Книга В порыве страсти - Розалин Майлз

– И это говоришь мне ты?

Элен трясло от гнева. Джона предали и лишили наследства, а Чарльз, ее единственный возможный союзник, лепечет что-то о своем чертовом бизнесе и продаже Кёнигсхауса.

– Давай рассказывай! Кажется, я знаю, что ты скажешь. «Ферма сосет из нас все соки, поглощает все деньги, нас ждет банкротство, единственный выход – продать». Ты это хотел сказать? Если так, то Джону будет лучше с Алексом. По крайней мере, тот хочет позаботиться о мальчике!

– Нет, не это. Но чтобы выслушать меня, тебе нужно сначала успокоиться. – Чарльз побелел от гнева, они с Элен уставились друг на друга. – Я хочу напомнить тебе одну библейскую притчу, нам всем не мешало бы почаще заглядывать в Книгу Книг. Скажи мне, что ты знаешь о возвращении блудного сына? Вот он вернулся в семью после стольких лет скитаний – что о нем известно наверняка?

– Что ты хочешь этим сказать? Чарльз рассмеялся.

– Я не сомневаюсь, что к нам явился блудный сын Кёнигов собственной персоной. Не забывай, мы с Алексом вместе выросли. У нас с Филиппом такая разница в возрасте, что Алексу я скорее старший брат, чем дядя. Я помню его так, как будто мы расстались только вчера. – Чарльз прикрыл глаза. Видно было, что воспоминания не доставляют ему большого удовольствия. – И сейчас я много припомнил. Алекс не изменился.

О чем он говорит?

– Например? – спросила Элен.

Чарльз встал, взял ее за руку, заставил подойти к окну.

– Например, он всегда любил прихвастнуть, приукрасить события.

Перед домом находилось несколько машин – джип, пикап и трейлер с грузовым прицепом, которыми пользовался Джон; небольшой автомобиль, на котором приехал управляющий банка; остальные машины принадлежали, вероятно, гостям.

– И на что я должна смотреть?

– Вот на это, – Чарльз указал на ничем не примечательную серо-коричневую двухдверную малолитражку.

– И что в ней такого особенного?

– На этой машине приехал Алекс.

– Ну и что?

– Это машина великого бизнесмена, подбирающегося к своему первому миллиону.

– Но это всего лишь машина! – взорвалась Элен. – Как ты думаешь, легко ли в наших краях взять напрокат «мерседес» или «порше»?

– Ладно, оставим это, – Чарльз мрачно улыбнулся. – Давай-ка вспомним Библию. Почему блудный сын вернулся домой?

– Почему? – ей хотелось его ударить. – Чтобы повидаться с отцом! Потому что он знал, что, пока отец жив, он захочет встретиться с ним! Его семья, его мать…

– Угу, – с холодной яростью кивнул Чарльз. – Этот самовлюбленный ублюдок ни за что не приехал бы сюда ради отца, и уж тем более ради хорошенькой, убитой горем мачехи. Он приехал домой, потому, что у него кончились деньги. И потому что он знал, что домашних будет легко разжалобить.

Теперь Элен слушала очень внимательно. Чарльз безжалостно продолжал:

– Помнишь, что сказал Конфуций – а может быть, какой-то другой умник: дом, это то место, где тебя обязаны принять.

Он замолчал в ожидании возражений, но Элен не решилась прервать его яростную тираду.

– Должен признаться, нашему юному Алексу здорово повезло с возвращением, – с издевкой сказал Чарльз. – Он, небось, надеялся, лишь чуть-чуть запустить руки в кубышку, а она вдруг достается ему целиком! Но послушай, Элен!

Он схватил ее за руку, повернул к свету, заглянул в глаза.

– Я хочу задать тебе один вопрос. Предположим, Филипп не изменил завещание, и все досталось Джону: Кёнигсхаус, деньги, все на свете. И вдруг на похороны является Алекс и делает трогательное признание, что его великий бизнес дышит на ладан и что он очень надеется на своих обеспеченных родственничков – неужели вы с Джоном не пожалели бы его? И неужели вы не посчитали бы своим долгом позаботиться о бедном несчастном ребеночке, и хорошо позаботиться?

– Да! – с вызовом выкрикнула Элен. – Да, мы бы позаботились! И от всей души!

В конторе повисла тишина. Бен не выдержал первым и поспешил подвести итоги.

– Вот и вся история Кёнигсхауса. «Кёниг Холдингз» требуется капитал, ферма высосала из нас все до последнего цента. Даже в лучшие годы прибыль не превышала одного процента. А сейчас мы просто истекаем кровью.

Алекс поднял голову.

– Большие долги?

Бен кивнул.

– С каждым днем набегают проценты.

Алекс затаил дыхание.

– И счетчик тикает?

– Все громче и громче.

Карри важно кивнул.

– Мистер Кёниг, я могу это подтвердить. Наш банк вынужденно участвовал в утечке капитала. Наш сотрудник, ответственный за операции в данном регионе, уже многие годы советовал мистеру Кёнигу, – он поспешно поправился, – мистеру Филиппу Кёнигу либо покончить с долгами, либо продать ферму.

– Продать?

Из него может получиться неплохой хозяин, нехотя признался себе Бен, когда он так смотрит и задает вопросы, кажется, он весь внимание. Эта мысль показалась Бену неожиданным лучиком надежды.

– Да, продать! – твердо произнес он. Может быть, он сможет наконец освободиться, они все смогут освободиться…

– Я вас слушаю, – улыбнулся Алекс и поудобнее уселся на столе Филиппа.

– Чарльз уже давно искал покупателей, – продолжал Бен. – Предложений было много, но лидером оказался японский консорциум…

У Алекса засверкали глаза.

– И у них есть наличность?

Бен смущенно рассмеялся.

– У нее есть.

– У нее? – Карри не так-то часто приходилось встречать женщин, занимающихся бизнесом. – О ком вы говорите?

– О миссис Мацуда.

Никто не заметил, как вошел Чарльз. Он стоял в дверях и с невозмутимым видом оглядывал собравшихся, поигрывая папкой с материалами, касающимися продажи Кёнигсхауса, – эту папку он подготовил еще для Филиппа.

Алекс широко улыбнулся, протянул ему руки.

– Заходи, Чарльз, ты появился очень вовремя! Так что за леди ты нашел?

Чарльз уселся на стол напротив племянника, немного помолчал.

– Миссис Мацуда возглавляет консорциум, основанный ее покойным мужем. Штаб-квартира находится в Токио, а сфера деятельности – сеть ресторанов быстрой еды по всему миру. Бургер-бары. Очень популярны в Америке.

Взгляд Алекса все еще выражал радостное ожидание.

– Так почему она хочет потратить парочку-другую миллионов на Кёнигсхаус?

– Гамбургеры, – ответил Бен.

– Что?

Чарльз насмешливо уставился на озадаченного Алекса. Называет себя бизнесменом, а не разбирается в простейших вещах!