Книга Фрилансер. Битва за ареал - Сергей Анатольевич Кусков

Веспасиян, я немного не современен, но считаю, что когда в заложники захвачены наши ДЕТИ — не существует дипломатических паспортов.

Глаза дающего интервью юноши в этот момент сверкнули так, что многим, смотрящим передачу в прямом эфире, стало жутко. И мало кто осмелился сам для себя признать его неправоту.

— Мы бы его раскололи на признание, и Союз бы на коленях ползал, извиняясь, типа, не знали, это личная инициатива господина секретаря второго класса — связь с европейскими террористами. Типа, они сами в шоке. Но теперь так не получится, шумиха на слишком большом уровне, а Борхес засунул язык в задницу. Мы этого урода Юна рано или поздно возьмём, и всё равно он своё получит, благо, на Венере действует «Железный купол» — куда от нас денется? Но нужно время.

— Ты открыто признаёшь, что будете «брать» диппредставителя другого государства… Хуан, мне снова не по себе.

— Спецура работает немного не так, как любые другие службы, Веспасиан. Им позволено то, чего не позволено больше никому. Просто потому, что так надо, интересы Венеры важнее любых других интересов. И так везде, не только у нас — не надо сильно драматизировать. Просто обычно такие вещи происходят в тишине. А благодаря камрадам из управления столичным округом историю вытащили на сукно. Но пусть я и не министр иностранных дел, как сеньор Борхес, всё равно ответственно заявляю: мистер Юн понесёт наказание. И рано или поздно будет допрошен и показательно уничтожен.

— Хорошо, не буду лезть, эти материи выше моего уровня и ума дела — тут рулит государственная безопасность и высшие государственные интересы. Скажи, все те ужасы, которые тебе инкриминируют, ты совершал? Убийства, там, нехорошее поведение, кошечек не кормил?

— Ужасы? Где ты видел в моих обвинениях ужасы? Убийства? Совершал. Это были плохие люди, и честно своё заслужили. Но я был при исполнении, а при исполнении убийство — не преступление. Вопрос в том, судьи кто? Королева в больнице, и решение по мне будет зависеть только от того, чья креатура возглавит межведомственную комиссию по моему делу. Остальное не важно.

— В девятнадцать лет и при исполнении?

— Что тебя смущает?

— Нет, ничего. Наверное, инерция мышления. И в «Цитадели» ты состоял?

— Почему состоЯЛ? И сейчас состою. Я занимаюсь их информационным прикрытием, не забыл? Координацией с властью. И я почти открытым текстом это говорил.

— Ты говорил, что это — проект власти, какой-то её части. Проект Веласкесов?

— Веспасиан, такие вещи нельзя говорить открыто — не поймут. Давай следующий вопрос.

— Ты признаёшься в преступлениях, за которые сидеть не пересидеть, и ничего не боишься? Тебя обвиняют не только в поддержки «Цитадели», ты и без неё наследил.

— А чего бояться? Я выбор сделал. Если выбранная мною сторона проиграет в политической борьбе — мне так и так не жить. Если выиграет — никто меня никуда не посадит. Ибо эта борьба — моя работа, не на себя ж я ТАК работаю?

— Историю пишут победители. Кто победил — тот хороший. А проигравший — коварный и злой. Я правильно понял?

— Ага, примерно так. Ещё вопросы?

— Наверное, задам главный. Чего дальше ждать?

— Дальше — неповиновения армии. Часть войск, возглавляемая офицерами из мятежников, в обозримое, пусть не ближайшее время, попытается атаковать Золотой дворец.

— Сразу так круто?

— А чего тянуть? Пока королева в отключке, им надо спешить. Но это ещё не всё. В недрах диаспор зреет недовольство, и его искусно подогревают «друзья» из Союза. Я жду массового неповиновения, акций протеста и просто беспорядков с участием диаспоры. И открыто предупреждаю людей — не высовывайтесь никуда, запаситесь продуктами сейчас, пока в городе порядок, и когда начнётся — сидите дома, не мешайте наводить порядок тем, кто сможет это сделать, и я если честно без понятия, кто это будет. И всё усугубится нашими родными мародёрами, которые выйдут на улицы пограбить под шумок, когда начнут буянить диаспоры. И главная сила, которая должна будет подавить это восстание и беспорядки, получит от своего руководства приказ не вмешиваться — я про городскую полицию. Просто потому, что руководство города планирует в оных беспорядках обвинить принцессу Фрейю.

— Ты, как понимаю, вытаскиваешь на свет козыри ваших противников.

— А что остаётся делать? Они, замечу, тоже не поступают, как кабальеро. Пусть люди знают — как минимум пострадает от беспорядков меньше людей, даже если мы проиграем.

— Ладно, допустим, они это планируют. И чем всё кончится?

— Сам понимаешь, я рассматриваю только один вариант. В любом ином случае нами, кланом Веласкес, его верхушкой, принято решение — последняя граната для себя. В духи марсианских интербригад, защищавших Смоленск. Мы будем драться до конца, и это ответ людям, которые меня сейчас слушают с той стороны, на их незаданный вопрос. Пока, сеньоры, вы можете просто не отдавать ненужных приказов, и никто ничего не сможет вам сделать плохого, в чём-то обвинить, когда королева вернётся. Но отдав приказ к бездействию, или стрелять в своих, вы станете преступниками, и будет возможет только один вариант — или мы, или вы. И я однажды сказал фразу команданте Эскудо: если ты выхватываешь нож — будь готов, что тебя порежут. Если достаёшь пистолет — что тебя застрелят. Собираешься убивать своих — рассчитывай, что можешь умереть сам. А если атакуешь дворец, где находятся женщины и дети, «мирняк», родные ненавидимой вами королевы — будь готов сам потерять родных, своих детей и женщин. Это не мои слова, это официальная позиция клана Веласкес, обращённая к заговорщикам. И повторюсь, сеньоры, мы можем замять дело, отнести его в разряд «Мы верноподданные, просто неправильно всё поняли», если вы всего лишь НЕ отдадите ненужного приказа. Выбор за вами, сеньоры.

— У тебя такая решимость в глазах… Ты всё для себя решил…

— Да. Победа или смерть. Третьего не дано.

— Согласен. Просто диссонанс — трудно ждать такого от двадцатилетнего юноши.

— Почти двадцатилетнего! Ещё пара дней.

— Конечно. И так, что пожелаешь зрителям, кроме совета оставаться дома?

— Пожелаю… Знаешь, Веспасиан, я, наверное, просто поделюсь личным опытом. Однажды я очень хотел, чтобы произошло некое событие. Очень-очень хотел. Ещё в старой школе, до корпуса. И моя мечта сбылась — получил желаемое. Вот только не поверишь, но от его исполнения только взвыл! И хорошо, что нашлись внешние силы, которые смогли вытащить меня из того дерьма. Так что