Книга Скованные одной цепью - Харлан Кобен

Лицом рекламной кампании был бывший защитник из Национальной футбольной лиги, а ныне клиент Майрона, Гладкий — Рики Сьюлз. Слоган — «Вдвое глаже». До Майрона это как-то не вполне доходило. В телевизионных рекламных роликах Рики брился, расплываясь в улыбке, как при половом акте, говорил, что «Великолепная семерка» от «Ширс» «бреет, как ничто другое», после чего девица с соблазнительными формами сексуально ворковала: «О, Гладенький ты мой», — и проводила пальцами по его щекам. Короче, эта реклама ничем не отличалась от тех, что все три компании крутили начиная с 1968 года.

— А нам с Рики казалось, что все идет хорошо.

— Так оно и есть, — согласился Дэвис. — Или, скорее, было. То есть я хочу сказать, заказов выше крыши.

— Так в чем же дело?

— В том-то и дело, что слишком все хорошо.

Майрон посмотрел на него, ожидая продолжения, и, не дождавшись, повторил вопрос:

— В чем все же проблема?

— Мы продаем бритвенные лезвия.

— Это мне известно.

— На этом и зарабатываем. Сами бритвы мы не продаем, практически отказались от этого. Мы зарабатываем на продажах начинки — бритвенных лезвий.

— Ясно, ясно.

— Таким образом, нам как минимум нужны те, кто меняет бритвы, скажем, раз в неделю. Но «Семерка» имеет больший успех, чем мы предполагали. Как выяснилось, одного лезвия хватает на шесть-восемь недель. Это для нас совершенно неприемлемо.

— Иными словами, вы не можете себе позволить слишком хорошие лезвия.

— Вот именно.

— И потому намерены свернуть лавочку?

— Что? Да нет, разумеется, нет. Мы заработали на этом деле потрясающую репутацию. Потребитель полюбил «Семерку». И вот каков наш план — мы собираемся предложить новую, усовершенствованную модель. «Великолепную семерку плюс» с новой удобной мягкой прокладкой. Внедрять ее на рынок мы будем постепенно, шаг за шагом. А со временем на месте «Семерки» станет «Семерка плюс» от «Ширс».

Майрон затаил дыхание:

— И новые лезвия — поправьте меня, если я ошибаюсь — будут выходить из строя быстрее, чем обычные.

— Зато, — Дэвис поднял палец и широко улыбнулся, — у покупателя будет прокладка. А с ней и бритье совсем другое. Словно в минеральный источник погружаешься.

— В минеральный источник, где воду меняют не раз в месяц, а раз в неделю.

— Товар роскошный. Рики понравится.

Тут Майрон, конечно, мог стать в позу, заговорить о морали и так далее. Но нет. Его работа — действовать в интересах клиента, и если, как в данном случае, речь идет об улучшении качества товара, это означает, что клиент должен получать больше. Да, конечно, этические вопросы остаются. Да, конечно, он должен будет объяснить Рики, что означает вся эта комбинация с «Семеркой плюс». Но решение остается за Рики, и практически можно не сомневаться, что, коль скоро речь идет о деньгах, он пойдет — и должен пойти — на такую сделку. Найдутся те, кто будет без устали стонать — как же так, ведь это явная попытка обвести людей вокруг пальца при помощи рекламы, — но пусть эти моралисты покажут хоть один пример рекламной кампании, которая бы хоть чем-то отличалась от этой.

— Стало быть, — сказал Майрон, — вы хотите нанять Рики рекламировать новую модель?

— То есть как это — нанять? — Дэвис был явно оскорблен в лучших чувствах. — У нас есть действующий контракт.

— Да, но ведь содержание рекламы меняется. Речь теперь идет о «Семерке плюс».

— Разумеется.

— В таком случае, — заявил Майрон, — мне кажется, за новую рекламу Рики должен получать на двадцать процентов больше.

— Как это — на двадцать процентов больше?

— На двадцать процентов больше того, что он получал за рекламу «Великолепной семерки».

— Что? — воскликнул Дэвис, прижимая руку к сердцу, словно еще немного — и у него произойдет инфаркт. — Вы что, шутите? Ведь это, по сути, чистый дубляж. Наши юристы говорят, по условиям контракта мы имеем право предложить ему пересняться и не платить за это ни цента.

— Ваши юристы заблуждаются.

— Да бросьте вы. Будем разумными людьми. Мы народ не жадный, верно? И потому, хотя никто нас к этому не обязывает, готовы заплатить наградные — десять процентов от того, что он получает сейчас.

— Не пойдет, — отрезал Майрон.

— Нет, вы все-таки шутите. Я вас знаю, Майрон, вы большой шутник. Скажите мне, что все это шутка.

— Нынешняя бритва вполне устраивает Рики, — сказал Майрон. — И если вы хотите, чтобы он рекламировал совершенно новый продукт в рамках совершенно новой рекламной кампании, естественно, он вправе рассчитывать на большую сумму.

— Вы в своем уме?

— Он выиграл ежегодный приз вашей же компании — Победитель щетины. Это еще больше поднимает его цену.

— Что-о? — На смену возмущению пришла настоящая ярость. — Мы сами дали ему приз, и нам же платить?!

И так далее и так далее.

Полчаса спустя, когда Майкл, ругаясь про себя, выходил из кабинета Майрона, на пороге он столкнулся с Эсперансой.

— Я нашла База, приятеля Лекса, — сказала она.

10

Остров Адиона составляет ровно пять миль в поперечнике и ровно две мили в длину и является, как однажды выразился Уин, «эпицентром WASP».[22]Он расположен в каких-то четырех милях от побережья Массачусетса. По статистике, постоянно на острове живут 211 человек. Эта цифра увеличивается — насколько в точности, сказать трудно, но явно в несколько раз — летом, когда сюда, самолетами или паромом, начинают стекаться жители Коннектикута, Филадельфии и Нью-Йорка — те, в чьих жилах течет голубая кровь. Недавно журнал «Гольф мэгазин» признал местную площадку для гольфа одной из двадцати пяти лучших в стране. Членов клуба это скорее огорчило, чем порадовало, потому что они привыкли считать остров Адиона своим замкнутым миром. Кроме них, сюда никому не следует ездить, а лучше всего — вовсе не знать о его существовании. Да, здесь имеется «общественный» паром, но маленький, расписание узнать трудно, и если все же кто-то умудрится добраться до острова, то пляжи тут, да и вообще почти вся земля, — частные и охраняемые. На острове только один ресторан, «Типот-лодж», даже не столько ресторан, сколько бар. Один продуктовый рынок, один промтоварный магазин, одна церковь. Ни гостиниц, ни мотелей, ни вообще каких-либо спальных мест. Особняки, большинство с необычными названиями вроде «Дом Типпи», или «Прибрежный», или «Треугольник», — эффектны, но напоказ себя не выставляют. Если кому-то захочется купить такой — пожалуйста: свободные люди, свободная страна, — но рады вам здесь не будут, в клуб не примут, на теннисные корты или пляжи не пригласят, и уговоров почаще приходить в «Типот-лодж» вы не услышите. Вас либо приглашают войти в этот круг избранных, либо вы решаетесь войти в него по собственной инициативе, как изгой — но так случается крайне редко. Островок охраняется не столько наемной стражей, сколько традициями Старого Света с его хмурым неодобрением.