Книга Рекло. Роман об именах - Владислав Дронов

уже два дня. Вчера просто не добрался до записей. Утром вчерашнего дня пошёл к Лёнику, он был занят своей учебой, поэтому лишь слегка рассказал про жителей деревни. Он сказал, что Джотто Иванович – главный архитектор Старороговской. Но что это значит, мне предстоит узнать только на следующей неделе.

Да, следующую неделю буду шататься именно за ним, решено. К Оне даже приближаться пока не хочу, слишком она странная. Хотя о чем речь? Сегодня был в таком месте, что мне теперь ничто не должно показаться странным. Я просил доказательств и получил. Даже с лихвой. Мой безымянный палец теперь будет мне доказательством на всю мою жизнь.

Ещё вчера узнал немного про механизм «подглядывания», которым пользуется Лёник. Как я понял, все это – вещь сугубо индивидуальная. Например, он проживает сразу семь жизней одновременно, постоянно сдерживая своё сознание здесь. И его процесс подглядывания – это небольшое освобождение собственных оков. Он просто на время перестает сдерживать свой разум, оказываясь во всех нужных ему точках одновременно. Это требует большой практики. Я с опаской рассказал ему о том, что со мной что-то общается через мои записи в дневнике. Это его удивило, потому что все его взаимодействие с «другими» заканчивается только на подглядывании, переносить что-то сюда, кроме личного опыта он не может. Но он больше удивился не процессу переноса материи на листы бумаги, а тому, что что-то извне взаимодействует со мной. Лёник сказал что-то вроде: «Я пока о таком не слышал. Видел недавно, как стул перенесли, а вот чтобы “другой” говорил с кем-то – никогда». В итоге, мы проболтали вчера с час, а потом просто разошлись. Особой пользы от встречи не было, поэтому я решил пройтись по станице и позвонить маме. Она снова была невероятно спокойна. Даже не могу вспомнить, о чём мы говорили. Наверное, потому что больше говорила она. Надеюсь, не покажусь эгоистом, но со мной здесь столько произошло, что я абстрагировался во время рассказа о подросших цветах на окне. Почему-то именно в день пика моего желания коммуницировать все отвернулись. Похоже, что иногда ты получаешь то, что тайно желал, а иногда не получаешь того, чего желал так открыто. От полной безнадёжности пошёл к Оне, она говорила что-то про компьютерные игры, но её не оказалось дома или поблизости. Решил снова пойти по дороге на выезд отсюда с надеждой на то, что выйду отсюда. На самом деле, не буду утаивать, я надеялся, что дорога снова закольцует и отправит меня на тот же утес. Это помогло бы удостовериться, что я не сумасшедший. В этот раз что-то пошло не так. Дорога всё не заканчивалась и продолжалась вглубь леса. Мои блуждания по прямой перевалили за час, это очень сильно настораживало. В прошлый раз всё было намного быстрее. Я так испугался, что побежал и, уверен, что пробежал ещё минут десять. Впервые за несколько дней тревога снова начала активно пульсировать в моих висках, растекаясь по всему остальному телу, заряжая каждую конечность жалкой нервной тряской. Такие приступы паники заставляют меня делать хоть что-нибудь, чтобы перестать чувствовать это унизительное ощущение. Я увидел небольшую тропинку. Тропинка была еле заметной и уже немного заросшей, но мне было плевать. Мои ноги ринулись туда без ведома моего мозга. Мои руки, игнорируя все истошные взовы моих нервных окончаний, раздвигали ветки и листву. Весь этот процесс занял совсем немного. Я выбежал на вершину небольшого пригорка, с которого была видна деревня. Другая деревня. Та самая деревня! Та самая деревня, которую атаковали люди из культа змея, я сразу узнал мельницу, она была совсем недалеко. В центре, прямо ниже лопастей, осталось чуть-чуть черной краски, но было видно, что её смыли. Я ринулся вниз по пригорку отталкивая ветки деревьев с двойным энтузиазмом и оказался снова возле обрыва, слева от дома Богдана Алексеевича. Это какое-то издевательство?! Какая-то игра?! Этот день успокоил меня и усыпил мою бдительность, но воспоминания не остыли. Описываю всё и понимаю, что сейчас во мне нет ничего, кроме ярости и злобы. А что, если бы я вернулся по тропе назад? Может тогда что-то бы и выгорело? Но узнать мне этого уже было мне не дано. Я снова улетел вниз в реку. С другой стороны, быстрее добрался до дома. На берегу стоял Богдан Алексеевич и Никита Соломонович. Вылезая, я успел услышать лишь обрывок их разговора:

– Еще кто-то новый? – сказал Никита Соломонович.

– Нет, это наш. Похоже, снова по дороге ходил. Ничего, сейчас отогреем, – ответил Богдан Алексеевич.

Он стоял с полотенцем, как будто ожидая меня. Мы вместе пошли домой. Богдан Алексеевич поделился своей одеждой, которая оказалась слишком большой для меня, но выглядит это даже стильно. Оказалось, что прошёл совсем не час. Я блуждал по дороге в никуда целых пять часов. Пять часов. А если бы я не побежал сквозь чащу, то пропал бы на неделю? Какой бред. Как это вообще работает всё? Пожалуй, ближайшее время и до выяснения всех-всех-всех-всех квазинаучных квантово-фантастических и искусственно-изобразительных обстоятельств не двинусь больше на выезд. Какое-то сумасшествие. Попытался ещё в тот день поговорить с «древними сущностями» через дневник, но ничего не вышло. Над бумагой стояло радиомолчание. День высушил меня, поэтому уснул я крепчайшим сном довольно рано. Не было и десяти. Мне даже и не снилось ничего толком.

Наступил день насущный. Если вчерашний день был короткий и яркий, как молния в грозу, то сегодня день тянется долго, как шторм в океанах. Вот это метафоры. Ты настоящий гений, Василе! Вообще, я тут почитал недавно и, наверное, неудобно будет разбираться во всей этой писанине. Какие-то пространные рассуждения, врыв каких-то сущностей. С другой стороны, вот сегодня Лёник наконец-то нормально и подробно объяснил, зачем этот дневник нужен и писать в него захотелось почаще. Может взять его с собой как-нибудь и записывать прямо по ходу? Выйдет глупо и нелепо, но зато очень фактурно и самобытно. Начинаю думать уже, как Ий. Проклятая станица. Как будто её дух проникает в меня. Я как будто начинаю врастать в деревню, теряя всякое удивление к произошедшему. Возможно, так работают защитные механизмы моего организма, но я правда чувствую, как тень безразличия или какого-то автономного принятия любых условий падает на всё мое восприятие мира. Перемещающаяся в пространстве квантово- неопределенная деревне – окей! Сектанты, поклоняющиеся богу Змею – несите еще! Мальчик, проживающий семь жизней одновременно – хорошо! Может, всё из-за того, что я слишком долго здесь и совсем не чувствую опасности от всех удивительных вещей?