Книга История итальянцев - Джулиано Прокаччи

раз Венеция оказалась на высоте: умело используя возможности дипломатического и военного давления на противника, она вновь подчинила своему влиянию острова в Адриатическом море и на побережье Далмации, завоевала новые рубежи в Греции и о. Эвбея и, наконец, отразила контрнаступление турок, разбив их флот в сражении при Галлиполи (1416). Именно благодаря этому по прошествии пяти лет дож Мочениго, ссылаясь на конкретные цифры и факты, имел все основания воздать хвалу своему городу.

Мочениго сменил новый правитель Франческо Фоскари, находившийся у власти с 1423 по 1457 г. Избрание дожа оказалось, пожалуй, наиболее трудным за всю историю города: его кандидатура отклонялась десять раз. И это вполне объяснимо: устранив угрозу со стороны Генуи и отбросив первую волну турецких завоевателей, Венеция вновь оказалась перед трудным и ответственным выбором. После смерти Джан Галеаццо Висконти в 1402 г. некоторые из городов, расположенных на материковой части владений Светлейшей, которые были ему подчинены и уже входили в синьорию Скалигеров, а именно — Верона, Виченца и Падуя, с разной степенью добровольности приняли покровительство Венеции, и Республика Св. Марка, с начала XIV в. добивавшаяся присоединения области Тревизо, стала ее полноправной хозяйкой. В результате удачной военной кампании против Священной Римской империи Венеция овладела также частью Фриули и северными территориями нынешней административной области Венето. Как утверждал Франческо Фоскари, предстояло либо продолжить континентальное завоевание, бросая тем самым вызов своему могущественному соседу — Миланскому герцогству — и неминуемо ввязываясь в вооруженные конфликты и войны, бушевавшие на континенте, либо отказаться от этой идеи. Поэтому избрание дожем Фоскари в 1423 г. означало настоящий поворот в истории Венеции: отныне Республика Св. Марка, по-прежнему оставаясь великой морской державой, начала развиваться и как сухопутное государство. В первой половине XV в. Светлейшая с успехом участвовала практически во всех войнах, полыхавших на Апеннинском полуострове, и в целом добилась заметных территориальных приобретений — Бергамо и Бреши в 1433 г., Равенны в 1441 и 1454 гг.; по Лодийскому миру от 9 апреля 1454 г.[110] к ней отошли земли в долине р. Адда вместе с городом Крема.

Несомненно, поворот в политике Венеции не следует рассматривать как коренную перемену всего проводившегося до сих пор курса. И это вполне объяснимо. С расширением своего влияния на суше Светлейшая положила конец распрям коммун по поводу поворота рек, впадавших в Адриатическое море, и избавилась таким образом, от угрозы засухи и изменения природных условий. В свою очередь обладание отрогами Альп обеспечивало Республике Св. Марка регулярные поставки древесины, необходимой для строительства кораблей и продолжения морской экспансии. Кроме того, в голодные годы Венеция была в большей степени обеспечена продовольствием, тогда как раньше ей приходилось полагаться исключительно на заморские поставки. Расширение владений на континенте означало также следующее: венецианский патрициат впервые получил возможность вкладывать капиталы в недвижимость, что составило альтернативу традиционной торговой деятельности. Та самая суша, в которой дож Франческо Фоскари видел трамплин для продолжения великих морских завоеваний Венеции, стала для его последователей укрытием во время бури. После захвата турками Константинополя (1453) в Венецианской области одна за другой начинают возводиться виллы. Самую известную из них, настоящий придворный салон, где нередко бывали патриции и выдающиеся люди того времени, построила в тиши холмов Азоло во второй половине XV в. Катерина (Катарина) Корнаро. До переезда на виллу ее хозяйка была королевой Кипра (1474–1489).

Генуя: город-предприятие

Генуэзские владения в Восточном Средиземноморье (Леванте) в первой половине XIV в. были столь же обширны, как и венецианские. После победы над Венецией в 1261 и 1298 гг. генуэзцы укрепились в районе Босфора и на Черном море. Основанные ими в Северном Причерноморье колонии Каффа (приобретена в 1266 г.) и Тана позволили Генуе захватить в свои руки торговлю с Южной Русью. Не менее важной с этой точки зрения было и ее овладение колонией Фоча (Фокея), и в частности квасцовыми рудниками, что, в сущности, делало Геную монополистом в добыче этого незаменимого красящего вещества. Кроме того, генуэзцы укрепились в Эгейском море на островах Хиос и Лесбос (последний принадлежал семье Гаттилузио (Гаттилузи), после 1247 г. захватившей также острова Лемнос и Тасос).

Несмотря на конкуренцию сначала со стороны каталонцев, а затем флорентийцев, генуэзцы неизменно сохраняли лидирующие позиции в Западном Средиземноморье. И если Венеция первой установила морские торговые связи с Фландрией и Англией, то Генуя укрепила свои позиции на испанском рынке (в Севилье генуэзцам принадлежал целый квартал), а из Испании они добрались до рынков и ярмарок Северной Африки. Кстати, первым европейцем, появившимся на Канарских островах, был генуэзец Ландзаротто Малочелло. Что же касается северного направления, то Генуя и здесь не отставала от Венеции, с тем различием, что если венецианцы установили торговые связи с германскими землями через Бреннер, то генуэзцы использовали для этих целей соседний Милан. Барселона и Марсель были не только соперниками Генуи, но и ее партнерами. В частности, через Марсель генуэзцы переправляли по р. Рона в глубь Франции восточные товары. Это позволяло им избегать перехода через Альпы, таившего в себе немало опасностей. Возвращаясь из Марселя или Эгморта, генуэзские корабли везли домой прованское зерно и йерскую соль, предназначенные как для населения самой Генуи, так и для реэкспорта.

Таким образом, генуэзская торговая система мало в чем уступала венецианской. Что же касается ее флота, то, как уже отмечалось, он нередко превосходил флот Светлейшей.

Однако если Венеции удалось с достоинством выйти из кризиса XIV в., того же нельзя сказать о Генуе. Причины этого, как говорилось выше, следует искать в особенностях структуры генуэзского общества. Действительно, на протяжении всей своей истории патрициат этого лигурийского порта имел в основном феодально-магнатское происхождение, что в значительной мере препятствовало его консолидации в отличие от венецианской аристократии, корпоративность которой была закреплена деятельностью Большого совета.

В генуэзскую олигархию входили как верхушка патрициата, складывавшегося в XIV в. и состоявшего из наиболее известных семей Генуи, так и соперничавшие с ним представители старой родовой знати. И те и другие стремились оказывать решающее влияние на положение дел в городе. Это, в свою очередь, лишило правящий класс поддержки со стороны низших слоев населения и способствовало тому, что в среде новой знати и простолюдинов появилась надежда на насильственное изменение установленного порядка. Как только возникала угроза победы враждебной группировки или народного бунта,