Книга Танцующая со смертью - Наталья Николаевна Александрова

упустил Женю, что только на нее она может его оставить, если с ней что случится, ведь у нее сил уже нету тянуть эту лямку. И как было бы прекрасно, если бы они жили в Жениной квартире, а она, его мать, хоть немного передохнула бы тут, в тишине и покое.

А Женя и на работу приличную устроилась, так что с деньгами у них было бы все в порядке, а так она, мать, не может даже в санаторий съездить, потому что не представляет, как тут Иннокентий без нее проживет. И что если он с бывшей женой не помирится, она, мать, просто не знает, что с ним сделает. Потому что второй такой дуры ему ни в жизнь не найти. Точнее, Женя вовсе не дура, просто не разобралась по молодости, что Иннокентий собой представляет.

Он тогда очень на мать обиделся — оказывается, вот как она о нем думает. И это о родном единственном сыне! Она, конечно, потом прощения просила за то, что наговорила в сердцах, они помирились, но все же остался какой-то неприятный осадок. Но он решил, что мать права, лучше Жени ему жены не найти. Нужно придумать, как ее вернуть. Точнее, снова увлечь ее, так чтобы она пустила его жить в свою квартиру.

Только бы это случилось, а там уж он постарается. Он уговорит ее, уболтает, как поправляет мать с усмешкой. В последнее время она стала просто невозможной. Все равно что директриса в музее, где он работает. Та просто видеть его не может, сразу лицом ведет на сторону, как будто дохлую лягушку съела.

Конечно, лучше бы разговаривать с Женей дома, в спокойной обстановке, когда уютно светит бра на стене и в чашках дымится ароматный индийский кофе, а на тарелке — мамины пирожки, ах да, про это он уже упоминал.

Но тут возникла проблема в виде этой вульгарной девицы Кристины. Ужасно себя ведет, ужасно одевается, ужасно разговаривает, одно слово — провинция. Когда он описал ее матери, та встревожилась не на шутку, сказала, что эта девка может Иннокентию всю малину испортить.

Да он и сам это прекрасно понимает. Сейчас она присосется к Жене, как пиявка, сначала на неделю пожить, потом на месяц, а там, глядишь — она уже в квартире утвердилась, да еще и хахаля своего привела.

Это мать так говорила, и в кои-то веки Иннокентий был с ней полностью согласен. Мать велела держаться твердо и непреклонно, гнуть свою линию во что бы то ни стало. Ходить и ходить к Жене, несмотря на то что она не в восторге от его посещений. И выжидать, а если представится удобный случай опорочить эту самую Кристину, то немедленно это сделать, не тянуть резину.

Иннокентий тогда еще тяжело вздохнул — тебе, мол, легко говорить, сидишь спокойно дома, пироги печешь…

Мать тут же метнула в него тарелку и приготовилась скандалить. Что-то у нее нервы стали совсем никуда, этак никаких тарелок не напасешься…

Разговор этот происходил вчера, и Иннокентий, чтобы не раздражать соседей, ушел из дому. Ноги сами привели его к Жене, он чувствовал себя таким несчастным, одиноким и неприкаянным.

Жени не было дома, ему никто не открыл. Иннокентий потоптался у подъезда и отошел в сторону, потому что заметил, как шевельнулась занавеска в окне первого этажа. Там жила очень зловредная бабка, которая чуть что начинала орать в форточку, чтобы посторонние катились куда подальше, а не то она полицию вызовет, уже, мол, четыре квартиры в доме вскрыли.

Иннокентий присел на лавочку возле песочницы и понурил голову. Тут же притащилась толстая тетка с таким же толстым внуком и, неприязненно на него покосившись, процедила вроде бы в сторону, ни к кому не обращаясь, что это — детская площадка и посторонним тут делать нечего. И плюхнулась рядом, да так, что всю скамейку заняла, он еле удержался. Еще и дождик начал накрапывать.

В это время во дворе появилась очень колоритная личность. Это был здоровенный, наголо бритый молодой мужик в спортивных штанах и толстовке. В общем, самый настоящий бандюган, какие были в девяностых годах повсюду, но сейчас встречаются реже, так что впору в Красную книгу заносить. Шагая широко, враскорячку, он пересек двор и остановился перед Жениным подъездом. Иннокентий вытянул голову и увидел, что бандюган нажимает номер Жениной квартиры.

Разумеется, ему никто не открыл, тогда он постоял еще немного, нажал снова и подождал, пока бабка с первого этажа не отдернула занавеску и не заорала что-то сквозь стекло. Парень ответил лениво, очевидно, послал ее подальше, тогда бабка открыла форточку и сказала, что полицию вызывает, вот, уже номер набрала. И они быстро приедут, потому что находятся тут рядом, за углом. И телефоном потрясла.

Бандюган повернулся и неторопливо пошел прочь. Иннокентий забеспокоился — ну, как и правда приедут из полиции, а он тут во дворе торчит, и бабка на него укажет. К тому же и дождь усилился. Так что он решил подождать Женю в кафе напротив. Посидит, согреется, а Жене позвонит. Или еще раз сюда зайдет проверить.

Кафе было скромным, зал маленький, всего несколько столиков. И каково же было его удивление, когда за одним из столиков Иннокентий увидел давешнего бандюгана, непринужденно беседующего с таким же типом, только постарше и посолиднее. На этом был костюм и даже рубашка с галстуком, который он время от времени дергал, как будто тот его душил.

Эти двое говорили достаточно громко, так что Иннокентий, сидевший через два столика, прекрасно их слышал.

— Нет ее дома, — гудел тот, что в толстовке, — никого нету, никто не открывает.

— Так, может, ее тут и вовсе нету, может, она в другом месте кантуется… — буркнул его собеседник, снова с раздражением дернув галстук.

Шея, что видна была Иннокентию, была красной от натуги, с тремя жирными складками.

— Да негде ей больше быть! — возразил парень. — Мать ее только этот адрес дала, больше никого у нее в городе нету! А тут у нее родственница живет, обещала приютить.

Иннокентий напрягся. Он и раньше почти не сомневался, что эти двое явились по Кристинину душу, потому что у Жени не может быть таких знакомых по определению, а теперь он знал это точно. Вот удружила-то ей эта Кристина! Бандитов на квартиру навела! И вот что теперь делать? Нужно Женю предупредить, но ведь она не поверит. Подумает, что все нарочно сочинил, или вообще не услышит.

В последнее время, когда он говорит, у нее такой отсутствующий вид, не то что раньше, когда она