Книга Роман с призраком - Жаклин Митчард

Когда они подъехали к дому, Тим быстро поставил две банки в пластиковый пакет, поцеловал Мерри в макушку и, все так же не произнося ни слова, уехал.

Мередит содрогнулась. Ей показалось, что дом промерз насквозь. Адама нигде не было видно. Либо он сидел за древним компьютером, который отдали ему родители, либо дремал. Сестру Мередит обнаружила на диване в гостиной. Та спала таким глубоким сном, что, видимо, даже не слышала, как вошли Тим и Мерри. Накинув на плечи Мэлли одну из двух тысяч шерстяных шалей, связанных для них бабушкой, Мерри проверила термостат, показавшийся ей выключенным. Оказалось, что он просто запрограммирован на возмутительно низкую температуру, которую Тим и Кэмпбелл считали идеальной для человеческого тела — шестьдесят семь градусов![11]И тут раздался стук в дверь.

Папа что-то забыл. При этом он уже завел машину, и связка ключей болтается в замке зажигания.

Но, подойдя к двери и отдернув занавеску, она увидела, что на освещенном неярким солнцем крыльце стоит Бен.

Хотя бы разверзся ад

Мерри даже дышать перестала.

Бен только что прикурил и уже собирался спуститься с крыльца и уйти, когда Мередит набралась храбрости и открыла дверь. Она терпеть не могла курильщиков. Но у этого парня была странная сигарета без малейшего аромата. И когда она села на ступеньки рядом с Беном, то не уловила этого характерного для всех курильщиков тошнотворного запаха.

— Привет, — улыбнулся Бен. — Я по тебе скучал.

— Я тоже, — ответила Мерри.

«Почему мне так легко и хорошо с человеком, которого я совершенно не знаю?»

— Мне кажется, я знаю тебя всю жизнь, — произнес Бен. — Это странно?

— Если это странно, то я тоже странная, — отозвалась Мерри.

Бен придвинулся ближе, и теперь их тела почти касались друг друга. Мередит ощутила томление, зародившееся в животе и распространившееся по всему телу. У нее даже как будто поднялась температура. Бена, казалось, окружает какое-то сияние. В его глазах цвета морской волны не было ничего, кроме Мередит и желания быть с ней. Тревога за младших братьев — того, который сейчас находился в больнице, и того, который, скорее всего, спал наверху, — показалась ей доносящейся издалека сиреной. Она внушала беспокойство, но не имела к ней непосредственного отношения. Все, чего она хотела, — это быть рядом с Беном, целоваться с ним. Ей хотелось прикоснуться к мышцам на спине и груди Бена, провести кончиком пальца по изгибу его губ. И хотя на улице было холодно, Мередит этого почему-то не ощущала, а ведь кроме тренировочного костюма с отрезанными рукавами на ней ничего не было. Когда она наконец вспомнила о том, что ей необходимо дышать, дыхание вырвалось у нее изо рта вместе с маленьким облачком пара. Ей казалось, что они с Беном будто заключены в огромный шар из света и тепла.

— Я собиралась тебя разыскивать, — сообщила ему она.

— Но я ведь знал, где ты живешь, — ответил Бен. Мерри потрясенно отметила удивление, отразившееся на его лице. — Ведь это дом Бриннов. Ты… вы всегда здесь жили. Кевин и Тим, и Карин, и все остальные…

— Но это было очень давно. Все эти люди намного старше нас с тобой, Бен, так что…

Как будто пытаясь перевести разговор на другую тему, Бен произнес:

— Я хотел бы тебя поцеловать. Я очень этого хочу. Но это… я знаю, что это слишком рано. — Затем он добавил: — Пусть губы делают лишь то, что сделали бы руки… как говорится в твоей любимой пьесе.

— Я бы не сказала, что это моя любимая пьеса. Но в последнее время она нравится мне все больше. Я начинаю видеть в «Ромео и Джульетте» смысл, — произнесла Мерри, поднимая свою маленькую ладошку, чтобы ощутить вибрирующее между ними чувство. — Я не буду возражать, если ты меня поцелуешь, — добавила она. — Более того, я этого очень хочу. И сама не верю в то, что я это сказала. Но мой братишка в больнице. Я не знаю, почему это так важно. Просто мне не хочется наслаждаться жизнью, пока он болен. И было бы ужасно, если бы, впервые целуясь с тобой, я думала бы только о нем. — В глазах Бена она увидела сочувствие. — А мой второй младший брат сейчас наверху, сам не свой от испуга и переживаний.

— Кажется, у тебя и сестра есть.

— Да, есть. Мы близнецы, — сообщила ему Мерри. — Причем идентичные, — добавила она. — И у нас с Мэллори есть два младших брата.

— Я об этом забыл, — произнес Бен.

«О чем это он?» — подумала Мерри. Они только что познакомились. Бен, похоже, думал о какой-то другой семье.

— Мне пора возвращаться, — вздохнув, сообщила Бену Мерри. — Я могу понадобиться брату. Сестра спит. Она за всю ночь и глаз не сомкнула.

Бен мгновенно выпрямился и улыбнулся.

— Все нормально. Я не хочу, чтобы твои родители подумали, что я тебя порчу. — Он кивнул на сигарету. — Какая гадость.

Мерри засмеялась.

— Ты действительно меня портишь. Я не привыкла к… таким чувствам.

— Ты не знаешь, что такое любовь?

«Любовь, — подумала Мередит. — ЛЮБОВЬ?»

— Бен, мы едва знакомы. Любовь — это чувство, которому нужно время.

— Откуда ты знаешь, если ты никогда не влюблялась? — спросил он. — Хотя, кто бы говорил. Я ведь тоже никогда никого не любил.

Мередит привстала и, скрестив ноги под примерзающей к ступенькам попой, села на пятки. Она так долго сидела на ледяном бетоне, что у нее уйдет несколько часов на то, чтобы отогреть пятую точку.

— Понятия не имею, — покачала она головой. — Но так говорят. Чтобы полюбить, нужно время, — повторила Мередит. — Хотя я всегда считала, что у меня все будет внезапно. Однако все уверяют меня, что то, что возникает быстро, — это всего лишь влечение, а не любовь. Оно проходит.

— «Кто полюбил, не с первого ли взгляда?» — процитировал Бен.

— Откуда ты знаешь? И почему ты это сказал? Я произнесла эту фразу, когда впервые увидела тебя. Через окно автобуса. Мы изучаем Шекспира в школе.[12]

— Мама заставила меня это прочитать и выучить.

— Нам тоже приходится это делать. Но я думаю, что это развивает мозг. Хотя я ни за что не смогла бы выучить длинное стихотворение, а потом рассказать его перед всем классом. Поэтому я выбрала совсем короткое.

Бен откинулся назад и оперся на локти.

— Какое стихотворение ты выбрала?

— «Снежным вечером в лесу» Роберта Фроста.[13]«И много миль, пока усну. И много миль, пока усну…» Когда я это говорю, мне кажется, я рассказываю свой сон.