Книга Сплетая жизнь - Людмила Константа

что именно скажет Вернер, может, я зря переживаю, и он не станет вставлять мне палки в колеса.

Коротко поклонившись и лихо стукнув пятками латных сапог, отчего весело звякнули золотые рыцарские шпоры, сэр Озрельн круто развернулся и пошел по коридору в обратном направлении. Пока я задумчиво смотрела ему в след, рядышком мелькнуло красное сюрко новоиспеченного рыцаря: сэр Раймунд, видимо, не желая разделить со мной вынужденный позор, шепнул что-то лакеям, те подобострастно кивнули и распахнули двери, куда молодой человек шустро юркнул. От такого коварства у меня даже на мгновение в глазах потемнело и, не помня себя от крайнего возмущения, я ринулась за ним. Увидев, что к залу мчится всклокоченное нечто с голодными горящими зелеными глазами, один из лакеев предусмотрительно отшагнул в сторону и возмущенно пискнул:

- Вы куда собрались? Без представления нельзя, хотя бы имя назовите!

Вот еще, буду я на себя такой грех брать, ничего с Раймундом не случится, если ко двору представят его одного, а я всего лишь побуду рядом, пусть подумают, что он везде таскает свою личную прислугу. И пусть мой внешний вид далек от идеала, но эти вопросы уже возникнут лично к нему. Может быть, после обвинения в скупости и чрезмерной жестокости его немного отрезвят, и молодой граф начнет тратить время не только на мечты по борьбе с инквизицией, а на свое обучение в магическом искусстве.

Я настигла его, когда он застыл в небольшом павильоне, прижавшись всем телом к стене, и с заячьим любопытством заглядывал за арку, за которой в огромном зале придворные живо и лихо отплясывали что-то вроде польки, только чуточку быстрей и еще напористей. Мельком глянув на пары, великолепные одежды которых, переливаясь, блестели драгоценными камнями вшитые прямо в юбки платьев и рукава камзолов, я перевела взгляд на свою юбку, прожженную в нескольких местах и лишь неимоверным усилием воли, подавила отчаянную злость. Можно вспомнить поговорку, когда не одежда красит человека, а человек одежду, но сейчас, на мой взгляд, это слабенькое утешение. Очень странное чувство, когда даже прислуга, разносящая прохладительные напитки между спокойно беседующими гостями, в несколько раз богаче одета, чем я.

- Сэр Раймунд, по-рыцарски ли это оставлять даму одну, особенно если мы вместе пришли? – прошипела я на ухо молодому человеку, неслышно подойдя к нему вплотную сзади.

От неожиданности он подпрыгнул на месте, нервно дернулся в сторону и развернулся ко мне. С огромным удовольствием я увидела, как медленно начинает сползать веселая улыбка с его круглого, холеного лица. Видимо рыцарь не ожидал, что я ринусь следом за ним, подумав, что это ниже моего достоинства и это стало для него неприятным сюрпризом. Почему-то так и хотелось по-детски воскликнуть: та-дам, а вот и я!

- И вы здесь?

- А где мне надо быть? – с тактичным любопытством отозвалась я и еще раз выглянула в зал.

Свет был слегка приглушен. В особых случаях магические светильники, которые имели практически неиссякаемый запас энергии, заменялся обычными восковыми свечами, не иначе в такие моменты хозяева хотели создать особую атмосферу. Вдоль стен в особых нишах стояли старинные подсвечники в человеческий рост с пятью чашами на толстых витых основаниях. Сами стены – настоящее произведение искусства, светло-желтые, в золотых орнаментах и гигантских барельефах, куда были вставлены крупные алмазы, рубины, изумруды. Везде огромные пузатые вазы с искусными росписями в виде батальных и охотничьих сцен с гнутыми золотыми ручками по бокам. В центре под веселую музыку танцуют не меньше пятидесяти пар и это лишь малая часть собравшихся. По углам зала высокородные гости собираются в отдельные группировки, все как на подбор важные: любое движение руки или головы тщательно контролируемое и выверенное, каждый взгляд, брошенный даже искоса полон скрытого превосходства и достоинства.

- Я подумал, что вы не захотите присутствовать при торжественной части, - моментально нашелся с ответом Раймунд, - зачем вам? Лучше отдохнуть, прийти в себя.

Ну, конечно, и пропустить все самое интересное, чтобы потом несколько часов выслушивать претензии со стороны сэра Озрельна и кардинала Гаспара. Причем именно орк точно заметит мое отсутствие и ни за что на свете не упустит шанса выставить на посмешище. В этом свете даже реакция короля меня волнует меньше, чем господина де Кирога, он вернее испортит мне жизнь, чем Его Величество. Возможностей больше, ибо из Адальвора я всегда могу уехать в любую другую точку мира, а от Инквизиции, что оплела большинство стран как паук, вряд ли спрячешься.

- С чего это вдруг? – я откровенно посмотрела ему прямо в глаза: ну скажи мне что-нибудь про то, как я выгляжу.

Раймунд стушевался, что-то прочитав у меня во взгляде, и довольно ловко обошел опасную тему, не зря при первой встрече он напомнил мне лиса:

- Просто вам не обязательно тратить свое время на подобные глупости, а вот мне, к сожалению, придется предстать перед его величеством Уэстфордом, так как я его подданный, а он довольно пристально следит за всеми своими людьми, которым удается стать рыцарями. Нас ведь не так много, как может показаться на первый взгляд.

Если Раймунд думал, что после его признания я с ним соглашусь, то он жестоко ошибся.

- Да что вы говорите, ваша светлость, - воскликнула я с чрезмерной радостью, от которой поморщился даже готовый ко всему Раймунд, - но к счастью, с некоторых пор я тоже подданная Его Величества. Буквально несколько месяцев назад мне удалось получить гражданство Великого Адальвора, которое король подписал собственной рукой. Представляете?

- Представляю, - сквозь зубы и с мученической улыбкой отозвался мужчина, поглядывая в зал поверх моего плеча, — это случаем не ваши будущие коллеги? Смотрите, рядом с Его Величеством Уэстфордом.

Проследив направление его взгляда, я обернулась. Как-то незаметно быстрая, какая-то воинственная музыка стихла, пары медленно вежливо поклонились и разошлись в противоположные друг от друга стороны. Своих ребят я с трудом отыскала в первых рядах пестро одетых гостей по правую руку от королевской четы. Его Величество Уэстфорд восседал на троне с высокой спинкой и подлокотниками, которое стояло на достаточном возвышении от мраморного пола, и с милостивой улыбкой кидал в переполненный зал усталые взгляды. Это был совсем немолодой мужчина, скорее старик, худощавый, но прямой и строгий: он изо всех сил старался казаться сильным и на многое способным. Хотя длинные тонкие пальцы, лежащие на широких деревянных подлокотниках, мелко подрагивали, выдавая подступивший к королю старческий тремор. Если приглядеться внимательней, то можно