Книга Будда - Александр Николаевич Сенкевич

этому поводу думает В. П. Андросов: «Всегда признавалось, что он (Собор. — А. С.) не мог быть историческим событием. Могли быть попытки собрать речи Будды, но собор после смерти немыслим. Он изобретен, чтобы придать общий авторитет собственной священной традиции по ведийской модели. (…) Вероятно, в IV веке до н. э. специалист по Винае собрал монастырские правила и организовал их в форме, идентичной ведийским текстам. Предписания вложил в уста Будды, оживил экспозицию на манер брахманских текстов через включение легенд и объединение всего в нерушимое единство путем обрамления биографией Будды. Для придания же аналогичной Ведам аутентичности выдумал легенду о Первом соборе»[74].

Вообще-то называть сход монахов Собором верно по существу, но не по форме. Сами монахи обозначают эти судьбоносные для жизни буддийской общины собрания — сангити, то есть совместное монотонное пение. Подобные собрания в истории буддизма созывались чрезвычайно редко. У старейшей школы буддизма за всю ее историю таких собраний было шесть, а у последующей за ней — четыре. На сангити общими усилиями авторитетных и многознающих монахов происходили восстановление и правка в устной передаче основополагающих буддийских текстов с целью приблизить их к первоначальному содержанию, которое вкладывал в них Гаутама Будда.

Сангити в Раджагрихе, как утверждает предание, проходило под началом Махакассапы и под покровительством царя Аджатасатту. Вопросы, которые задавал его председатель трем выдающимся ученикам Гаутамы Будды, были связаны с дисциплинарными правилами в общине и с аналитическим методом изложения учения и его систематизацией.

Ананда на вопросы Махакассапы отвечал подробно, толково и с полным знанием дела. Ананда обладал уникальной памятью и запоминал с ходу все, что слышал от Первоучителя. Другим ученикам такое точное повторение речей и диалогов Гаутамы Будды было не под силу. На этот раз никаких проблем с утверждением изложенных Анандой важнейших мыслей Первоучителя не возникло. Все архаты признали их адекватность и аутентичность источнику. Составленный Анандой Свод со временем получил название Сутта-питака.

С утверждением дисциплинарных правил, как их изложил Упали, один из десяти главных учеников Гаутамы Будды, вышла некоторая накладка. Монахи не могли получить от него, признанного знатока дисциплинарного кодекса, ясного ответа: какие из правил поведения монахов и монахинь в общине считать второстепенными, а какие нет? Упали не хотел брать на себя ответственность и не ответил на этот вопрос. Его робость можно было понять и простить. По профессии он был цирюльником, человеком низкого происхождения. При жизни Первоучителя вряд ли кто из монахов посмел бы напомнить ему об этом. А вот после ухода Будды Шакьямуни в Паринирвану такие смельчаки обязательно объявились бы, окажись им не по нраву критерии, озвученные Упали, согласно которым дисциплинарные правила разделялись на главные и второстепенные.

Ананда, который мог бы прояснить ситуацию, занял уклончивую позицию, сославшись на свое угнетенное психологическое состояние, вызванное уходом Гаутамы Будды в Паринирвану. Он говорил, что он тогда был всецело занят умирающим Первоучителем и не мог мучить того вопросами. Его объяснение нашло понимание среди монахов. Такова официальная версия.

Упали рассказал о правилах поведения монахов, которые установил сам Будда и которые затрагивали все стороны монашеской жизни. Еще при жизни Гаутамы Будды один из его способных учеников по имени Шарипутра (палийский вариант: Сарипутта) настаивал, что пришло время иметь под рукой подобный свод правил.

Долгое время не существовало особой необходимости для введения каких-либо дисциплинарных ограничений. Самые нерадивые ученики еще не теряли чувства моральной оправданности нового пути, на который они вступили. У них уже был накоплен достаточный опыт, чтобы достичь нирваны. Однако с расширением общины за счет монахинь в жизни общины дали о себе знать загрязнения (асава) сознания. Это мешало приближению к тому, что последователи Гаутамы Будды жаждали обрести. К тому же постоянное лицезрение монашек, особенно юных и привлекательных, привнесло ненужное оживление в общину. В повседневном общении с женщинами случались непредвиденные события: монахи поддавались соблазну похоти и нарушали обет целомудрия. Первоучитель по ходу появления тех или иных затруднительных ситуаций, обстоятельств и конкретных событий постепенно формулировал правила, одно за другим.

Свод этих правил называется на языке пали патимоккха. Этимология этого слова не совсем ясна, но самым убедительным является перевод — начало, глава всех качеств. Вот почему рассказанное Упали попадает не во Вторую, а в Первую корзину, с которой начинается Палийский свод, тогда как изложенное Анандом учение Будды, с чего началось сангити, составляет Вторую корзину. Старейшины были по-своему правы, когда заявляли, что без должной дисциплины в общине и в мыслительном процессе монахов каждый желающий начнет перетолковывать идеи Первоучителя вкривь и вкось, как ему заблагорассудится.

Единодушия по дисциплинарным правилам в первой буддийской общине не наблюдалось. Достаточно было одного протестного выступления — и в общине произошел бы раскол.

Махакассапа понимал, что в данной ситуации ни в коем случае нельзя вносить изменения в старые правила и добавлять новые. Он разрядил напряженную атмосферу собрания, попеняв собратьям, что любые новшества вызовут в народе нежелательные толки. Будут говорить, что монахи взялись за перестройку распорядка в общине еще до того, как догорел погребальный костер их учителя.

Это был весомый и убедительный аргумент — все безропотно приняли дисциплинарный Свод наставлений в изложении Упали. Впоследствии он получит название Виная-питака. Это важный источник для восстановления от «противного» биографии исторического Будды — в ней весь текст, «за исключением собственно изложения правил, представляет собой добавленный позже легендарный материал»[75].

Что касается времени формирования третьей части первоначального буддийского Свода, то тут нет определенной ясности относительно Абхидамма-питаки (санскритский вариант: Абхидхарма), в переводе — Корзина текстов высшего Закона. В текстах древних школ буддизма Стхавиравада и Махасангхика отсутствует упоминание о том, что Абхидамму-питаку цитировали на предполагаемой Первой сангити в Раджагрихе. Некоторые другие традиции приписывают ее цитирование Ананде. Вместе с тем не все раннебуддийские школы ее признают. Судя по всему, Абхидамма-питака не была утверждена на предположительно состоявшейся Первой сангити и какое-то время считалась сомнительным текстом.

Нельзя не упомянуть Вторую сангити в Вайшали, городе, где Будда выступил со своей последней проповедью. Она проходила, как считал Герман Ольденберг, предположительно в 380 году до н. э.

Учитывая исследования буддологов последних трех десятилетий, касающиеся датировок жизни и смерти Гаутамы Будды, придется скорректировать даты проведения трех сангити и предположить, что сомнительная для буддологов Первая сангити в Раджагрихе состоялась в 343(4) году до н. э., через несколько месяцев после ухода Будды в Паринирвану, Вторая сангити — в городе Вайшали, как предлагает традиция, а вслед за ней Герман Ольденберг, проходила не в 380 году до н. э., а в 300 (290) году до н. э., Третья сангити соответственно — в 250 (240) году до н. э. в Паталипутре. Третья сангити была реакцией на оппозицию, представленную достаточно многочисленной группой