Книга Хозяйка города Роз - Юлия Гойгель

из ванной. К звонку в дверь добавляется звонок телефона. Марек. Сбрасываю вызов и смотрю в камеру видеодомофона. Опять Марек. Это странно. Он тоже приезжает очень редко, обычно, заранее предупреждая о своём визите. А в день, подобный сегодняшнему, вообще никогда. Может, что-то случилось? Отключаю сигнализацию и щёлкаю замками.

— Почему телефон не берёшь? — ворчит он, закрывая за собой дверь на внутренний замок и щёлкая сигнализацией.

— Не ждала, что кто-то будет звонить, — отвечаю я, окидывая его быстрым взглядом. Те же брюки и рубашка, что были на нём днём. И лёгкий запах алкоголя. Но не пьян. Я ни разу за время нашего общения не видела, чтобы Добровольский напивался. — Что-то случилось?

— Нет. Всё, что могло случится, случилось в этом городе десять лет назад, — тихо произносит он. — Посидели немного с Артуром, как и планировали. Но домой вернуться я не смог. Слишком много всего накатило.

— Ты хочешь остаться на ночь? — указываю глазами на включённую сигнализацию.

— Хочу. Если ты против, могу поспать в комнате Артёма. Ты против? — внимательно смотрит на меня. Затем его глаза скользят по короткому полотенцу и каплям воды, оставшимся на моём теле. Очень медленно скользят: лаская, обещая, соблазняя. Я знаю, как хорошо с этим мужчиной, как сладко. До оседающей на губах приторности. Моё грешное сладкое!

— Я не знаю, Марек. Я не ожидала, что ты придёшь. Хотела принять душ и лечь спать. Очень тяжёлый день.

Он кивает и делает шаг, прижимая меня к стене. Наклоняет голову, но не целует, а лишь вдыхает влажный запах моей кожи у основания ключиц. Марек чуть ниже Артура, но для меня — высок. И его холодные серые глаза, в тон любимым костюмам, всегда подавляют собеседника. И, если в Артуре ещё сохранилось что-то мальчишеское, возможно, из-за падающей на лоб густой чёлки, то волосы Марека зачёсаны строго вверх, открывая волевое лицо. На работе и на официальных городских приёмах, он почти всё время носит очки в тонкой золотой оправе. Они делают его образ ещё более недоступным. Значит, ещё более желанным. Однажды, в составе очередной городской делегации по благоустройству города я зашла не территорию больничного комплекса. Понятно, что, как глава сия заведения, Марк Аристархович вышел, чтобы поприветствовать комиссию. Хотя со всеми он говорил вполне дружелюбно (психиатр всё же), я видела, что он чем-то взбешён. Когда делегация направилась на выход, он нашёл какой-то предлог, попросив меня подняться в его кабинет. Я послушно потопала за ним сзади. В лифте с нами также ехали сотрудники больницы и её глава продолжал всем вежливо улыбаться. А кабинет заведующего целым комплексом оказался расположенным за приёмной, где сидела секретарь.

— Буду очень сильно занят, пока не беспокоить, — сообщил начальник.

— Может, кофе приготовить? — любезно предложила секретарша.

— Сначала нужно решить один очень важный вопрос, — покачал он головой. — Впрочем, минут через тридцать заварите. На двоих. Мне, как обычно, Элине Эдуардовне чёрный и с одной ложкой сахара.

— Что за вопрос? — удивилась я, когда он открыл передо мной дверь просторного кабинета. — Я ничего не решаю.

— Там, на столе, — махнул он рукой, указывая вглубь кабинета. — С моей стороны.

Я обошла стол, стала между ним и стулом хозяина, наклонилась, чтобы пристальнее вглядеться в разложенные на нём документы. В тоже время мужчина толкнул меня, и я распласталась на них животом.

— Марек, ты…

— Я на рабочем месте. Значит, сейчас я — официальное лицо. Поэтому за все оскорбления, которые вы выскажите в мой адрес, Элина Эдуардовна, вы понесёте соответствующие наказание, — серьёзно предупредил он, задирая мою юбку и отодвигая вбок трусики.

— …ты с ума сошёл, — закончила я.

Мою ягодицу тут же обжёг сильный шлепок.

— Дурак!

Очередной шлепок.

— Марек, прекрати, за дверью твоя секретарша!

— Я её не трахаю, как и остальных сотрудниц. Нет, не нравится, — последние слова предназначались моей юбке или всей одежде. Неважно. Через минуту на мне не осталось ничего, кроме чулок и туфель. Я лежала на его рабочем столе абсолютно голая, попой кверху, тогда как на нём присутствовала вся одежда, да ещё накинут белый халат. Говорят, что многие женщины в своих эротических фантазиях представляют мужчину-врача. Теперь я точно знала, что не отношусь к их числу.

— Марек, халат сними, пожалуйста!

— Что, не нравится? Обычно наоборот, — удивился он.

— Так трахай тех, кому нравится! — взвилась я, не отрывая взгляд от двери, в которую в любую минуту мог войти кто угодно. Начиная от моего собственного мужа, до уборщицы со шваброй в руках.

Глава 12. Глубоко в тебя

Халат он снял, оставшись в белой рубашке, галстуке и брюках, а его подстелил мне под живот и грудь.

— Элина Эдуардовна, расслабьтесь и получайте удовольствие, — посоветовал он, заметив, что я не свожу взгляд с двери.

— Марк Аристархович, вы бы её на замок закрыли, для моего лучшего расслабления, — предложила я, переворачиваясь на спину и удобно устраиваясь на столе.

— И что тогда мой секретарь подумает? — поинтересовался он, изгибая бровь, когда я потянула его за галстук на себя.

— Не знаю. Но если она войдёт теперь, вряд ли поверит, что ты ещё и гинекологом подрабатываешь.

— Значит, нужно успеть, пока она не войдёт, — хмыкает он, сминая мой рот грубым яростным поцелуем. — Эля, повернись спиной ко мне. Я не собираюсь быть нежным.

— Не трахаешь сотрудниц, тогда трахай своих пациенток спиной к себе, — возражаю я. — Нашёл удобную дырку, не покидая рабочее место?

— Пациенток я тоже не трахаю, — скрипит зубами он, но опустив голову ниже начинает ласкать губами грудь. Облизывая и посасывая соски. Так, как мне нравится. Мужская ладонь проходится по моему животу, приятно поглаживая, затем раздвигает складочки и находит требующий свою порцию ласки чувствительный бугорок. Тоже начинает поглаживать. Поцелуи опускаются всё ниже, пока твёрдые жёсткие губы не приходят на смену пальцам. Я забрасываю ноги мужчине на плечи, прогибаясь в пояснице, чтобы прижаться к его рту как можно плотнее. Наши глаза встречаются, и я вижу, что он думает только обо мне. Но и я принадлежу только ему.

— Пожалуйста, Марек, — срывается с моих губ. Он усиливает ласку, касаясь языком самой чувствительной сердцевины и проникает в меня двумя пальцами. Теперь осознание того, что в кабинет в любую минуту могут зайти, лишь усиливает моё возбуждение. А ещё он по-прежнему одет. — Маре-е-е-к.

Я стону и цепляюсь пальцами за его плечи. Но он придавливает мои бёдра крепче к столу второй рукой, чтобы я не могла их свести вместе и продолжает врезаться в меня пальцами. В какой-то момент я