Книга Кодекс Инквизитора. Книга IV - Ник Росс

лицо и жалобно заскулила, а затем и вовсе, грохнувшись на колени, принялась биться рогатым лбом о нефритовые плиты. Ещё бы не билась — сознание-то не успело как следует перестроиться с туземного на цивилизованное. Всё большое кажется великим, а всё непонятное — проявлением божественной воли.

Не дожидаясь, пока девчонка поцарапает рогами бесценный чёрный нефрит, взяла за шею и резко вздёрнула, подняв над полом, но не успела поставить на ноги, как нас обеих откинуло на добрую сотню метров студёной волной.

Драгоценная статуя богини, в которую я вложила столько сил и средств, взорвалась миллиардами ледяных осколков.

— Ты что натворила, падла чешуйчатая? — прошептала я вмиг осипшим голосом, неуверенно поднимаясь с каменных плит.

Нова яростно затрясла башкой, посылая напрямую в мозг тысячи картинок, по её мнению, свидетельствующих о полной невиновности. Свежо предание, да верится с трудом! Разве не мелкая в разломе запросто оперировала универсальными фундаментальными взаимодействиями между материальными телами? Кто истинное серебро, как фольгу, мял? Я, что ли?

— Видела бы сейчас своё лицо, Оленька! Только ради этого стоило навестить Явь!

— То есть ты припёрлась, чтобы разрушить моё творение, аналогов которому в мире нет? Мара, тебе что, скучно живётся⁈

— На полтона ниже, козявка! Во-первых: не твоё, а моё. Во-вторых: это был чистой воды экспромт, явилась я не по этому поводу, уж больно видок у тебя был поганый, словно сонная навозная муха ползала, — вот и решила чуть взбодрить, а что до статуи… так вот же она, целая и невредимая. Я лишь слегка подправлю горбинку на носу.

Морана взмахнула рукой, и многотонные сугробы, взвившись, в мгновение ока сформировали идеальную скульптурную композицию — краше прежней. Поменялись не только черты лица, но и наряд. Как она умудрилась сотворить чистейший сапфир из снега, ума не приложу. Боги — такие боги, лучше и не пытаться осмыслить процессы, не поддающиеся логике.

Мара тем временем подошла к дрожащей всем телом Нове и, заинтересованно взглянув с высоты трёхметрового роста, лёгким движением кисти подняла девочку в воздух. Нежно чмокнув в обе щеки, аккуратно поставила обмершую анчутку на пол. От поцелуев богини чешуйки ящерки покрылись изморозью.

— Не робей, дитя, я здесь для того, чтобы лично осенить тебя косым крестом. — С этими словами богиня взмахнула рукой, формируя в воздухе незатейливый символ. — Ну вот и всё, а ты боялась. Добро пожаловать в царство Зимы, юная жрица!

— Слушай, Мара, а почему у тебя ко всем разный подход? Со мной кровь разделила, Евдокию татушкой наградила, Нову окрестила поперёк пуза. В чём фишка?

— Не забивай голову, букашка, твоим умишком божественный замысел не постичь, как ни старайся. Давай сюда мечи «Туле». Неужели ты решила, что сможешь поставить печать рода на артефакты древних, как это сделала с клинком предтечи?

— Именно так и решила, а что такого?

— Молодо-зелено! Вот что! Рукояти мечей выточены из самородного орихалка, людская магия здесь бесполезна, как и с древесиной мэллорна, которую ты по скудоумию приняла за Иггдрасиль. Подобные изделия куются не молотом, а волей, нередко божественной. В твои руки попало грозное оружие, способное пролить моря крови. То, что ты им решила поделиться, достойно уважения, но чистой воды глупость. Это может сыграть злую шутку в будущем. Отговаривать не стану, то твой урок или Рок. Раз доверяешь соратникам — дерзай.

Была ли я уверена на все сто? Конечно же, нет, как не была уверена в самой себе. Ставки растут, и одной мне грядущую партию не разыграть. Так что прочь сомнения. Не стану подкармливать паранойю и Моране не дам.

— Я с ними через многое прошла, Мара, а что до доверия… забей, это мои проблемы, мне и ответ держать. Лови железяки, сделай по красоте, раз полагаешь, что я не смогу.

— Полагаешь ты, козявка, а я — ведаю.

Явив из хранилища все тринадцать мечей, протянула богине, но та и не подумала к ним прикасаться. Клинки вырвались из рук и зависли напротив Тёмной Богородицы, мерно покачиваясь в такт её ледяному дыханию.

— Вот этот — старший, его оставишь себе, за остальные решит вселенский рандом. В руки не давай — возложи на алтарь, пусть каждый новоиспечённый рыцарь ордена самостоятельно выберет. Сделай так, как велю, и никак иначе. Коли ослушаешься, быть беде!

— Не сомневайся, Ваше Темнейшество, когда я шла поперёк слова твоего?

Морана, хмыкнув, принялась творить божественную… магию? Не знаю даже, как правильно назвать то действо, что вершилось на моих глазах. То есть она вообще ничего не делала. Хоть бы для приличия заговор нашептала или руками пасы поводила, дунула, плюнула, руну заковыристую нарисовала. Так нет же! Всё, что сделала богиня, — это, брезгливо взглянув на мечи, отвернулась и принялась нежить Нову в объятиях.

— Чего столбом стоишь, призови тринадцатый и закали кровью.

— Постой, Мара, и это всё?..

— А чего ты ожидала, глупышка, что я из кошеля достану божественную кузню и примусь молотом по наковальне лупить? Всё готово, княжна, принимай работу.

Только я подумала, каким образом призвать тринадцатый меч, как поблескивающее жало едва не пронзило левый глаз. Аккуратно сместившись в сторону, обозрела деяния Мораны и не узнала трофейный клинок.

Призрачное лезвие сплошняком усеял переплетённый с древними славянскими символами орнамент рунической вязи. На навершии рукояти красовался Зимний косой крест, увитый тончайшей паутиной, а в перекрестье, перебирая лапками, сидел прозрачный паучок.

Опасливо обойдя меч по дуге, ревизовала остальные поделки Мары: та же вязь, тот же крест в паутине, но без хозяина. Понятно: клинок всевластия должен служить тёмному властелину, а кто здесь власть? Вопрос риторический.

Сцапав непослушную железку за рукоятку, потащила к алтарю — пора поить кровью, скоро явятся приятели, а у меня блудная богиня в гостях.

Вскрыв жнецом вены, щедро полила лезвие из транспаристали. Поначалу ничего интересного не произошло, но всё изменилось в ту минуту, когда меч, будто губка, впитал без остатка тёмную кровь. Лезвие потемнело и вскоре окрасилось в непроницаемый чёрный цвет, почернел и сам паук. Поелозив толстенькой жопкой в центре паутины, умостился наконец, сложил лапки и замер. Надеюсь, навеки. Постукав ногтем по спинке членистоногого, услыхала металлический звон. Кажись, дело сделано.

Мысленный вывод подтвердила Морана:

— Вот теперь — всё. Продать, потерять, украсть невозможно. Закинь его в пучину морскую и призови — он тут же появится в руке. Заточка не требуется, сломать или повредить крайне сложно.

Закончив нахваливать клинок, богиня протянула ладонь.