Книга Последнее поколение - ЧБУ

вылезти если не в городе, то подальше от этого места.

Битва заняла несколько минут, но по внутренним ощущениям прошла целая вечность. Артур вернулся в кресло, его трясло, он не мог выпустить вакидзаси из руки. Казалось, вместо крови внутри его сейчас течёт чистый адреналин. Даже голод отступил, хотя несколько минут назад он сжирал его заживо.

К дому уже спешила охрана. Они увидели оружие на лужайке, меч с отрубленной кистью, лежащей на каменной дорожке, и кучу горохового пюре вместе с разбитой миской.

– Мистер Келвин, вы целы? – спросил один из них. Артур не сразу понял, что обращаются к нему.

– Убийца побежал в подвал, – ответил он, собравшись с силами.

– Семья Салахуддин – давние враги твоего отца, – сказал Кармакс, когда охрана скрылась в подвале. – Он поглотил их компанию, и они лишились всего.

Чуть позже пришёл начальник охраны посёлка и долго выспрашивал у Артура, что произошло, выведывая всё в мельчайших подробностях. Его интересовало даже то, какой рукой убийца держал сумку с едой, во что он был обут и не казались ли странными его зрачки. В конце он извинился за то, что охрана пропустила его в посёлок: убийца притворился доставщиком еды. Он вшил в тыльную сторону ладони чип настоящего курьера, замазал его клеем и скрыл следы. Если бы не поразительное внешнее сходство с настоящим Давидом Морено, он никогда бы не проник в посёлок.

Попрощавшись, начальник охраны удалился, а Артур отправился в душ на второй этаж, чтобы смыть с себя все тревоги, накопившиеся в течение дня.

– Кармакс, – обратился Артур к своему другу вечером. Они сидели на полу, прислонившись спинами к дивану, и смотрели номера «Человека-Пятна» и «Мистера Икс». Первоначальный шок почти прошёл, и Артур чувствовал себя как высушенная рыба.

– Что? – отозвался тот, как обычно, растягивая гласный звук.

– Меня давно интересует вопрос, только я забыл его задать. Я ведь миллиардер?

– Триллионер, – поправил Кармакс. – Твой отец был самым богатым человеком в мире, значит, сейчас ты должен быть самым богатым, наравне с братьями и сёстрами.

– И сколько у меня денег?

– Я не знаю, мне никогда не давалась математика. Учительница в школе, миссис Митчелл, говорила, что я всю жизнь буду уборщиком. И она оказалась права.

– Ты не просто уборщик, – ответил Артур, почувствовав, что нужно поддержать друга. – Ты член семьи.

Глаза на лице взрослого мужчины заблестели от слёз, и он расплылся в благодарной улыбке.

– Спасибо, Артур, ты тоже для меня как семья.

Кармакс начал вытирать глаза рукавом рубашки. Он напоминал пожилого подростка, проспавшего всю жизнь в летаргическом сне и сейчас, наконец, проснувшегося.

– Ты очень добр, – сказал он с детскими интонациями. – Ты настоящий друг.

Артур потрепал его по плечу, а затем вновь принялся за чтение комикса.

– Сколько в мире миллиардеров и триллионеров? – спросил он. – Помимо меня.

– Сотни! – ответил Кармакс, глядя в свой журнал. – Больше даже, тысячи!

– Сколько из них супергероев?

– В каком смысле?

– Я имею в виду, сколько из этих миллиардеров ночью надевают костюм, маску и идут сражаться с преступностью?

Этот вопрос поставил Кармакса в тупик, хотя казалось, ничто не может этого сделать. Кармакс мог ответить на любой вопрос: сколько весит человеческая мысль, какая на ощупь лень или почему птицы не едят радугу. Скорее всего, ответ был бы бессмыслицей, но поставить в тупик такой вопрос не смог бы.

– Среди них нет супергероев.

– Почему? – удивился Артур.

– Наверное, не хотят, – предположил Кармакс. – И опасно.

– То есть ты хочешь сказать, что в мире существуют тысячи миллиардеров и никто из них не додумался стать Призрачным Мечником?

На этот раз Кармакс молчал ещё дольше. Он словно переваривал слова Артура, пытался пропустить их через извилины в голове.

– Я никогда раньше не думал над этим, – протянул Кармакс. – Но это потому, что я глупый. Миссис Митчелл…

– Никакой ты не глупый, – перебил его Артур. – Ты самый умный из всех, кого я знаю.

