Книга Крипта. Как шифропанки, программисты и жулики сковали Россию блокчейном - Андрей Вячеславович Захаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В блокчейне Ethereum бизнес привлекла возможность нового способа записывать и хранить информацию о сделках, транзакциях и любых других судьбоносных событиях в жизни компании. Уже в 2017 году крупные корпорации создали альянс Enterprise Ethereum Alliance, который исследует, как использовать детище Бутерина в реальных бизнес-практиках; среди его членов — структуры Intel, Microsoft, Toyota, MasterCard, Cisco и еще более 100 компаний. Они поверили в Ethereum, несмотря на скандал, с которого началась история платформы.
В 2016 году один немецкий стартап запустил проект The DAO, название которого не только отсылает к китайской философии, но и является аббревиатурой от английского Decentralized autonomous organisation, или «децентрализованная автономная организация». The DAO должна была стать коллективным венчурным фондом, который инвестирует криптовалюту в стартапы или просто жертвует на благотворительность, но при этом не имеет единого центра управления в виде совета директоров: право голоса имеют все, кто вложился в фонд. В идею поверили, тем более ее поддержал сам Виталик Бутерин: весной 2016 года The DAO собрал от пайщиков эфира на $150 млн по курсу того времени. А дальше случилась настоящая криптовалютная катастрофа.
Хакеры нашли уязвимость в платформе и, атаковав ее, украли криптовалюты на $50 млн, причем накануне некоторые эксперты указывали на слабые места системы. Это не было похоже на обычное воровство, когда ты приходишь домой, а деньги уже украдены: за перетеканием эфира на кошелек вора можно было наблюдать в блокчейне, но в силу особенностей сети вывести деньги мошенник мог только через 27 дней. В сообществе Ethereum возникла дискуссия, что с этим делать: создатели протокола могли откатить его до инцидента с The DAO и вернуть всем крипту, но это нарушило бы базовый принцип криптоэкономики — необратимость и децентрализованность блокчейна.
Решение принималось через голосование, в котором участвовали майнеры Ethereum-пулов. В итоге после всех споров команда Бутерина провела так называемый хардфорк (буквально «тяжелое ответвление»): все транзакции, связанные с The DAO, откатили до того момента, как на платформу залез вор[46]. По факту это означало запуск новой сети, но те, кто посчитал такой путь нарушением криптофилософии, продолжили работать над старой сетью Ethereum, у которой появилась приставка Classic. Координатором этого проекта стал россиянин Виктор Фомин. Так появилось два эфира: один — вторая по популярности криптовалюта после биткоина, второй — классический, болтающийся в начале третьего десятка самых популярных цифровых монет в мире.
А самое главное — благодаря «хардфорку» Бутерин сохранил доверие к своему проекту и доказал его устойчивость. Спустя год именно Ethereum стал главной платформой для «бума ICO» — самого яркого события следующего, романтического периода развития криптовалют, когда вчерашние криптопартизаны, включая Бутерина, Билюченко и Винника, вдруг стали миллионерами. Правда, закончился этот период для них по-разному.
Часть вторая
Романтики
Молоток сенатора Карпера
Block 4
Index: мир
Timestamp: 18 ноября 2013 года
Hash: молоток сенатора Карпера
PreviousHash: партизаны выходят из блокчейна
18 ноября 2013 года, после обеда, сенатор Томас Карпер ударом молотка возвестил о начале исторических слушаний. В тесном зале под номером SD-342 в здании Сената США на Капитолийском холме собрались члены Совета национальной безопасности и «свидетели» (witnesses), как их официально именуют в протоколе. Эти самые свидетели должны были рассказать сенаторам, что такое криптовалюты и чем они опасны.
Слушание в криптовалютном мире ждали с тревогой: ему предшествовало трехмесячное расследование сенатской комиссии, которое в итоге могло либо остановить развитие виртуальных валют — не только биткоина, но даже систем, аналогичных российскому WebMoney. Тем более что накануне была закрыта нелегальная торговая площадка Silk Road Росса Ульбрихта, где наркотики и детская порнография продавались за биткоины. Медийный шум вокруг этой истории был так силен, что название площадки даже вынесли в название слушаний: «За пределами “Шелкового пути”: потенциальные риски, угрозы и перспективы виртуальных валют».
Опасения государства высказывали такие witnesses, как представители министерства финансов, министерства юстиции и целый широкоплечий спецагент Секретной службы США — федерального агентства с двумя совершенно разными функциями: охрана президента и расследование финансовых преступлений. Криптовалюты и другие виртуальные деньги защищали, в частности, генеральный советник Bitcoin Foundation Патрик Мурк и глава платежного сервиса Circle Джереми Аллер. Внимал им улыбчивый сенатор-демократ от штата Делавэр Томас Карпер, который, впрочем, честно признал, что далек от технологий.
«Виртуальные валюты, и в первую очередь биткоин, уже захватили воображение некоторых, кого-то испугали, но большинство просто сбили с толку», — сказал он в начале.
В итоге все оказалось не так страшно: хотя чиновники и говорили, что биткоин — идеальное средство расчета для мошенников и киберпреступников, они не предложили тут же его запретить. Даже спецагент Секретной службы Эдвард Лоури, испугав всех сначала грозным перечислением криминальных прегрешений виртуальных валют, в итоге заявил, что на самом деле они могут помочь глобальной торговле стать эффективней и прозрачней. Сенатора Карпера, правда, откровенно смутило, что никто не знает, кто такой Сатоши Накамото, — произнес он это имя с ошибкой как «Накамато»[47].
«Кем был Сатоши Накамото — скорее вопрос истории биткоина. Проект движется вперед. Изначально код, который он, она или они опубликовали, уже переписан как минимум наполовину», — уклончиво ответил представитель Bitcoin Foundation Патрик Мурк. Сенатора такой ответ вполне устроил, и он даже позволил себе шутку на тему анонимности создателя биткоина. «То есть вы не думаете, что это Эл Гор?» — спровоцировал он взрыв смеха, упомянув своего соратника по
