Книга Экономическая наука в тяжелые времена. Продуманные решения самых важных проблем современности - Эстер Дюфло

были защищены в гораздо большей степени, чем другие, и, хотя в конечном итоге все тарифы были снижены до более или менее одинакового уровня, для этих отраслей произошло гораздо большее снижение тарифов. Кроме того, в Индии насчитывается более 600 округов, чрезвычайно разнообразных по своей экономической специализации. Некоторые из них имеют в основном аграрный характер, а в других размещены сталелитейные заводы или текстильные фабрики. Поскольку во всех отраслях дела обстояли неодинаково, либерализация привела к самому разному снижению тарифов на продукцию отдельных округов. Поэтому Топалова определила меру воздействия либерализации для каждого индийского округа. Например, если в одном из округов производилась в основном сталь и другая продукция промышленного производства, тариф на которую был снижен с почти 100 % до 40 %, то она отмечала, что этот округ затрагивается либерализацией в высокой степени. Если же в другом округе только выращивали зерновые и масличные культуры, тариф на которые практически не изменился, то это означало, что либерализация его почти не затронула.

Применяя эту меру воздействия, Топалова изучила то, что происходило до и после 1991 года. В 1990-е и 2000-е годы национальный уровень бедности быстро снизился с примерно 35 % в 1991 году до 15 % в 2012 году[126]. Однако на этом радужном фоне происходило заметное замедление сокращения бедности там, где воздействие либерализации было выше. Вопреки тому, что говорит нам теория Столпера – Самуэльсона, чем больше тот или иной округ был вовлечен во внешнюю торговлю, тем медленнее там происходило сокращение бедности. В своем следующем исследовании Топалова обнаружила, что распространенность использования детского труда снизилась в затронутых торговлей округах меньше, чем в остальной части страны[127].

Выводы Топаловой встретили на удивление жесткую реакцию в экономической литературе. Она наткнулась на шквал очень недружелюбных комментариев, предполагающих, что полученные ответы ошибочны, даже если методы применялись корректно. Разве торговля может увеличить бедность? Теория говорит нам, что торговля хороша для бедных в бедных странах, поэтому ее данные должны быть неверными. Топалова была занесена академической элитой в черный список и в конечном итоге смогла получить работу только в МВФ, который, как это ни парадоксально, принимая во внимание, что именно МВФ придавал первоочередное значение массовой либерализации, непредвзято отнесся к ее исследованиям, в отличие от академического сообщества.

Также примечательно, что статья Топаловой была отвергнута ведущими экономическими научными журналами, хотя впоследствии она способствовала появлению целой литературы, посвященной этой дискуссии. В настоящее время вышло много работ, применяющих подход Топаловой в других контекстах и, кстати сказать, получающих те же результаты для Колумбии, Бразилии, а также, как мы увидим ниже, в конечном итоге и для Соединенных Штатов[128]. Лишь спустя несколько лет Топалова получила некоторую реабилитацию у академических экономистов, когда ее работа была удостоена премии за лучшую статью от того журнала, где она была опубликована.

ИНЕРТНАЯ ЭКОНОМИКА

Топалова всегда настаивала, что у нее не было намерения заявлять, что кто-то пострадал от либерализации внешней торговли. Поскольку она сравнивала регионы внутри одной и той же страны, все, что она могла сказать, так это то, что некоторые области (наиболее затрагиваемые торговлей) были менее успешны в сокращении масштабов нищеты, чем другие. Это полностью согласуется с той возможностью, как тщательно подчеркивается в ее статье, что волна либерализации подняла все лодки, просто некоторые больше, чем другие. В работе Топаловой говорилось о росте неравенства не во всей Индии, а только в тех округах, которые были больше вовлечены в международную торговлю. На самом деле, поскольку места, наиболее затронутые либерализацией, как правило, с самого начала были несколько богаче, тот факт, что они не особенно преуспели после либерализации, парадоксальным образом уменьшил неравенство в масштабах всей страны. В других работах Топалова и ее коллеги продемонстрировали некоторые заметные положительные последствия для экономики всей страны от либерализации внешней торговли Индии. Например, индийские фирмы, столкнувшись с проблемой поиска новых рынков сбыта, начали внедрять производство новых продуктов, которые они теперь могли продавать за рубежом. Кроме того, производству новых продуктов для внутреннего и международного рынков способствовал тот факт, что фирмы получили возможность импортировать более дешевые и качественные материалы, которые ранее им были недоступны[129]. Это повысило их производительность и, наряду с другими реформами, проведенными правительством в начале 1990 – х годов (и некоторым везением с мировым ростом), способствовало быстрому росту индийской экономики с 1990-х годов.

Тем не менее нетрудно понять, почему специалисты в области экономики международной торговли увидели в статье Топаловой угрозу. Выгоды от торговли в традиционной теории возникают в результате перемещения ресурсов. Сам факт, что Топалова находит какую-либо разницу между более и менее затрагиваемыми торговлей округами, говорит нам о том, что ресурсы (прежде всего, труд, но также и капитал) не так легко перемещаются, как мы считали раньше. Если бы перемещение было легким, то заработная плата везде была бы более или менее одинаковой. И она не единственная, кто обнаружил это; в ряде других исследований также показано, что существует очень мало свидетельств перемещения ресурсов[130]. Но если мы откажемся от идеи о том, что люди и деньги следуют за возможностями, то на чем будет основана наша вера в благотворность торговли?

Если работники медленно перемещаются через границы округов, то вполне вероятно, что они также медленно перемещаются между видами работы. Это полностью соответствует тому, что мы знаем о рынках труда. В Индии, как это выяснила Топалова, негативное воздействие либерализации торговли усугубляется в тех штатах, где строгость трудового законодательства чрезвычайно затрудняет увольнение работников и сокращение убыточных фирм, что позволило бы прибыльным занять их место[131].

Существует также целый ряд убедительных свидетельств того, что, по крайней мере в развивающихся странах, земля не так легко переходит из рук в руки. Инертным склонен быть и капитал[132]. Банки не спешат не только сокращать кредитование тех фирм, которые не слишком хорошо работают, но и расширять его для тех фирм, которые работают хорошо, по той интересной причине, что многие служащие кредитных отделов боятся принимать ответственность за свои решения. Самый простой способ избежать такой ответственности – это не принимать никаких решений самостоятельно и просто штамповать уже принятые в прошлом, а о будущих займах пусть позаботится кто-то другой. К сожалению, единственным исключением являются ситуации, когда предоставленные займы близки к невозврату и банкиры фактически предоставляют находящимся в тяжелом финансовом положении фирмам новые кредиты для погашения старых в надежде отсрочить их дефолт, пока удача не повернется к потенциальным банкротам лицом. Постоянная реструктуризация кредитов является одной из основных причин того, что так много банков с кажущимися безупречными балансовыми отчетами внезапно оказываются близки к катастрофе. В результате инертности кредитования те фирмы, которым уже давно следовало положить конец своим мучениям, продолжают держаться на плаву. Напротив, новые предприятия испытывают