– Спасибо, – ответил Кармакс, и его глаза снова заслезились. Он тут же принялся их вытирать.

– Это странно, – произнёс Артур и продолжил чтение.

Вскоре он сослался на раннюю усталость и отправился в спальню Дарвина: обстановка в этой комнате ему нравилась больше всего. Яркая, красочная, с жёлтым ковром, фиолетовой люстрой, синими стенами. Она была не такой унылой, как его собственная, где преобладали пастельные тона. Он был глубоко разочарован тем, что ни одному тхари не пришло в голову бороться по ночам с преступностью.

Гибралтар. Чёрный паук

Дарвин никак не мог понять, кем приходятся друг другу Бартон и Изабелла. Порой они вели себя как возлюбленные, а порой общались как отец и дочь. Девушке было около двадцати пяти, ему за сорок. Несколько раз он видел, как Изабелла целует того в щёку, очень нежно. А в другой раз Дарвин смотрел, как Бартон придерживает её за плечи: довольно грубо и без малейшего намёка на ласку.

«Какая странная парочка», – в который раз подумал Дарвин.

Втроём они направлялись к больнице красного квартала, где находились сразу три члена семьи Дарвина: Андрес, Лилия и Елизавета. Бартон с Изабеллой надеялись получить хорошее вознаграждение за доставку мальчика к семье, а на полученные деньги уехать как можно дальше от Гибралтара. По их словам, они уже имели достаточно средств, чтобы уехать из города и спокойно жить долгие годы, но хотели выполнить эту работу, чтобы пребывать в комфорте до конца жизни. С большими деньгами они спрячутся от Джуана намного лучше.

Передвигаться по бунтующему городу было опасно даже в компании Бартона. Профессиональный телохранитель избегал столкновений и обходил любые места, кажущиеся ему подозрительными. В основном они передвигались пешком: ни один экипаж такси не выезжал сейчас в центр города, а станции надземных поездов сейчас были опасными как никогда.

Полуденное солнце грело Дарвину затылок, он вспотел и устал, хотел остановиться и выпить воды, но Бартон продолжал тащить его вперёд. Он походил на бульдозер, пробивающийся через развалины города.

Голодный бунт вышел из-под контроля. Если вначале люди выражали своё негодование по отношению к тхари, громили всё, что хоть как-то относилось к жителям посёлка, то сейчас наступил настоящий хаос. Бунтовщики нападали друг на друга, грабили и избивали случайных прохожих. В этой суматохе каждый заботился только о себе. Тут и там начинались драки из-за очередной порции синта, которую наркоманы не смогли поделить.

Низшие слои общества вылезли из своих нор и превращали город в огромную свалку. Образовывались новые банды и тут же распадались. На глазах у Дарвина несколько парней в татуировках с головы до пят, возрастом чуть больше двадцати, выскочили из автомобиля и тут же начали стрелять в японцев, стоящих группой у магазина электроники. Те в свою очередь открыли огонь по ним. Пули застучали вокруг, одна из них даже оставила дырку в мусорном баке в метре от Дарвина. Бартон поспешил нырнуть в боковой проход, чтобы скрыться из зоны видимости, но Дарвин успел увидеть, как из магазина выходит огромный дрон с микроволновой пушкой, похожей на металлоискатель. Это оружие он направил на прибывших парней, и те начали падать на землю, хотя ни звука, ни видимых вспышек она не излучала.

– Пройдём этот участок под землёй, – произнёс Бартон. Он всегда выглядел хмуро и разговаривал словно офицер, отдающий приказы рядовым. Короткие солнечные минуты в его вечно пасмурном настроении наступали, лишь когда вокруг не было людей. В каждом встречном он видел потенциального врага и не расслаблялся ни на минуту.

Когда кто-то в поле его зрения прятал руки за спиной или во внутреннем кармане куртки, он тут же тянулся к оружию под мышкой. Казалось, его ничто не может застать врасплох.

В противовес Бартону выступала Изабелла. Джуан заставил её выйти за него и с тех пор истязал, унижал, делал всё, чтобы ей было как можно хуже, и при этом требовал, чтобы она притворялась, изображая, как ей нравится в их доме и как она его обожает. Сбежав от Джуана, Изабелла расслабилась настолько, что игнорировала любую опасность на улице. Она вела себя беззаботно, словно птица, впервые покинувшая клетку.

– Тебе нравится Новая Зеландия? – спросила Изабелла Дарвина.