Книга Перебежчик - Фридрих Незнанский

В этот момент из дома вышел Игорь Бахметьев, тот самый пай-мальчик, которого мне предстояло защищать. (Забыл сказать: покойный Колеров добился для Игоря, как несовершеннолетнего, меры пресечения – подписки о невыезде.)

Он был в голубой футболке с золотистой вышивкой, в белых шортах и в бежевых кроссовках. Кроссовки было особенно хороши – таких на вещевом рынке не встретишь. В руках он держал теннисную ракетку долларов эдак за пятьсот. Но меня поразили его бледность до синевы и худоба. Казалось, он только что вышел на белый свет из подземелья.

Следом за ним вышла молодая женщина, глядя на которую только и скажешь: вот это да! Наверное, это была мачеха Игоря.

– Здравствуйте, Юрий Петрович, – вежливо сказал Игорь. – Мы с Ксенией Александровной решили сыграть партию, пока вы не приехали.

– Время у вас еще есть, – ответил за меня Аркадий Валерьянович. – Наши гости с дороги должны привести себя в порядок.

– Вам очень больно? – между тем участливо спросила вышеназванная Ксения Александровна у Вадика.

– Сейчас ими займутся, – заверил ее тип в белых перчатках. Мне даже показалось, что он вот-вот хлопнет в ладоши и сразу же сбегутся лакеи в ливреях.

Но нами продолжал заниматься все тот же приблатненный Волоха. В очередной раз двусмысленно мне подмигнув, он взял под руку моего друга и отвел внутрь особняка.

– Мы еще повидаемся и обо всем поговорим, – сказал я Игорю.

После душа и легкого ланча я в ожидании Вадима сидел в гостиной и, листая журналы, прислушивался к ударам по мячу, доносившимся с корта. Приглушенные звуки телевизора с гигантским экраном не мешали мне.

Когда Вадим появился, я с удовлетворением отметил, что его искусно загримированный синяк не бросается в глаза, даже почти не заметен. Он был в своей прежней одежде – в той же тенниске. Видимо, отказался воспользоваться хозяйским добром.

Вадим сидел смирно, со мной не разговаривал, словно был на меня за что-то обижен. Журналы и газеты не трогал, на телевизор не реагировал. Я тоже молчал, стараясь сосредоточиться на предстоящем разговоре.

Хозяин все не появлялся. Наверное, ждал, пока нас приведут в порядок. Или брал на измор, вымачивал – уж не знаю.

Аркадий Валерьянович тоже не показывался, должно быть, докладывал где-то наверху обо всем происшедшем.

Наконец Лекарский появился на лестнице и жестом руки пригласил наверх. Мы молча поднялись со своих кресел и направились в указанном направлении. У дверей, степенно откланявшись, Аркадий Валерьянович, он же наш тайный агент, оставил нас наедине со своим боссом.

Бахметьев сидел в кресле возле камина и курил трубку не хуже, чем это делает наш Вадик. Даже дым стлался точно такого же запаха и консистенции.

Похоже, босс только что вышел из ванной. Его редкие волосы были прилизаны и блестели. Роскошный халат с кистями, разного рода антиквариат и прочая атрибутика, указывающая на богатство, по идее должны были давить на наши бедные обывательские мозги, внушая робость и почтение к их обладателю.

Впрочем, мы все это проходили еще до того, как у нас впервые объявился Аркадий Лекарский. И его появление лишь укрепило наш иммунитет против всей этой мишуры. Так что Бахметьев если рассчитывал нас подавить всей этой роскошью, то явно просчитался.

– Садитесь, – сказал Бахметьев, щурясь, как если бы мы излучали что-то такое, для его глаз непереносимое. – Вам разве не дали возможность переодеться? – спросил он у Вадима, одновременно протягивая ему одну из своих трубок. А мне кивнул на раскрытый золотой портсигар, в котором соблазнительно темнели сигареты «Кэмел». Наверное, хотел этим показать, что досконально знает, какие у кого из нас пагубные привычки.

В ответ Вадим молча вытащил из своего кейса собственную трубку и демонстративно стал ее раскуривать, не спрашивая на это согласия хозяина. Я тоже положил в портсигар уже взятую сигарету. Независимость прежде всего. Особенно когда твоим гонораром является собственная жизнь.

– Это вам, – сказал Бахметьев Вадиму, протянув фирменный футляр для очков. – Взамен разбитых. Как раз ваши диоптрии и размер между зрачками. Примерьте.

Вадим пожал плечами. Потом раскрыл футляр и невольно присвистнул. Очки ему были в самый раз, в тонкой оправе, слегка затемненные.

– Спасибо, но не стоило бы беспокоиться, – сказал Вадим, возвращая это чудо.

Хозяин в недоумении поднял брови. Не привык, чтобы от его даров отказывались.

– Вас что-то не устраивает? – спросил он.

– Во-первых, мы сделали большую ошибку, приехав сюда, – сказал Вадим после первой затяжки. – Нам бы следовало встретиться для начала на нейтральной территории и выяснить, что от нас хотят, а потом уж приглашать друг друга в гости.

Настроен Вадик был решительно, и даже припудренный наплыв под глазом придавал его лицу нечто героическое.

– Ах, это… – поморщился Александр Николаевич Бахметьев. – Я в курсе, что на вас напали недалеко от генеральной прокуратуры… Это из-за того, что вы взялись защищать моего сына. Поэтому вашу личную безопасность мы взяли под свою ответственность… А во-вторых?

– Во-вторых, я хотел бы поднять вопрос о величине нашего гонорара, – мотнул головой Вадим. – хотя мы уже подписали с вами договор.

– Кстати, лично вам мы ничего не предлагали, – сказал Бахметьев, обращаясь на этот раз прямо к Вадиму. – Ибо не предполагали вашего участия. Речь шла лишь о Юрии Петровиче, которого мы хотели бы видеть нашим адвокатом. И хотя я редко ошибаюсь в людях, но ему еще предстоит себя показать, заслужить наше доверие… Вы, Вадим Андреевич, сами предложили нам свои услуги. И потому вопрос о вашем вознаграждении еще не обсуждался. Но это поправимо. Я признаю, что подобный гонорар является недостаточным для столь известного адвоката, и собираюсь заключить с вами отдельный договор.

– Речь может идти только об одинаковом вознаграждении для нас обоих, – заявил Вадим. – И никак иначе.

Бахметьев промолчал, испытующе нас разглядывая, похоже, хотел убедиться, насколько неразрывно наше единство.

– Вы ознакомились с делом? – спросил я.

– Да, полностью, – кивнул Бахметьев.

– А раз вы все знаете, что, по-вашему, я должен сделать, чтобы заслужить ваше доверие? – спросил я. – Спасти вашего сына от тюрьмы весьма проблематично. Я не могу выдать вам секреты следствия, как того желал господин Лекарский, хотя бы потому, что в нем не участвовал.

– Да не выдать! – поморщился Бахметьев и стал массировать левую сторону груди ладонью. – И потом, какие еще секреты? Зачем они мне? Это вы адвокат, а не я… И вы найдете им достойное применение. Хотя кое с кем из ваших свидетелей я хотел бы поговорить, как отец.

– Свидетели дружно отказались от своих показаний, – сказал я.

– Значит, придется им хорошо заплатить… Насколько я понимаю, они сами не рады, что увидели эту инсценировку с изнасилованием. Но это на ваше усмотрение.