Книга Дорогостоящая публика - Джойс Кэрол Оутс

Наша учительница английского в школе Джонса Бегемота, заискивая перед отпрысками благородных семейств, постоянно твердила об «фоксриджском складе ума», под которым надо было понимать наитупейшую прямолинейность, ту самую посредственность, которая непременно сбавит скорость перед черно-белым знаком с надписью: «Въезд в Фернвуд. Ограничение скорости до 45 м».

Мы пролетели границу со скоростью шестьдесят миль, и Нада, видимо обращаясь ко мне, бросила:

— Вот где жить одно удовольствие! — И, послушно притормаживая перед светофором, снова повторила: — Одно удовольствие! — А минут через пять бросила через плечо: — Тебе нравится в Фернвуде, Ричард?

— Кое-кому из моих одноклассников не нравится, — сказал я, нарочно употребив слово «одноклассников», чтобы получилось натуральней. — Тому мальчику, у которого мама пьяница…

— Я спрашиваю, тебе нравится?

— Нет, я не про себя, я про тех ребят, у кого не ладно с родителями, в общем, если у них разлад или они разводиться собираются… вот таким ребятам ужасно плохо.

— Ну да, ну да… — рассеянно бросила Нада.

Развернувшись, она въехала на стоянку, ту самую, что обслуживала одновременно суд, полицейский участок и библиотеку. Все три здания были похожи — из красного кирпича, с белыми ставнями и белыми рамами, с красными приземистыми трубами на крыше.

— Мне тут надо кое-что проглядеть, — сказала Нада.

Мы направились в библиотеку, симпатичный, уютного вида дом с окошками, разделенными белой клетчатой рамой на множество квадратиков, и с вывеской, на которой смешные металлические, окрашенные белой краской буквы провозглашали: «Фернвудская публичная библиотека». Из библиотеки вышла Мейвис Гризелл и, улыбнувшись своей деланно-экзотической, хотя исключительно радушной улыбкой, произнесла:

— Надо же, Нада, Ричард! Привет! Не правда ли, прелестная погода?

Кинув на меня косой взгляд, внесший смятение в мою ранимую, трепещущую душу, Нада исхитрилась проскользнуть мимо. Стоило ей вот так взглянуть на меня, как бы приглашая к тайному соучастию, и я бы ни за что не смог допустить, что она способна еще раз снова убежать от меня.

Небрежным жестом Нада отослала меня к полке с детскими книгами — это меня-то, чей коэффициент интеллекта выглядел впечатляюще даже для пресыщенного вкуса школы Джонса Бегемота! — но я проявил покорность и встал у полки, листая какую-то книжку с крупным шрифтом и паршивыми иллюстрациями, где говорилось про летающие тарелки. Из носа потекло, платка не оказалось, но я все же не терял бодрости духа. Разве мы не вместе? Высунувшись, я окинул взглядом зал, и увидел, как Нада просматривает отдел «Последние книжные поступления», затем переходит к отделу «Литература и классика». Но вот, развернувшись, она, к моему удивлению, направляется к полке периодики, около которой стояли, листая журналы и перешептываясь, несколько фернвудских дам. Порывшись, Нада выискала какой-то журнал и с нетерпеливым видом раскрыла его. Я запомнил обложку по цвету; чтобы как-нибудь потом пойти и определить, что это так привлекло ее внимание.[15]

В библиотеке при входе было нечто вроде комнаты отдыха, где стояли удобные кожаные кресла и диваны. «Место для курения», предусмотрительно гласила табличка. В Фернвуде все было организовано с предусмотрительностью! В планировке комнаты очевидно подражание стилю уличного кафе или коктейль-холла; может быть, именно поэтому лица многочисленных женщин и единичных мужчин, куривших и листавших журналы, казались несколько сконфуженными, рассеянными. Увидев, что Нада направляется в эту комнату, я пошел следом за ней. Она положила открытый журнал на колени.

— Правда, милая библиотека? — Ее горячий шепот прозвучал угрожающе, испытующе: может, Наде самой библиотека вовсе не нравится, и она хочет узнать, нравится ли мне? Зачем она спрашивает так? У стены на диване сидел, листая журнал, мужчина. Я заметил, что взгляд Нады несколько раз устремлялся на него. Она открыла сумочку и стала в ней рыться.

— Ричард, попроси у того мужчины спички! — сказала она.

— Давай, я сам у тебя поищу! — предложил я, готовясь взяться за сумочку.

Но Нада отдернула ее, чопорно опустила поверх руки в перчатках.

Я сконфуженно подошел к мужчине у стены и выдавил шепотом:

— Вы не одолжите спички моей маме?

Он не поднял головы. Я подошел поближе и сказал:

— Мистер… — Но тут в горле у меня что-то громко булькнуло, так что мужчина вздрогнул, поднял глаза и уставился на меня. — Вы не одолжите моей маме спички?

Взглянув поверх моей малозначащей головы, он увидал Наду и сказал:

— Конечно!

Волосы у него были коротко стриженные, пожалуй, даже блондинистые, чуть с проседью, хотя он был совсем не старый. Глаза голубые-голубые. Спички, которые он мне протянул, были из мотеля «Шепчущие дюны» какого-нибудь Плежер-Деллс, только в другом штате. Я покорно вернулся со своим трофеем к Наде, она закурила, а через пару минут этот мужчина, как выяснилось, длинноногий, небрежно подошел к нам.

— Что там, не «Форчун»? — спросил он, указывая на столик.

— Представления не имею, — сказала Нада.

Но он все равно сел рядом и принялся просматривать старые журналы.

— Гм! — произнес он решительным тоном, наткнувшись на какой-то заголовок крупным желтым шрифтом в «Ридерз Дайджест». — Сколько можно!

И рыжим от табака пальцем подвинул журнал поближе к Наде, чтобы та могла прочесть, и Нада обнажила прелестные зубки в очаровательной иронической улыбке, и эти два незнакомых между собой человека обменялись таким же беглым взглядом, какой метнула на меня Нада, столкнувшись с Мейвис Гризелл. Я почувствовал тревогу, и из носа у меня потекло.

18…

— У нас в школе есть один мальчик, его родители живут в Бостоне, он такой жалкий, такой ничтожный, — сказал я Отцу, когда он в очередной раз появился дома. — Мать у него пьяница, вечно скандалит с отцом, а мальчик все время от этого мучается…

— Знаешь что, пригласи-ка этого парнишку обедать, — решительно сказал Отец. — Слышишь? Вот бедняга малыш!

И кинулся наверх, стуча пятками шлепанцев по ковровым ступенькам. Отец очень спешил. Не успел прилететь из Эквадора, как надо переодеваться к приему по случаю какого-то бракосочетания, которое состоится в Ваствелли.

19…

Прошу меня извинить, что загородный клуб Ваствелли не занял должного места в моих мемуарах, ведь некоторые очень любят читать про загородные клубы. Собственно, мои родители брали меня туда всего один раз — на какой-то пышный обед, где в числе приглашенных были Мейвис Гризелл, чета Спун, тихие, точно серые мышки, супруги Ходж с толстым сынком, моим ровесником, а также один милейший субъект с маленькими усиками, который впоследствии вызвал огромный скандал в Фернвуде, когда поведал в «Пост» тайную историю о том, как сумел сколотить себе капитал посредством подслушивания с помощью соответствующей аппаратуры, установленной по заказу ревнивых мужей и жен в их собственных домах, причем те вымышленные имена, которые он использовал якобы для маскирования своей богатой клиентуры, наглец умудрился представить в легко узнаваемом виде.