Книга Криминалистика по пятницам - Елена Валентиновна Топильская

видеофильмом, где эта звезда играет…

Синцов тут же отдернул протянутые было пальцы.

— Это вы мне? — угрожающе спросил он, по-детски спрятав руки за спину, и Олеся рассмеялась.

— Ну что вы, это я к примеру. Реалистики фаллосов не для вас.

— Да? А вы считаете, что здесь есть что-то для меня? — не отставал Синцов, набычившись, как перед задержанием рецидивиста.

Я незаметно дернула его за рукав, он стряхнул мою руку. Страшно подумать, как бы он повел себя дальше, если бы Олеся не сменила тему. Она ловко смахнула с прилавка все эти муляжи половых гигантов и сказала сухим и деловым тоном:

— Мне показалось, что этот человек был тут не один.

Мы с Синцовым уставились на нее, и Андрей наконец преобразился. Куда-то испарилось мальчишеское смущение, и проступил на первый план нормальный опер. На богатую экспозицию плеток, перчаток, массажеров, эротических сувениров, секс-косметики и прочих противоестественных излишеств он больше не смотрел. Мы на пару стали терзать Олесю вопросами о том, почему она так решила.

— Он был очень напряжен и вел себя так, будто на него кто-то смотрит, кто-то наблюдает за ним, — добросовестно анализировала она свои ощущения.

— Может, он опасался засады? — предположила я.

— Нет, — покачала головой продавщица. — Нет, он не боялся ни засады, ни меня, ни камеры…

— Камеры?! — мы с Андреем вскинули головы, ища глазами объектив, но ничего не увидели.

Олеся нас разочаровала:

— Во многих интим-магазинах ведется съемка, и мы первое время вели, но был скачок напряжения, и камера сгорела. А хозяин не стал восстанавливать. Все равно у нас очень спокойно. Мы даже от охраны отказались, видите?

Мы с Андреем переглянулись; очевидно было, что нам обоим пришла в голову одна и та же мысль: не с этим ли связан выбор магазина для посещения? Ни охраны, ни видеосъемки, в магазине только продавщица… Но это значит, что он уже был тут до пятницы, и даже до его звонка сюда.

— Он был тут раньше? — сипло спросил Синцов.

— Нет, — уверенно ответила Олеся. — У меня хорошая зрительная память. Я до прошлой пятницы никогда его не видела. Вы не хотите, кстати, пригласить меня для составления композиционного портрета?

Я со слов Олеси уже набросала довольно подробный список примет визитера: молодой человек лет двадцати семи — двадцати восьми на вид, атлетически сложенный, примерно 180 см ростом, светловолосый, со светлыми глазами, в общем — скандинавского типа, красиво подстриженный, одетый в простые на первый взгляд, но дорогие вещи: рубашку-поло и джинсы хороших марок. Предлагая ему различные товары, она давала ему их потрогать и подержать и поэтому смогла описать его руки. Короткие, ухоженные ногти, светлый пушок на руках. Да, тыльные стороны фаланг пальцев сначала показались ей слегка испачканными голубой шариковой пастой, но теперь она понимает, что это могла быть татуировка, от которой пытались избавиться. Она упомянула про эту деталь без всяких подсказок с нашей стороны, и мы утвердились в мысли, что в пятницу сюда заходил именно тот человек, труп которого мы осматривали сегодня в морге. По словам Андрея, потерпевшая девочка по последнему эпизоду — в пятницу — назвала такую же одежду. Преступник был в джинсах и рубашке-поло, расцветка совпадала.

Синцов быстро договорился с девушкой об опознании. Мне, с точки зрения его старого и близкого друга, показалось, что даже слишком быстро. Олеся с большой охотой, без всяких рефлексий согласилась ехать к черту на рога в компании Андрея и была, похоже, рада этому, точно ее пригласили на праздник. У меня даже мелькнула мысль, что Синцов произвел на нее впечатление. Что же, этой умненькой девочке, пожалуй, под силу приручить старого, поседелого в боях ветерана сыска, и дай им бог в таком случае. Может, Синцову еще не поздно открыть для себя мир эротических изысков и узнать, что, пока он занимался ерундой — совершенствовал способы раскрытия тяжких преступлений, цивилизация не стояла на месте, а изо всех сил создавала предметы, коими можно разнообразить сексуальную рутину, и что параллельно с разработкой космических скафандров вдумчивые ученые сконструировали реалистичные изображения половых органов из суперматериалов будущего. Подарю ему тогда на свадьбу фаллоимитатор и приложу шуточную справку, что это реалистик его начальника. Впрочем, нет, в склонности к мазохизму я Синцова никогда не замечала.

Пока я предавалась сладким мечтам о возможном сватовстве Синцова, он времени даром не терял и выспрашивал Олесю о том, почему, с ее точки зрения, визитер в пятницу пришел не один.

Олеся отметила, что блондин был слегка нервен, но не потому, что боялся задержания. И не потому, что стеснялся находиться среди интимных товаров, совсем наоборот, Олесе показалось, что ему экспозиция как раз понравилась. Нет, он то и дело посматривал в сторону двери, словно ожидая чьей-то реакции или волнуясь, ждут ли его еще. Мы долго обсуждали, не опасался ли он, что его застукает в магазине кто-нибудь из знакомых, или, паче того, супруга. Однако Олеся настаивала на том, что у дверей магазина его ждал кто-то, с кем вместе он пришел.

— Видите, у нас двери со стеклянной вставкой, но она из рельефного стекла, и сквозь нее не видно, кто стоит с той стороны. Зато заметно, если там кто-то ждет, силуэт виден, — объясняла она.

Но вот сказать, кто все-таки сопровождал посетителя к магазину — мужчина или женщина, Олеся не смогла. И слава богу, что не стала фантазировать. Вообще, она являлась очень ценным свидетелем. И это был самый верный путь к сердцу опера. По крайней мере, Синцова. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…

Но неужели наш Скромник приходил в такое специфическое место в компании жены? В принципе, ничего удивительного не было в том, что маньяк, раз в неделю нападающий на девочек с целью удовлетворения своих низменных инстинктов, в обычной своей жизни благополучно женат и, более того, согласовывает походы за интимными игрушками с родной супругой. И у нас даже родилась версия о том, что жена узнала о преступной деятельности мужа и доступными ей средствами — заставив искать в секс-шопе приспособления, которые могут удовлетворить низменные инстинкты в рамках закона, — попыталась предотвратить совершение им новых преступлений. (Причем не суть, жена это законная или просто половая партнерша.) А потом, поняв, что это ей не удалось, прирезала благоверного и вытащила его останки на воздух в коробке от аппаратуры. И башку отрезала — то ли на память, как возлюбленная Ла Моля у Дюма, то ли все-таки чтобы не опознали его? И, соответственно, не вышли на нее, на убийцу. Между прочим, с точки зрения