Книга Голос и воск. Звучащая художественная речь в России в 1900–1930-е годы. Поэзия, звукозапись, перформанс - Валерий Золотухин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
7. Лица, желающие поступить в И[нститу]т, подвергаются коллоквиуму с целью выяснения уровня их интеллигентности. Особый коллоквиум или другие формы проверки подготовленности научных сотрудников (помимо зачетов) устанавливаются также при переходе от занятий подготовительного курса к занятиям научно-исследовательского разряда; художественные же сотрудники по окончании подготовительного курса подвергаются испытанию со стороны их пригодности к экспериментально-художественной деятельности200.
Обобщая, можно сказать, что проект реформы заключался в том, чтобы снизить значимость театрального отделения (театральной школы) и поэтических студий, с одной стороны, и создать более продуктивную модель сосуществования научной и практической работы, с другой. Эксперимент в сфере художественной практики заявлялся как ключевое направление. Можно добавить, что под экспериментом подразумевались различные формы звучащей литературы, близкие прежде всего к чтецкому искусству и декламации, а не к театру. Это было продолжением эмансипации художественного чтения и самых различных смежных практик, связанных с устной речью (включая декламацию поэтических текстов, рассказывание, хоровую декламацию, исполнение произведений устного фольклора и т. д.), что всячески поддерживал в первый период ИЖС председатель совета института Всеволодский-Гернгросс. Однако вышеупомянутый фильтр «слово», через который, по его предположению, должна была проходить работа разных отделений, был признан непригодным: сквозь него легко проходило то, что в новом проекте признавалось несоответствующим новой структуре института.
Вышеприведенный проект институтской реформы Сергей Бернштейн разъяснял в письме Борису Эйхенбауму (его черновик также отложился в бернштейновском личном фонде).
Пб. 2/XII 21
Многоув[ажаемый] Бор[ис] Мих[айлович].
В прилагаемой при сем записке я позволил себе сделать следующие изменения по сравнению с текстом, одобренным Вами в воскресенье:
1) в разделе А (Практика ж[ивого] сл[ова]) прибавлена рубрика в: рассказывание;
2) в пункте а того же раздела к перечислению типов интерпретации присоединена интерпретация рецитационная (разумеется, произнесение былин, сказок, прозы и т. п.);
3) в раздел Б (Теория ж.[ивого] сл.[ова]) точнее формулирована основная рубрика (а) и к ней присоединена дополнительная рубрика (б) теоретич.[еская] разработка вопросов техники искусств ж.[ивого] сл.[ова]
Мне кажется, что эти относительно несущественные поправки забронируют нашу программу от упреков в том, что мы пренебрегаем теми или иными ценными сторонами действующей программы И[нститу]та.
Поэзотворчество опущено в программе не случайно: я твердо убежден в том, что школы поэтов, при нынешнем состоянии теоретич[еской] разработки вопросов стихотворн[ой] техники, гораздо более вредны, чем полезны; поэтому я бы полагал, что руководительство поэтическими упражнениями может иметь место в И[нститу]те только в кружковом порядке, но не в плане программы И[нститу]та. Конечно, иное дело предложенная М. И. Ливеровской студия художеств. перевода. Впрочем, если Вы со мною несогласны, я готов поступиться этим убеждением и допустить студии поэзотворчества и создания художественной прозы – на худож[ественно]-экспер[иментальном] разряде.
По поводу нашей записки я имел беседы с рядом лиц, и вот результаты. – К нашим требованиям присоединяются Б. М. Энг[ельгардт]. и В. А. Пяст. Ультимативная форма признается целесообразным тактич[еским] ходом. Л. В. Щерба, конечно, сочувствует нашим планам, но считает для себя неудобным, получив долгосрочный отпуск, вмешиваться в дела И[нститу]та. Вот, след[овательно], полный список членов Слов. Отд. от имени к[ото]рых предъявляются эти требования:
1. Эйх[енбаум].
2. Берн[штейн].
