Книга Портрет лива в Старой Риге - Гунар Рейнгольдович Приеде
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Б е п о. Ого…
Д а й н и с. Если могу тебе быть полезен — скажи.
Б е п о. Познакомь меня с Гитой.
Д а й н и с. Нет.
Б е п о. Хочется взглянуть на счастливое семейство.
Д а й н и с. Ты серьезно?
Б е п о. Серьезно.
Д а й н и с (вынимает бумажник, открывает, подает Бепо). Пожалуйста. Взгляни.
Входят М а р у т а и м и л и ц и о н е р.
Бепо незаметно прячет бумажник за спину.
М а р у т а. Братья обмениваются опытом…
Б е п о. А почему бы и нет?
М а р у т а. Есть, есть чем поделиться… Чем поделиться, чему поучиться друг у друга… Дайнис, иди попрощайся с бабушкой.
Д а й н и с. Я уже попрощался.
М а р у т а. А ты, Бепо… Когда в следующий раз будешь устраивать свой вечер сатиры и юмора, нас больше не приглашай.
Б е п о. Ладно.
М а р у т а. Пошли, Дайнис. (Милиционеру.) По дороге я вам все расскажу. Все, начиная со школьных лет Мице, когда она…
М и л и ц и о н е р. Что вы, зачем такие подробности.
М а р у т а. Все, все! Чтобы у вас был фактический материал!
М а р у т а, Д а й н и с и м и л и ц и о н е р уходят.
Уходит и Б е п о.
Входит Х е л г а, ее сопровождает Ж о р ж и к.
Х е л г а. Передай привет сестре. Я так надеялась, что она приедет.
Ж о р ж и к. Наверно, чувствовала, что не сможет себя пересилить.
Х е л г а. Почему — пересилить?
Ж о р ж и к. Будто ты не знаешь. Ее избранник, которого ты поранила ножницами, по-прежнему думает только о тебе… Между прочим, я подозреваю, что в конце концов блудный муж вернется к своей первой жене.
Х е л г а. Жоржик, почему ты мне вчера в Риге ничего не сказал о Бепо?
Ж о р ж и к. А что бы изменилось. Ведь ты бы мне не поверила?
Хелга кивает.
Вот видишь… Хелга, без дураков, а? Я работаю в двух местах, вкалываю на полную катушку, впредь буду еще активнее, где б только побольше заработать, чтобы накопить денег, так что все, что я говорил тебе о квартире, — вполне реально. В кооператив я уже вступил.
Х е л г а. Ты опаздываешь на поезд.
Ж о р ж и к. Так до субботы, Хелга?
Хелга кивает.
Ж о р ж и к уходит.
Хелга прислушивается к песне «Сельский тост», доносящейся из сада.
Появляется Б е п о.
Б е п о. Хелга, не убегай… Ты знаешь, мне некуда ехать. Просто некуда, понимаешь? Тут все пялят глаза и ухмыляются, даже этот вежливый пискля Дайнис такое себе позволил, что удивляюсь, как это я ему не врезал по очкам. А что меня ожидает дома?
Х е л г а. Тебя? Там? Да пусть тебя ожидает что угодно… Мне какое дело? Меня это не интересует, ты мне абсолютно безразличен.
Б е п о. Да, но я…
Х е л г а. Меня это не интересует, ты слышишь, что я тебе сказала? И я очень признательна Жоржику. Да. Я ему очень, очень признательна. Он оказался единственным, кто обо мне подумал. Единственным.
На крыльцо выходит О т и л и я.
Б е п о. Но ведь я…
Х е л г а. Но ведь ты не понимаешь даже того, что для нас двоих в этом доме нет места. Или ты хочешь, чтобы я уехала? Скажи, и через десять минут меня здесь не будет.
О т и л и я. Ну, ну, ну. Что это так вдруг. Бепо, а разве ты…
Б е п о. Мне некуда ехать.
О т и л и я. Ну и не уезжай, только подыщем квартирку в другом месте, здесь будет жить Хелга… Пойдем, дочка, поможешь мне на кухне. На столах закуски маловато, а гости и не думают расходиться. Повод, говорят, есть. Говорят, на всяких свадьбах пили, ели и песни пели, а вот на сорвавшейся свадьбе — никто!
Х е л г а уходит.
О т и л и я уходит следом.
Бепо, оставшись один, вспоминает о бумажнике Дайниса, который все еще у него в руках. Открывает. Рассматривает фотографию.
Из сада доносится песня.
Опускается экран. На нем фотография Дайниса и Гиты, после бракосочетания. Заметно, что Гита старше Дайниса, но нельзя утверждать, что они не пара.
Следующая фотография: Гита с тремя детьми и Дайнисом, который смущенно улыбается и теперь в самом деле выглядит юнцом.
Звучит песня.
«Поднеси к губам ковш! Осуши его не дыша,
Вот уже и первые звезды видно.
Ни завтра, ни послезавтра не пить нам
Шампанское из такого ковша».
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
КАРТИНА ШЕСТАЯ
Звучит песня на японским языке, поют двое — мужчина и женщина, и в ритме песни на экране меняются снимки: милицейский газик на пути из Риги в Кронькалне. В вечерних сумерках газик переезжает через Юглский мост{37}. Через заснеженный лес. Мимо освещенного сельского магазина, у которого стоят самосвал, «Запорожец», мотоцикл с коляской и запряженная в сани лошадь. Затем мчится по шоссе, обгоняя междугородный автобус… лесовоз… и женщину, ведущую корову. За ельником видна ферма, над заснеженной крышей взошла полная луна. Наконец машина останавливается на перекрестке. Свет фар освещает надпись «КРОНЬКАЛНЕ 2,0».
Экран поднимается, песня обрывается. Мы на кухне в доме Отилии. При свете свечи Х е л г а считает на счетах. Перед ней на столе стопка канцелярских книг.
Входит О т и л и я, она в полушубке, на ходу снимает платок.
О т и л и я. А Витенька еще не вернулся?
Х е л г а. Нет.
О т и л и я. Да, нельзя было его одного в Ригу отпускать, ошиблась я, но, в конце концов, надо же было это уладить, а кто ж его мог сопровождать, если ты в последнюю минуту отказалась? (Подходит к телефону, снимает трубку.)
Х е л г а. Бабушка, Дайнис звонил. Просил поблагодарить за посылку и передал привет и благодарность от Гиты.
О т и л и я. Малыш здоров?
Х е л г а. Температуры уже нет, но еще немного кашляет… О Дайнисе надо заботиться, бабушка. Он так похудел, что от него одна тень в очках осталась…
О т и л и я (с трубкой в руке). Образумилась бы Марута, но на это мало надежд, я-то ее, Маруту, знаю… Ничего, ничего. Если б ему все это легко далось, вряд ли бы он так дорожил, но, кажется, он по-настоящему счастлив, хотя ему, бедняге, достается, шутка ли между двумя домами мотаться, да еще в институт и на работу… Думаешь, он поменялся бы с кем-нибудь?
Х е л г а. Думаю, что нет.
О т и л и я. Ради него и его троих детей я вернулась на ферму и снова стала заведующей! Была ведь на пенсии, стала лечиться — бог ты мой, что ни день, то новую болезнь находили… (Вспоминает о телефоне, набирает номер, в трубку.) Слушай, слушай, сейчас ты услышишь… Ты почему не на ферме?… Ах так, ничего. А комбикорм?..
