Книга Обреченные мечтатели. Четыре временных правительства или почему революция была неизбежна - Павел Владимирович Крашенинников

матросам не допускать насилия по отношению к контрреволюционным членам Учредительного собрания и свободно выпускать из Таврического дворца. Никого не впускать без особого приказа», П. Е. Дыбенко отдал устное распоряжение разогнать Учредительное собрание[215]. Матрос Железняк (Анатолий Железняков), произнеся легендарную фразу: «Караул устал», этот приказ и осуществил.

Эсеры призвали своих сторонников и всех, кому небезразлична была судьба демократии в России, к демонстрации в поддержку Учредительного собрания. Демонстранты не имели огнестрельного оружия, их протест против большевистского произвола был мирным. Тем не менее по мирной демонстрации был открыт огонь – красногвардейцы стреляли залпами, без всякого предупреждения.

В. И. Ленин встретил известие о разгоне Учредительного собрания с восторгом. Как рассказывал член Учредительного собрания от партии большевиков Н. И. Бухарин, Ленин радовался, хохотал неудержимо, до слез, и «мы не сразу поняли, что это истерика. В ту ночь мы боялись, что потеряем его»[216]. Так мучительно выходили из вождя мирового пролетариата, хоть и сомнительного, но все-таки юриста, остатки присущего этой профессии легализма.

Троцкий описал ситуацию просто и цинично: «В лице эсеровской учредилки февральская республика получила оказию умереть вторично»[217].

Разверзалась бездна произвола и беззакония. Сугубо харизматическая, революционная легитимность Советской власти означала появление в системе управления революционеров, героев, фанатиков, полусумасшедших и просто бандитов.

По существу, 6 января 1918 года можно считать датой окончательного осуществления большевистского переворота и провальным завершением первого в истории России демократического эксперимента, а роспуск Учредительного собрания можно сравнить с выдачей свидетельства о смерти Временного правительства. Вместе с тем так называемое Рабоче-крестьянское правительство перестало быть временным, а «роспуск Учредительного собрания был новым унижением заветной мечты многих поколений и наивного благоговения веривших в него масс»[218].

Глава 4

Юристы – деятели Временного правительства

1

Два председателя – Львов и Керенский

Выдающийся правовед Серебряного века П. И. Новгородцев[219] так описал связь трех лидеров Великой русской революции и, между прочим, своих коллег по юридическому цеху: «Кн. Львов, Керенский и Ленин связаны между собой неразрывной связью. Кн. Львов так же повинен в Керенском, как Керенский в Ленине (выделено авт.). Если сравнить этих трех деятелей революции, последовательно возглавлявших революционную власть, по характеру их отношения к злому началу гражданской вражды и внутреннего распада, то это отношение можно представить в следующем виде. Система бесхитростного непротивления злу, примененная князем Львовым в качестве системы управления государством, у Керенского обратилась в систему потворства злу, прикрытого фразами о „сказке революции“ и о благе государства, а у Ленина – в систему открытого служения злу, облеченную в форму беспощадной классовой борьбы и истребления всех, неугодных властвующим. <…> Прочнее всех овладел массами тот, кто более всего взывал к массовым инстинктам и страстям. В условиях общей анархии путь к власти и к деспотизму всего более открыт для наихудшей демагогии. Отсюда и вышло, что легализованная анархия кн. Львова и Керенского с естественной неизбежностью уступила место демагогическому деспотизму Ленина»[220].

Во времена Советской власти и Львов, и Керенский изображались как «жалкие, ничтожные личности», и о их жизни и деятельности мало кто знал. Пожалуй, нет события в новейшей истории России более искаженного и умышленно фальсифицированного, чем история Великой русской революции. К сожалению, эта традиция продолжается до сих пор. Однако постичь историю нашей страны во всей ее непрерывности без осмысления роли этих деятелей Великой русской революции невозможно.

Львов

Георгий Евгеньевич Львов происходил из дворянской семьи, родился в 1861 году в г. Дрездене Королевства Саксония, где жила тогда его семья и старшие братья получали образование. Львовы принадлежали к высшей аристократии, вели свой род от Рюрика, но с падением крепостного уклада жизни разорились.

Георгий окончил в Москве гимназию Поливанова (1881), имевшего репутацию выдающегося педагога и автора знаменитой хрестоматии, и юридический факультет Московского университета (1885). На его мировоззрение огромное влияние оказал Лев Николаевич Толстой, друживший с семьей князей Львовых.

«Мне всегда легче было в демократических кругах. Я тяготился всяким общением с так называемым высшим светом. Мне претил дух аристократии. <…> Духовное родство мое не совпадало с кровным. Друзья мои, поистине близкие мне люди, были люди новой формации освободительного времени, люди либерального демократического склада. Корни такой духовной трансформации лежали не только в условиях времени, но и в самой семье нашей»[221].

Практическая хватка и деловитость князя Львова не только позволили ему быстро поднять заложенное-перезаложенное имение, сделать его доходным, но и принесли известность в земской среде.

Георгий Евгеньевич работал земским начальником, избирался гласным в уездных и губернских земствах Тульской губернии. За заслуги на этом поприще он был награжден орденом Св. Станислава 2-й степени.

В 1903 году Львов был избран председателем тульской губернской земской управы. Это назначение совпало с трагедией в его семье: тяжело заболела его супруга Юлия Алексеевна, урожденная графиня Бобринская. Ее лечили лучшие московские специалисты, потребовалась срочная операция, но все это не помогло. Княгиня скончалась 12 мая 1903 года, и совершенно потрясенный князь укрылся в Оптиной пустыни. До конца своих дней он оставался вдовцом и не имел детей.

Всероссийскую известность Георгий Евгеньевич приобрел как руководитель земских санитарных отрядов на Русско-японской войне. С тех пор он возглавлял объединенную земскую организацию – предтечу Всероссийского земского союза.

В 1906 году Львов был избран в Государственную думу от Конституционно-демократической партии. В Думе входил в аграрную, продовольственную комиссии, а также комиссию по росписи доходов и расходов (по бюджету). Интересно, что Львов, в отличие от однопартийцев, после роспуска первой Думы Выборгское воззвание[222] не подписал, соответственно, не был осужден и ограничен в правах. «Сомнительный кадет», по определению П. Н. Милюкова, он находился на правом фланге партии. «Сомнителен» он оказался и для властей предержащих. В 1913 году Львов баллотировался на пост московского городского головы, однако его кандидатура была отклонена министром внутренних дел Н. А. Маклаковым[223].

Георгий Евгеньевич активно занимался политической и общественной, в том числе благотворительной, деятельностью, участвовал в организации оказания помощи голодающим, переселенцам. Звездным часом Львова стала его деятельность на посту главноуполномоченного Всероссийского земского союза, возникшего 30 июля 1914 года. Здесь в полной мере развернулись все его таланты как организатора и практика земской работы.

Земский союз и Главный по снабжению армии комитет Всероссийских земского и городского союзов