Книга Замужество мисс Монктон - Хелен Диксон

Стараясь успокоиться, Она глубоко вдыхала свежий ветер, глядя на исчезающий в раннем утреннем тумане берег Франции. Ветер все усиливался, заставляя трещать паруса и опасно крениться судно.

— Мы мчимся прямо навстречу шторму! — испуганно вскричала Мария.

— Какой это шторм! — захохотал Жак, перекрывая своим мощным голосом рев ветра. — Если бы вы видели настоящий шторм, вы на всю жизнь его запомнили бы.

— Отойдите от поручней! — приказал Чарльз и, схватив ее за руку, оттащил прочь. — Вас может выбросить за борт. И мне придется прыгнуть в море и спасать вас.

— Разумеется, а как же иначе? — засмеялась Мария, очень довольная тем, что выбралась из тесной каюты.

— Вы хорошо себя чувствуете? — закричал он, чтобы она расслышала.

— Да! — кивнула она. — Сейчас все хорошо. Не беспокойтесь обо мне. Я возвращаюсь домой, а это главное.

Завернувшись в шерстяную накидку, она любовалась гордым профилем Чарльза на фоне светлеющего неба. Каждая черта его лица говорила о сильной воле и благородстве. Но, кроме того, она видела, что это человек с богатым жизненным опытом, скрывающий его за невозмутимым выражением обаятельного лица с пронзительно голубыми глазами. Женщины в этот скрытый мир мужских приключений не допускались.

По мере того как лодка мягко скользила в направлении английского берега, наступил величественный рассвет на море, запомнившийся Марии на всю жизнь. Примерно на середине Канала ветер стих, и лодка шла спокойно и ровно. Постепенно в поле зрения появилась земля с белыми утесами и замками над гаванью. Каким было счастьем снова увидеть Англию!

Она стала мечтать о возвращении сразу после того, как уехала отсюда. Скоро ее мечта осуществится. В этот момент на горизонте появился алый шар восходящего солнца — как предзнаменование, подумала она, означающее начало норой жизни, счастливой жизни. Будет ли в этой жизни Генри?

Она начала сомневаться, стоит ли выходить замуж за Генри, еще до приезда Чарльза в замок Феро. И теперь, проведя с Чарльзом всего несколько дней и испытав смятение чувств, прежде неведомое ей, она ничего не могла с собой поделать. В сознании ее уже зрело решение сказать Генри, что она не может стать его женой.

Глава 5

Мария возвращалась в страну, которой правил Георг III, обожающий свою супругу королеву Шарлотту. При дворе короля Георга царили безупречно строгие и благородные нравы. К несчастью, позднее он заболел психическим заболеванием. Болезнь ускорила политический кризис и заставила правительство задуматься о назначении принцем-регентом его сына Георга, человека безвольного и неспособного ограничивать свои страсти и соответственно расходы.

Вскоре Марии предстояло увидеть много общего между человеком, который должен был стать регентом, и своим женихом.

Наконец лодка причалила к пристани. Поблагодарив Жака и пожелав ему счастливого плавания, Мария и Чарльз направились в город. Чем ближе подходили они к гостинице, где должны были встретиться с Генри, тем тяжелее становилось у нее на душе. Она невольно замедляла шаги и хранила молчание, только начиная осознавать, что за те несколько секунд, когда на лодке они с Чарльзом пристально смотрели друг на друга, свершилось что-то очень серьезное. Да и Чарльз не делал попытки завести разговор, был сдержанным и напряженным.

Она с трудом преодолела волнение перед встречей со своим женихом, напомнив себе, что ей предстоит удостовериться, соответствует ли Генри крайне нелестной характеристике Чарльза.

С этими мыслями она вступила в общий зал таверны, в поисках знакомого лица осмотрела всех присутствующих и обернулась к Чарльзу:

— Я не вижу здесь Генри. Может, он прибыл раньше нас и вышел прогуляться.

Чарльз усмехнулся. Плохо же она знала Генри Уинстона! Этот расчетливый господин не станет тратить время на прогулки.

— Или задержался в пути, — с надеждой предположила Мария.

— Я и не думал, что он будет ждать нас, Мария. Мы с вами прибыли на день раньше. Полагаю, он еще в Лондоне. Пожалуй, закажу нам еды, пока мы не решим, как быть.

Мария выбрала столик у окна, выходящего на дорогу, чтобы не пропустить появления Генри. Теперь, когда настал ответственный момент, она до такой степени нервничала, не зная, чего ожидать от человека, которого отец предназначил ей в мужья, что не могла унять мелкую дрожь.

Подошел Чарльз, и по его мрачному, сердитому лицу она поняла, что все идет не так, как следовало. В руке его было письмо.

— Что это, Чарльз? Случилось что-то дурное?

Он протянул ей письмо, и она взяла его дрожащей рукой. Увидев, что письмо адресовано Чарльзу, она вернула его.

— Письмо адресовано вам.

— Но касается вас. Прочтите его.

— От кого оно?

— От Уинстона. Он не сможет вас встретить — возникло какое-то непредвиденное дело. Одним словом, в Дувр он не приедет.

— Вы хотите сказать, что он не может уехать из Лондона?

«Не может, а скорее всего, просто не желает», со злостью подумал про себя Чарльз.

— Но почему, — заговорил он, взволнованно расхаживая у окна, — почему я не очень удивлен его письмом? Признаться, я сомневался, приедет ли он в Дувр, что было бы испытанием на его порядочность. Спасибо еще, что он взял на себя труд предупредить нас, в противном случае мы попусту ожидали бы его здесь целую неделю.

Мария прочла короткое письмо своего жениха. Генри сообщал, что ей придется провести в обществе Чарльза еще некоторое время, и выражал надежду, что сэр Чарльз не будет возражать против того, чтобы доставить Марию в Лондон, где он встретится со своей невестой и незамедлительно вступит с нею в брак.

Испытывая странное облегчение от неожиданной отсрочки, Мария сложила письмо и вернула его Чарльзу.

— Простите, Чарльз. Выходит, вам придется терпеть мое общество чуть дольше.

Она ждала, что он на это скажет, но он промолчал, только на щеке у него судорожно дергался желвак. Его поведение было таким необычным и непонятным, что Мария совершенно растерялась и рассеянно убрала с виска мешавший ей локон. Ее густые волнистые волосы были забраны в тяжелый узел, открывая изящный овал лица с тонкими чертами. Нежная красота ее обещала оставаться неувядаемой на протяжении многих лет.

Чарльз пребывал в дурном настроении, потому что досадовал на себя за слишком серьезную озабоченность судьбой Марии. Казалось бы, для этого не было особенных причин, кроме того, что он с самого начала считал своим долгом оберегать и защищать дочь сэра Эдуарда и, зная характер ее жениха, счел необходимым воспрепятствовать их браку. Но сейчас она показалась ему такой маленькой и беззащитной, что он невольно смягчился.

— Мне очень жаль, Мария. Я понимаю, какое разочарование вы испытываете. — Губы его кривились в презрительной усмешке, брови были нахмурены. — Прошедшие годы научили меня тому, что жизнь полна разочарований. И если человек это понимает, ему легче их переносить.