Книга В памяти храня - Лаура Дэниелз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мобильный телефон Джини зазвонил в тот момент, когда она — действуя в рамках своих служебных обязанностей — помогала юной мамаше-одиночке Джейн Фрогс купать годовалую дочурку Лиззи. Джейн вновь была беременна, чувствовала себя отвратительно, поэтому помощь ей очень даже требовалась.
Услышав трель своего мобильника, Джини передала малютку Лиззи матери и велела уложить в кроватку.
— Прости, я сейчас… — Затем, направившись к стулу, где оставила сумочку, вынула телефон и увидела, что звонит Кончита. — Здравствуй, мама. Я тут занята, но немножко поговорить могу.
— Ох, доченька… — прошелестело в трубке.
По одному этому можно было понять, что дела у Кончиты обстоят неважно.
— Да, мам? — холодея, произнесла Джини. — Что-то случилось?
— Ох, случилось, детка…
Из дальнейшего разговора выяснилось, что вчера Кончиту вызывали на допрос в полицию.
— Что?! — воскликнула Джини. — Все-таки Сид не оставил тебя в покое!
Кончита вновь вздохнула.
— Видишь ли, если заведено уголовное дело, то подразумевается определенная процедура. Так что, думаю, Сид в данном случае ни при чем. Просто он…
— Просто он хочет окончательно испортить тебе жизнь! — гневно выпалила Джини. И только после этого уяснила суть того, что сказала Кончита. — Постой, говоришь, на тебя заведено уголовное дело?
— К счастью, пока не на меня, а по факту угона автомобиля. Я выступаю в качестве свидетеля. Как мне сказано — пока. Что будет дальше, неизвестно.
— Может, все еще обойдется? — с робкой надеждой произнесла Джини.
— Ох, не знаю. Самое плохое, что с меня взяли подписку о невыезде.
Джини похолодела. Ей было прекрасно известно, что подписку о невыезде берут со свидетелей, которые находятся на волосок от того, чтобы превратиться в подозреваемых, а то и сразу в обвиняемых.
— Но ты объяснила следователю, что непричастна к угону автомобиля? — с беспокойством спросила она.
— Разумеется. Но…
— Но он тебе не поверил, — мрачно констатировала Джини.
Кончита вяло усмехнулась.
— Следователя можно понять, ему каждый день говорят о своей невиновности самые разные люди. Порой убийцы и грабители банков.
— Но ты-то не из этой категории! Сама работала в полиции, ну и вообще…
— Я об этом рассказала.
— И что же следователь?
— Говорит, для меня будет лучше всего, если автомобиль найдется. В противном случае…
— Что? — быстро спросила Джини.
Ответ ее разочаровал.
— Следователь не договорил, но догадаться несложно.
Несколько мгновений Джини стояла, кусая губы.
— Неужели тебя могут упечь за решетку?
— Если рассматривать дело гипотетически, то нельзя. Однако, кто знает, какие улики могут всплыть…
Джини будто что-то кольнуло в сердце.
— Улики ведь можно состряпать.
На мгновение в трубке воцарилась тишина, затем Кончита произнесла:
— Не думаю, что Сид способен на подобный шаг. Зачем ему это?
Ах, мама, знала бы ты подоплеку наших с Сидом отношений, рассуждала бы иначе! — с горечью подумала Джини. Однако рассказывать матери о требованиях Сида ей не хотелось. Зачем расстраивать человека, который и без того места себе не находит.
— Не знаю зачем, — пробормотала она, покосившись на Джейн Фрогс, которая принялась греметь перед расхныкавшейся дочуркой погремушкой. — Но ведь Сид прекрасно понимает, что ты ни в чем не виновата, и, несмотря на это, собирается тебя увольнять!
— Оно-то так, — в очередной раз вздохнула Кончита, — однако я все же не сообщила о проступке своего сменщика…
— Ах, мама, и зачем только ты так поступила?! — не удержалась Джини.
— Как ни странно, тогда я не придавала всей истории большого значения. Бес попутал, не иначе.
— Пусть так, но к угону автомобиля ты не причастна. Нечего Сиду возводить на тебя напраслину!
— Это не он, просто полиция обязана расследовать дело.
Джини промолчала. Сама она придерживалась на сей счет иного мнения.
— Ох, мама, — вырвалось у нее спустя минуту. Ее сердце сжималось от боли.
— Я сутками только тем и занимаюсь, что ломаю голову над ситуацией, в которую угодила, — тихо произнесла Кончита. — Что делать, если меня сочтут замешанной в историю с угоном автомобиля, ума не приложу. Тюрьмы я не переживу.
Слово «тюрьма» болезненным отголоском отдалось в мозгу Джини. И тут, будто со стороны, она услышала собственный голос:
— Попробую что-нибудь сделать.
— Что ты можешь? И потом, уже поздно, дело в полиции заведено.
— Это еще ничего не значит. Я… что-нибудь придумаю. Правда, мам! Главное, не падай духом. Я постоянно думаю о тебе и верю, что все обойдется.
Джини прекрасно знала, что Кончита человек эмоциональный, хотя, как правило, выглядит довольно спокойной и даже флегматичной. Мягкая сторона ее характера проявлялась, когда рядом звучала приятная музыка. Случалось также, что Кончита часами просиживала над толстенным, содержащим сотни репродукций музейных полотен альбомом живописи — который еще в школьные времена подарил Джини класс на день рождения, — и тогда на ее лице появлялось такое мечтательное выражение, которое нечасто увидишь у полицейского.
Закончив разговор и пряча сотовый телефон в сумочку, Джини обратила внимание на то, как сильно дрожат ее руки. Она зажмурилась. Голова гудела от осознания того, что проблема Кончиты может решиться очень просто. Джини была в состоянии избавить Кончиту от визитов к следователю, от увольнения и прочих неприятностей.
Что бы там ни думала Кончита, а Джини не сомневалась, что стоит Сиду захотеть — и возбужденное по поводу угона автомобиля уголовное дело будет прекращено. Или на худой конец Кончиту выведут из числа подозреваемых в данном преступлении.
Вернувшись во второй половине дня домой, в свою арендуемую квартиру, Джини некоторое время бродила из угла в угол, размышляя над тактикой своих дальнейших действий. В некотором смысле сейчас был удобный момент — конец недели, впереди двое свободных суток. Но кое-что выяснить следовало сейчас, пока не завершился рабочий день. Ведь Сид давал ей всего несколько часов на размышление. Возможно, это неспроста?
Джини вынула из сумочки сотовый телефон, в памяти которого содержался номер приемной центрального офиса компании «Дженнингс моторс». Нажимая на кнопку вызова, она еще не знала, как поведет разговор, хотя была уверена, что секретарша запомнила ее.
Так и оказалось. Когда Джини представилась, официальный тон секретарши сменился на более доверительный: