Книга Добро пожаловать в прайд, Тео! - Дарья Волкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Только не говори Крис, - Лола с наслаждением опустила первую ложку с мороженым в рот. – М-м-м… обожаю.
- Не разделяю твой восторг, - Фёдор с легкой усмешкой некоторое время наблюдал, как она ест мороженое. – А поэтому, я - могила.
- Нет-нет, - ложечка звякнула о креманку. – Ты и так молчал последние полчаса.
- Я ел!
- Зато теперь, за десертом, самое время развлечь даму беседой! - Лола откинулась на стуле и сложила руки на груди. Спустя пару секунд Фёдор повторил ее жест. И они занялись уже привычным для них двоих делом – мерили друг друга взглядами. В этот раз без неприязни или вызова. Скорее, с любопытством. Наконец, Фёдор заулыбался, а Лола поймала себя на мысли, что ей очень нравится такая его улыбка – чуточку снисходительная и очень благодушная. У другого бы взбесила, а ему – идет.
- Итак? – Фёдор сделал глоток кофе, но к чизкейку пока не притронулся. – На какие темы ты бы хотела поговорить?
- Это очевидно! – передёрнула Лола плечами.- Ты вчера видел почти всю мою семейку во всей красе. По крайней мере, все мои самые страшные секреты ты теперь знаешь. Я жажду реванша! – Федор вздёрнул бровь, и Лола поспешила смягчить просьбу. – Расскажи о себе. То, о чем не написано в интернете.
- Сложная задача, - он постучал указательным пальцем по верхней губе. – По-моему, интернет знает обо мне все.
- Начни с детства, - подсказала Лола.
- Что ж, логично, - теперь он пожал плечами. Отпил еще кофе, по-прежнему игнорируя пирог. – Я родился и вырос в Риге. Меня воспитывали бабушка и дедушка по линии отца. Моя мать… - он сделал паузу, и теперь взгляд его стал другим. Не заинтересованность в ответе была в нем, а… а словно какой-то другой вопрос, закадровый, потаенный. – Ты же знаешь, кем была моя мать? - Лола быстро кивнула, понимая, что как-то внезапно, за несколько слов, разговор резко сменил характер и тональность, и из легкого и необременительного стал серьезным. А еще она даже не поняла, а, скорее, почувствовала, очень отчётливо, как чувствовала только что холод мороженого во рту, что тема матери – это такая тема для него, что при любой неосторожности в выражениях с ее стороны его рев по поводу гульфика покажется Лоле шепотом. А Фёдор продолжил: – У нее был плотный гастрольный график, отец ее сопровождал. Поэтому мной занимались бабушка и дедушка.
Он замолчал. Смотрел. Наблюдал за реакцией. Лола напомнила себе про осторожность, но жгучее любопытство было сильнее.
- Наверное… наверное, тебе ее не хватало… в детстве?
- Да, - просто ответил он. – Но у людей, обладающих таким даром, нет выбора. Точнее, он есть, и его непременно нужно сделать. Они не могут быть и там, и там. Они выбирают или следовать своему таланту, или… или все остальное.
- Твоя мать выбрала искусство?
- Если бы у меня был ее талант, я бы поступил точно так же.
Такая скромность… «если бы у меня был…»… от самоуверенного как десять нобелевских лауреатов Дягилева Лолу изумила донельзя. Но, по крайней мере, у нее пока получилось говорить на сложную тему, и говорить довольно успешно. Надо воспользоваться, пока он так откровенен.
- А ты рано осознал свое признание?
- В шесть лет, - Федор, наконец, решил отдать должное чизкейку. Словно выполнив какую-то важную задачу.
- Ты в шесть лет знал, что будешь оперным певцом? – Лола не смогла скрыть удивления. Правда, она сама лет, наверное, с четырех, как только научилась сносно пользоваться ножницами, резала все, до чего могла добраться – шторы, скатерти, мамины шелковые платки – чтобы творить куклам наряды. Но Лола полагала, что это – редкость. А, оказывается, Фёдор тоже из таких. Из ранних.
- В шесть лет я твердо был уверен, что стану органистом.
- Кем?!
- Органистом, - невозмутимо ответил Фёдор. Но уголки его глаз смеялись. – В шесть лет бабушка взяла меня в Домский собор.
Лола наморщила лоб, допрашивая свою память. Втуне. О Домском соборе она не знала ровным счетом ничего. Видимо, это отразилось на ее лице, потому что Фёдор смилостивился и принялся ликвидировать пробелы в ее образовании.
- В Домском соборе Риги расположен самый лучший в мире орган. Ну, это мое частное субъективное мнение, конечно. Но в тот момент, когда его построили, это был крупнейший орган в мире, между прочим. Ну да ладно, не в этом суть. В общем, меня привели в собор, и я в первый раз в жизни услышал орган. И увидел сам собор изнутри, естественно. Ну и все. Я был совершенно заворожен. Это надо видеть. Арки, витражи, разноцветный солнечный свет, который, как мне казалось, двигается под звуки органа. Это была какая-то магическая мистерия. Ты как будто оказываешься внутри огромной волшебной музыкальной шкатулки. А самое удивительное, знаешь, что?
- Что? - переспросила Лола, совершенно очарованная его рассказом. В этот момент она давала себе слово обязательно побывать в Домском соборе Риги и послушать там орган.
- Что у всего этого чуда был хозяин. Волшебник. Тот, кто заставлял звучать весь собор и плясать разноцветные блики света на полу, на стенах, в воздухе. Я имею в виду органиста. Я твердо решил, что хочу стать таким волшебником. И на протяжении четырёх лет я упорно заставлял бабушку ходить со мной в Домский собор – одного меня туда не отпускали.
- А потом?
- А потом я внезапно захотел стать фаготистом.
- Кем?!
- Играть на фаготе. Это такой духовой музыкальный инструмент. Сильнее всего меня в нем завораживало, что он собирался как автомат Калашникова. Я больше любил его разбирать и собирать, чем играть на нем.
- Что помешало карьере… м-м-м… фаготиста? – Лола поймала себя на том, что улыбается.
- Кривые зубы.
- Как?! – ахнула Лола. – Не может быть. Ведь ты…
- Брекеты творят чудеса, - Фёдор широко улыбнулся, демонстрируя великолепные ровные зубы. Зубы, настоящие, естественного цвета, а не виниры. – Но с духовыми пришлось расстаться. Впрочем, у меня предвзятое отношение к трубачам…
- А почему? Нет, погоди, дальше что? Ударные? Скрипка? Что потом?
- Потом был краткий, но бурный роман с гитарой.
- Дальше, дальше! - поторопила его Лола.
- А дальше умер наш пекинес Тини,
