Книга Буддист - Доди Беллами
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Любовь, которую ты изображаешь в своем видео, кажется очень интимной – и это сбивает с толку. Это не чистая безусловная любовь Обнимающей Аммы. Когда Амму спросили, как ей удается «обнимать каждого с равной любовью, даже если они больны или неприглядны», Амма ответила: «Когда пчела парит над садом, полным самых разных цветов, она видит не разницу между ними, но нектар внутри». Амма обнимает тебя не как отдельный цветок, она обнимает твой нектар. Возможно, любовь и есть способность замечать нектар внутри.
Больше чем одна женщина жаловалась на нечеткие границы буддиста. Ну очень неоднозначные посылы: его внимание кажется женщине романтичным/сексуальным, при этом он ведет себя так, словно ничего не происходит, и женщина чувствует, будто сходит с ума. Поначалу он вел себя так и со мной, но я его осадила, и всё поменялось. Как только стало понятно, что у нас роман, он захотел, чтобы мы вместе прочитали книгу Кристины Неринг «В оправдание любви: возвращение романтики в XXI веке» (A Vindication of Love: Reclaiming Romance for the Twenty-first Century). Он предложил использовать книгу Неринг как теоретическую базу для обсуждения наших отношений. «Они живут своей жизнью», – заявлял он не раз, подходя ко всем нашим эмоциональным перипетиям с каким-то научным любопытством. Я взялась было за книгу, но не смогла продвинуться дальше вступления: там Неринг ворчит на феминистскую критику романтической любви и высказывает предвзятое суждение о писательницах, которые этой критикой увлекаются. Так, она рассказывает одну за другой истории о писательницах, которых эпично наебали ужасные мужчины. Я встала на сторону феминисток, к тому же, ублюдские качества буддиста уже начали проявляться, и я не хотела признаваться себе в том, что оказалась дурой, так что оставила книгу в Ванкувере. Бетти Лаветт: Закатное солнце ласкает меня, точно языком[12]. Когда буддист ласкал меня языком, он заметил: «Жаль, что тебе это нравится не так сильно, как могло бы».
* * *
10/12/10
Ретрит в отеле, день первый
Итак, я в отеле Courtyard Marriott в Калвер-Сити, первая ночь из десяти. Слишком устала, чтобы думать, – но печатать еще могу. Подключила портативную колонку к ноутбуку и послушала лайв Джони Митчелл и Джеймса Тейлора – без понятия, откуда он у меня, – записанный, видимо, когда они были в отношениях. Рассказывая истории между песнями, Джони называет своих единомышленников «фриками». Я села в такси до аэропорта Сан-Франциско уже в 8:30 утра, но добралась до Калвер-Сити на прокатной машине лишь к половине четвертого. (Оказывается, SFO не разрешает взлетать в туман.) Было не так ужасно, как могло бы быть, я села за столик в зале ожидания и занялась делами, которые давно нужно было сделать. Кажется, я сделала даже больше, чем сделала бы дома, – в итоге в самолете читала в свое удовольствие. Я была «на чилле» (всё еще прихожу в себя от историй Джони Митчелл) до тех пор, пока не столкнулась с сервисом по прокату автомобилей, тогда моя сучья сущность дала о себе знать. Потом собрание кафедры (я преподаю на очно-заочном) – пришлось срочно переключаться в дружелюбный режим. Затем в Whole Foods за продуктами, потом распаковала вещи, поговорила с Кевином, сначала по скайпу, а потом по видеосвязи в Gmail – хотели сравнить их. Думаю, мне больше нравится Gmail.
Постепенно подкрадываются мысли о буддисте. Пока мы не расстались, он собирался навестить меня здесь: должен был приехать поздним вечером сегодня и уехать в воскресенье утром. Так себе идея: мне нужно быть в рабочем состоянии, и дополнительные переживания или потенциальная взрывоопасность мне ни к чему. Он очень хотел приехать, чтобы потусоваться в лос-анджелесской арт-среде. буддист начинает казаться мне фантазией – вроде британского бойфренда одной девчонки, с которой мы общались в старших классах. Все сходили с ума по The Beatles и всему лондонскому, а эта девочка – такая же непопулярная заучка, как и я, – заявила, что была за кулисами всех рок-концертов в Чикаго. Она показала всем восьмиклассницам кольцо, обмотанное шерстяной ниткой, и сказала, что это подарок ее бойфренда-англичанина. Нам нравилось про него слушать, хотя не думаю, что кто-то по-настоящему верил в его существование.
Мне нравится простая жизнь в отеле, минимум вещей: я взяла одну вилку, одну ложку, один нож, миску Tupperware и верхнюю часть многоэтажного контейнера из нержавейки. Кучу места в чемодане заняла красивая шерстяная шаль, которой я укрываюсь по ночам. Еще я взяла трехдюймовую статуэтку Гуаньинь и кристалл цитрина. В моем небольшом холодильнике немного хумуса, моркови и молотых семян льна. Я пью ромашковый чай. У меня с собой коврик для йоги – загрузила две получасовых тренировки в айтюнс. Окно открывается, так что в комнату проникает свежий прохладный воздух. Каждый вечер мы с Кевином говорим по часу: кажется, будто мы встречаемся, наше общение онлайн ограничено во времени и потому гораздо насыщеннее, чем в повседневной жизни вместе. Если отсчитывать от завтра, он будет здесь через неделю. Когда я встречу его в аэропорту, его материальность меня поразит: у него и правда есть физическое воплощение – это довольно сексуальное осознание! Помню, как мы наконец сошлись спустя волнующий и мучительный год; мне этого очень хотелось, но я не думала, что это когда-нибудь произойдет, и долгое время я жутко боялась, что всё это какой-то сон в духе «Сумеречной зоны», что я проснусь, а его нет. Но прошло двадцать пять лет – а он всё еще здесь.
* * *
11/12/10
Ретрит в отеле, день второй
Сижу в номере в пижаме, слушаю музыку сякухати в айтюнс. У меня сохранено два альбома: этот мне подарила Карен, моя мануальщица, – с ней я веду прекрасные задушевные беседы о любви, духовности, травмах и безглютеновой кухне (она делает вкуснейший персиковый коблер без глютена), в то время как она крепко держит меня и придает моему телу одно странное уязвимое положение за другим. В основном она занимается остеопатией и делает свою работу так нежно и расслабляюще, что в ее руках я превращаюсь в лапшу. Такой невинный и приятный физический контакт – чистая радость. Он напоминает
