавшие без вести - Константин Калбазов

– Понял.

– Вот и молодец. Взял топор и пошел рубить ветки. А ты чего смотришь, бери пилу, не видишь, наш возница уже вернулся, а бабы готовы порвать на фашистский флаг за медленную работу.

– Ты чего завелся, Сергей? – удивился Алексей.

– Да задолбался батрачить. Мы без труда можем срубить себе избушку и перезимовать в ней. Я здесь видел соболей, и много, кстати. Вон, чтобы не потерять собак, приходится их держать на привязи. С местными пинками договориться – без проблем. Подкинем вождю этот немудреный огнестрел, так он нам легко позволит жить здесь в свое удовольствие. Так что за осень и зиму сможем набить предостаточно пушнины.

– Сереж, ну ты же понимаешь, что промыслом нам много не заработать.

– А тут мы вовсе задаром горбатимся, а так бы на себя работали. – Разумеется, говорили они по-русски, незачем Кафкам знать, о чем именно думают их работники.

– Сергей, вот скажи, ты много зарабатывал охотой?

– На жизнь хватало.

– Понимаю. Но я не хочу всю жизнь прожить в тайге.

– Здесь это называется чаща.

– А мне без разницы. Я и сам этого не хочу, и тебе не позволю. А для начала нам нужно хотя бы понять, куда мы попали, изучить язык и письменность.

– Леш, я, конечно, понимаю, в книжках, что я читал, попавшие в нашу ситуацию сразу показывают всем кузькину мать и ставят все с ног на голову. Но ты спустись на грешную землю. Я охотник-промысловик, в потрясатели мира не гожусь, да и не хочу я этого.

– Глобус.

– Что глобус?

– Если спускаться, то на Глобус. Забыл? Именно так местные называют свою планету, а Земля осталась непонятно где.

У местных очень даже имелось такое обозначение суши, как земля, но вот свой шарик они именовали Глобусом, по названию макета планеты. Вообще-то звучало это несколько иначе, на каком-то древнем и уже мертвом языке, аналоге земной латыни – Аглаулибарти, язык сломаешь, так что лучше уж Глобус.

– Да что ты меня путаешь! Глобус, Земля… какая разница. Тут все одинаковое, и я так думаю, что это все та же планета, только параллельные миры, – отмахнулся Сергей.

– Может, и так, но, как у нас говорят, со своим кадилом в чужую церковь не ходят. И потом, тайгу ты вполне по-местному чащей называешь, так что изволь. А что касается дальнейшего жития, то попомни мои слова, ты на пушном промысле не так чтобы и много заработаешь. У тебя есть отличные собаки, что дает неоспоримое преимущество перед другими, у тебя есть великолепное оружие, какого нет ни у кого, тут об оптике и слыхом не слыхивали. Ты превосходный стрелок, каких еще поискать. Но скажи, а сколько будет стоить в местных условиях изготовить боеприпасы к нашим карабинам? Ведь с ними все не слава богу. Проблема как с пулями, так и с гильзами. Ну, может, по второму кругу можно будет использовать наши гильзы, но тогда капсюля нужны другие, местные слишком героических пропорций. Сколько будет стоить изготовление эксклюзивных капсюлей и пуль?

– Пули можно и свинцовые лить, а оружие потом пристрелять.

– Согласен, но вопрос с капсюлями или гильзами остается открытым. С мелкашкой тоже все не слава богу. Опять эксклюзивная гильза с кольцевым воспламенением, хотя и простенькая свинцовая пулька. Ну и сколько ты заработаешь, при такой эксклюзивности боеприпасов? Или ты согласен сменить арсенал на местный? Вижу, что желанием не горишь.

– А ты что предлагаешь?

– Не горячиться. Собирать информацию. В одном ты прав, скорее всего этой зимой придется заниматься пушным промыслом, а дальше видно будет. Сейчас нам не помешает хоть какая-то копейка, то есть крона[5]. А потом сориентируемся.

Вообще-то слушать, как рассуждает бывший системный администратор коммерческого банка, было несколько смешно, хотя Сергей и старался всячески сдерживаться. Вот так вот. Тут все тупые, а я сейчас как всем покажу и научу уму-разуму. С другой стороны, нужно обождать и посмотреть, а вдруг и вправду покажет и научит.

Ведь может же быть так, что они, представители куда более развитого в технологическом плане общества, сумеют раньше рассмотреть то, на что не обратят внимания местные. Тут все дело в случае и в нестандартном для местных взгляде на обычные в общем-то вещи.

Да взять хотя бы их оружие. Ведь на сегодняшний день равных этим образцам нет. Достаточно найти грамотного инженера, который сможет эти изделия тщательно измерить и перенести на чертежи, и можно поднять солидный куш. А вдогонку и прицелы запустить. По всему получается, что есть шанс хорошо навариться. А если тут тоже существуют патенты, то есть возможность снимать сливки и дальше.

Все это может быть, да только не больно-то верится. Те же чертежи – это, конечно, хорошо. Но какая используется марка стали? По какой технологии, с помощью каких станков изготавливаются те или иные детали? И еще бог весть сколько тонкостей, о которых они и понятия не имеют. Вон китайцы, «калашникова» скопировали, но их автомат с русским не идет ни в какое сравнение. Словом, просто только кошки родятся. Но прав Алексей в одном. Пушным промыслом всегда заняться можно, и для того, чтобы жить в чаще, ни много имущества, ни много ума не нужно. Да, Сергея такая жизнь устраивает, но вот Алексею она не по нраву, а он для Варакина единственное, что связывает с прошлым. Дорог он стал ему очень. Ладно, значит, сейчас пока живем и готовимся к тому, что пальму первенства опять подхватит Алексей.

Для целей, стоящих сейчас перед Сергеем и Алексеем, семья Кафка подходила практически идеально. Все дети были грамотными, в определенной степени, конечно, и девушки взялись обучать гостей начальному курсу. Кстати, старшенькая, Сарка, которой стукнуло уже шестнадцать, весьма рьяно принялась за Алексея, сбагрив Сергея на сестрицу.

Варакин сильно подозревал, что Сарке уж больно замуж невтерпеж, а с женихами в округе как бы не очень разгуляешься. Алексей же вполне подходил по всем статьям – не стар, отец к нему благосклонен, работящ и, главное, голытьба, кроме винтовки, ничего своего нет. Этот не только мужем будет, но еще и опорой для нового хутора, возникающего на пустом месте, где руки ох как нужны.

Эх, девочка, знала бы ты, как ошибаешься. Ничего, зато Алексей знал, как и то, что здесь ко всяким там игрищам отношение резко негативное. Поэтому он не то что не заплывал за буйки, а даже ног не мочил. Иными словами, не давал повода и, несмотря на всяческие ухищрения Сарки, старался все время быть на виду у других. Мало ли. Береженого и Бог бережет.

Младшей, Эмке, было только четырнадцать, и, как видно, бредни по поводу замужества ее не мучили. Поэтому и к обучению она относилась спустя рукава: позовет ученик – пойдет, нет – так и не надо. Но Сергей прекрасно понимал, что учиться нужно. Ведь, не имея знаний, можно и не вписаться в общество, а то, чего доброго, еще в неприятности влипнуть. Потому предпочитал не лениться.