3. Шкловск[ий].
4. Чудовск[ий].
5. Б. М. Энг[ельгардт].
6. Пяст.
<…> Основные пункты ее (инструкции, которую планировалось обсуждать, чтобы получить поддержку работы института. – В. З.) сводятся к следующему: 1) И[нститу]т занимается звучащим художеств[енным] словом, а не всяким вообще худож[ественным] словом – иначе он дублирует и Лит[ературно]-худ[ожественное] отд[еление] Ун[иверсите]та, и Словесн[ый] Разр[яд] ИИИ, и даже студию Дома Иск[усств]; 2) И[нститу]т должен перестать быть театр[альной] школой; 3) поскольку возможны уставные изменения – 3 разряда вместо 4‐х отделений201.
Из архивных документов мы также узнаем о том, что 12 марта 1921 года состоялось заседание институтского совета, на котором была создана Комиссия по реорганизации Института живого слова. Собственно, реформа, начавшаяся весной 1921 года, определяла жизнь института до начала 1923 года202.
Весной 1921-го, вслед за предложением Бернштейна, в ИЖС была создана Комиссия по теории декламации под председательством Бориса Эйхенбаума, в которую вошли Вс. Всеволодский-Гернгросс, Б. Томашевский, Ю. Тынянов, В. Пяст и др.203 К ним также присоединилась Софья Вышеславцева204, ученица Бернштейна и начинающая чтец-декламатор, которая позже станет сотрудницей КИХРа. В обсуждении докладов комиссии также участвовали поэты: Сергей Нельдихен, Федор Сологуб и другие. Комиссия, которая начала свою работу только весной 1922 года, сыграет важнейшую роль в становлении нового направления – изучения звучащей художественной речи. Она станет одной из самых продуктивных научных структур внутри ИЖС. Деятельность комиссии по теории декламации не ограничивалась закрытыми выступлениями и дискуссиями на заседаниях. В нее активно вовлекались студенты, работавшие в семинариях ИЖС205. В 1922 году комиссией были заслушаны следующие доклады:
Доклад председателя о плане работ Комиссии (10 апреля)
Бернштейн С. И. «Голос Блока. Из разысканий в области теории декламации» (24 апреля; 8 мая)
Эйхенбаум Б. М. «К вопросу о декламации поэтов (по поводу статьи Берингера „О произнесении стихов“)» (15 мая; 29 мая).
Энгельгардт Н. А. «Ломоносовская декламационная стихия в поэзии Пушкина» (12 июня).
Томашевский Б. В. «Проблема стихотворного ритма» (4 декабря).
Всеволодский В. Н. «Искусство сказывания в русском народе» (18 декабря).
Ил. 6. Сотрудники КИХРа. Сидят: С. И. Бернштейн (слева), А. В. Федоров (крайний справа), Г. В. Артоболевский (второй справа); С. Г. Вышеславцева (крайняя справа). Из личного архива С. И. Богатыревой
Комиссия продолжила работу в первые месяцы 1923 года и прекратила ее в начале весны. За это время были заслушаны следующие доклады:
М. Б. Едемский «Живой язык народного эпоса и способы передачи народных произведений» (15 января).
М. И. Ливеровская «О современном произнесении частушек на Волге» (5 февраля).
Ю. Н. Тынянов «Русская ода, как декламационный жанр» (19 февраля; 5 марта)206.
1922 год был необычайно продуктивен для сотрудников Института живого слова. В этом году была напечатана книга Б. Эйхенбаума «Мелодика русского лирического стиха» (Пг.: ОПОЯЗ), которой предшествовали журнальные и газетные публикации, посвященные близким темам. Одновременно с ней вышла монография Всеволодского-Гернгросса «Теория русской речевой интонации»207. В том же 1922 году Юрий Тынянов представил результаты своей работы над темой «Ода как ораторский жанр»208. Доклад «Голос Блока» Сергея Бернштейна, написанный на основе записей из собственного институтского собрания голосов поэтов, также
